Поделиться
Действие перенесено из Англии в Южную Корею 30-х годов, когда страна была оккупирована японцами. Вороватая сиротка Сью стала луноликой Суоке, она же Сасаки, которая нанимается в богатое имение прислуживать наследнице несметного состояния Хидеко. Скоро мы поймем, что на самом деле ее намерения простираются дальше: она должна помочь своему напарнику по прозвищу Граф жениться на Хидеко, упечь ее в психушку, вырубить ее грозного дядюшку Козуки и завладеть ее богатствами.
Интрига многоходовая, довольно запутанная, с первого просмотра врубиться непросто - как объясняют, для ясности фильм надо посмотреть дважды. Он в трех частях, изобилует флэшбеками, и события, как в "Расемоне", трактуются с разных точек зрения. Стилистика тоже многослойна: с одной стороны, имение - фактически викторианский замок - выглядит гнездом утонченных аристократов, отчего визуально фильм смахивает на висконтиевский "Леопард"; с другой - аристократы оказываются вульгарнейшими субъектами с примитивными потребностями, их знаменитая библиотека - собранием порнухи. И режиссер дает волю эротическим фантазиям, достаточно причудливым, чтобы сделать свое творение музеем пыток и высоким порно в одном флаконе. Журчит музыка в стиле Рамо, разворачиваются сцены, которым позавидует Кешиш со своею "Аделью", по замку бродят привидения, на суку болтаются висельники, Хидеко в кимоно гейши с выражением декламирует эротическую литературу компании кайфующих японских джентльменов, происходит обильное членовредительство с применением механических средств, и, как говорят, все это согрето авторской иронией.
Не знаю, возможно, мне только кажется, что кинематограф в своих поисках неразведанных территорий забрел в какой-то унылый туннель, в конце которого никакого света нет и не будет. Жизнь с ее реальностью, по-видимому, иссякла и осталась в редких социальных опусах какого-нибудь ископаемого Кена Лоуча. А большинство режиссеров фестивального класса соревнуются в изобретении все более изощренных сексуальных фантазий - для них кино - средство не общения с реальностью, а сублимации темных инстинктов (о чем в фильме свидетельствуют две сюжетно лишние и чисто концертные, но оригинальные лесбийские сцены). Для публики это скучнейший из кинематографических туннелей, она туда и не заглядывает; для фестивальных гурманов - лишний случай пощекотать свое притупленное изысками либидо: пресс-зал проснулся и проводил картину растроганными аплодисментами.