Я слушаю ваше дыхание

Троица домушников - девица с проблемами в семье, тихоня и ее тайный воздыхатель по совместительству, а также ее бойфренд-бандюган - промышляют мелкими кражами в Детройте, мечтая собрать достаточно денег, чтобы его покинуть. Наконец им представляется идеальный шанс урвать некислый барыш. Всего-то надо проникнуть в жилище к незрячему старику и стащить круглую сумму, доставшуюся ему в качестве откупа от богатенькой семьи за сбитую насмерть дочь.

Пожилой инвалид, обитающий на отшибе и хранящий в кубышке сотни тысяч денег, - в чем, спрашивается, подвох? Пусть даже он и ветеран Вьетнама. А подвох-то есть и ого-го какой. Дедуля, как в том детском стишке, не видит солнца и не читает сказки, зато он нюхает и слышит хорошо. Как Затойчи или Рутгер Хауэр из "Слепой ярости". И прячет в своей сумрачной цитадели не только доллары, но и кое-какие очень страшные секреты.

Кроме того, этот божий одуван - одновременно ходячая метафора слепого правосудия по принципу талиона и лучший хоррор-злыдень чуть ли не со времен Фредди Крюгера. Казалось бы, ну что может быть сложного в том, чтобы облапошить того, кто ничего не видит? Но именно на этой ограниченности строится весь саспенс. А на саспенсе - весь фильм.

Кто-то из западных рецензентов охарактеризовал "Не дыши" - и эта характеристика была горделиво вынесена в трейлер - как "Хичкок под крэком". В общем-то, так оно и есть, только с акцентом на последнем слове. "Не дыши" избегает (и правильно делает) скримеров, сплэттер-натурализма и прочих дешевых трюков, концентрируясь исключительно на создании и томлении на медленном огне чувства тревоги, пользуясь притом не только и не столько визуальными средствами, сколько звуковыми. Придумав один прием, Федерико Альварес, автор неплохого, но все равно не оправдывающего собственного существования ремейка "Зловещих мертвецов", лупит и лупит им по одному и тому же нерву.

Бесподобный Стивен Лэнг с бельмами на очах играет со своими жертвами в жмурки. А жмурки - это не только фильм Балабанова, но и игра, происходящая из глубокой тьмы веков. В любых ее формах неизменно присутствуют одни и те же правила: наличие водящего, лишенного главного из чувств, и тех, кого он должен отыскать. Те же в свою очередь обязаны каким-либо образом обозначить свое место нахождения. В данном случае - звуком вообще и дыханием в частности (и один раз вонью обуви). Кроме того, игра имеет особый образный смысл: слепой олицетворяет мертвеца, прочие участники - живых. Иными словами, игра в жмурки - это синоним игры со смертью (вспомним, как у Балабанова персонаж Панина как раз этим и любил заниматься, изрядно мухлюя).

Есть резон предположить, что и Детройт местом действия выбран неспроста: где еще забавляться с танатосом, как не в настоящем современном некрополе. Следовательно, приключения героев в двухэтажном домике, где обретается несущий смерть слепой старец и его верный сторожевой пес (имя которого не называется, но можно догадаться), - сплошная аллегория путешествия в царство условного Аида с той же примерно целью, с которой туда мотался Орфей. Да, деньги-то на самом деле ни при чем, они просто витальный символ и идентификатор личных качеств. Поскольку выберется из загробного мира в конце только тот герой, чьи устремления не эгоистичны, кто жертвует собой ради другого.

4.5