Александр Николаевич, что, на ваш взгляд, будет с рублем?
Александр Шохин: С 2000 до 2008 года Россия переживала период продолжительного экономического роста, связанного с ростом цен на энергоносители. Наблюдалось укрепление рубля, и люди не могли предположить, что ЦБ откажется от регулирования валютного курса и произойдет обвал рубля. Случившееся в 2014-2015 годах стало шоком и для населения, и для бизнеса. Нельзя исключить резкие колебания курсов и в дальнейшем.
В связи с падением сырьевых валют в России, Казахстане и во многих странах звучит тема отказа от иностранных денег в расчетах, перехода на рубли. Так, в этом году минпромторг заявлял, что готовит законопроект о запрете валютной аренды торговых площадей...
Александр Шохин: В отдельных сферах переход на национальную валюту можно только приветствовать. Но это должен быть рыночный процесс. Бизнес сам выбирает наиболее подходящие в данный момент инструменты и меняет их в случаях изменения макроэкономической ситуации.
Это произошло, например, с рынком аренды. Девелоперы коммерческой недвижимости брали валютные кредиты, поскольку по ним была ниже процентная ставка, чем по рублевым, и обеспечивали выплаты по этим кредитам за счет поступлений от арендодателей, также выраженных в валюте. В результате еще пять лет назад почти все арендные ставки коммерческой недвижимости номинировались в валюте. Очевидно, после того, как рубль упал по отношению к доллару в 2,5 раза, а из-за кризисного снижения спроса рухнул рынок недвижимости, долгосрочные долларовые договоры, заключенные до этих событий, стали для арендаторов непосильным бременем.
Такая ситуация сложилась в ретейле, в ресторанном бизнесе и в сфере офисной недвижимости. В результате сложных переговоров, зачастую сопровождавшихся банкротствами, участники этих рынков или добровольно отказались от доллара, или договорились о валютном коридоре. Сегодня, по данным агентства Knight Frank, почти 80% офисной недвижимости класса "А" сдается за рубли.
Однако есть и другие примеры. Взять громкий судебный процесс, когда владелец офисного комплекса, в котором располагается штаб-квартира "Билайна", компания "Тизприбор" отказалась менять ставку с докризисной и оператор пошел в суд...
Александр Шохин: Случай судебного спора "ВымпелКома" с "Тизприбором" громкий, но, к сожалению, не единичный. Насколько мне известно, с несговорчивостью арендодателей столкнулись одна из государственных корпораций, крупный цифровой ретейлер и несколько других арендаторов. Действительно, некоторые владельцы недвижимости отказываются идти на переговоры и требуют исполнения сделок на прежних условиях, несмотря на форс-мажорное изменение обстоятельств.
Другой пример, на этот раз не в пользу девелопера - группа компаний "МонАрх" выиграла тендер на строительство нового здания НИУ ВШЭ. Часть затрат (на закупку лифтового оборудования, другой техники и материалов) девелопер нес в валюте, и с девальвацией рубля выполнение этого контракта стало для компании невыгодным. Но заказчик не спешит пересматривать условия контракта.
Важно понимать грань между естественным предпринимательским риском и резко изменившимися обстоятельствами, фактически форс-мажором, которые невозможно предвидеть, заключая договор. В этом случае стороны должны либо договариваться заново, либо прекращать отношения, противоречащие интересам одной из сторон. Конечно, компромисс всегда предпочтительнее, но иногда не остается иного выбора, нежели обращаться в суд.
Может ли в такой ситуации бизнес рассчитывать на судебную защиту?
Александр Шохин: В Гражданском кодексе есть ряд норм, позволяющих в такой ситуации либо привести договор в соответствие изменившимся обстоятельствам, либо отменить его. Они применялись, в частности, после кризиса 1998 года. Сегодня суды принимают такие решения очень неохотно, опасаясь, что в этом случае все субъекты экономики, недовольные условиями контрактов, будут пытаться решить свои экономические проблемы в суде.
Я не разделяю таких опасений, поскольку суд обеспечивает защиту далеко не всем сторонам в подобных отношениях, рассматривая каждый случай в отдельности. Его задача - разобраться во всех обстоятельствах и нюансах.
Если брать приведенный вами пример, "ВымпелКом" - сотовый оператор, оказывающий услуги в рублях, не имеющий валютной выручки. Хотя стороны не обращались в третейский суд при РСПП, судя по публикациям в СМИ, у арендодателя нет валютных кредитов или другой причины настаивать на сохранении валютных ставок, в два с лишним раза превышающих рыночные, кроме той, что арендатор не может односторонне изменить договор аренды и вынужден платить до 2019 года. В отсутствие у обеих сторон значительных долларовых доходов и расходов "валютная оговорка", которая в момент подписания договора выполняла роль защиты от инфляции, в нынешних условиях потеряла смысл, поскольку инфляция рублевых цен гораздо ниже изменения курса национальной валюты.
При этом нормы, позволяющие судам менять условия договоров в случае непредвиденного существенного изменения обстоятельств, есть в коммерческом законодательстве многих европейских стран. С точки зрения более близких России примеров стран с нестабильной экономикой показателен опыт Латинской Америки, где это позволило сгладить негативные последствия гиперинфляции для бизнеса.
Почему это важно для России?
Александр Шохин: Проблемы всего общества не должны становиться исключительным риском одного из участников экономической деятельности. Адаптация договоров под новые условия позволяет распределить риски между всеми членами общества. Отсутствие такого механизма может привести к дополнительным банкротствам и безработице. А выжившие бизнесы будут пытаться компенсировать потери, повышая цены и тем самым способствуя росту инфляции.
Стремление к извлечению прибыли лежит в основе любого бизнеса, но в сложных ситуациях, когда внешние шоки ставят бизнесменов в совершенно новые условия, стороны должны договариваться, не злоупотребляя ситуативной рыночной властью. Суд должен помогать решать спорные вопросы только в том случае, когда компромисса не удалось достигнуть за столом переговоров.