Почему Церковь не отказывается от церковнославянского языка
"И чего попы так вцепились в церковный язык и не переходят на русский? Ниче ж не ясно в молитвах".
Аркадий Серверный
Аркадий, русский язык быстро меняется. Понятно, что это продиктовано всем ходом нашей жизни, но ведь дело не только в том, что появляются новые слова, часто заимствованные из чужой культуры. Меняется смысл уже существующих: каждое слово ранее вроде бы безобидной фразы "пацан клеит модель в клубе" сегодня таит в себе совсем иной смысл, чем еще лет сорок назад. Но и это не все, меняется система ценностей в стране - за последние десятилетия тут произошли тектонические сдвиги. Отношение общества ко многим явлениям, а значит и к обозначающим их словам, поменялось полярно. Какую окраску имело слово "девственность" во времена вашей мамы? А во времена ваших детей? Смирение, целомудрие, терпение и даже порядочность с честностью - так ли ценностны в глазах общества сейчас эти качества, как раньше? Так ли высоко звучат сами слова? То есть, русский язык, во-первых, быстро меняется. Во-вторых, зависит от внешних воздействий. И в-третьих, люди разных поколений, разных общественных слоев могут вкладывать в одно и то же слово разный смысл. Получается, когда человек, молясь, обращается к Богу на нашем, хоть все еще великом и могучем, но все же таком переменчивом языке, еще неизвестно, куда такой молящийся попадает. А церковнославянский - это фонд слов, смысл и значение которых в духовном мире выверен веками и поколениями. Эти слова неизменны, так же как неизменна суть духовных явлений, которые они обозначают. А потом надо помнить, что слова, которыми мы молимся, должны быть достойны Того, к Кому мы обращаемся, и наши чувства при обращении к Богу должны быть выверены.
Итак, Аркадий, церковнославянский, во-первых, выполняет охранительную миссию, сберегая в неприкосновенности те духовные ценности, которые заповеданы нам русской культурой, потому что он выше временных состояний. Вторая миссия очистительная, церковнославянский выводит нас из зависимости от внешних обстоятельств сегодняшнего мира и возвращает в духовное пространство. Слова церковнославянского - ключи, открывающее двери в Царствие Божие. Из темницы нашей озабоченности сиюминутным, эгоистично-человеческим и греховным - в мир Божий. А молитва - коридор, пробитый и проверенный поколениями святых, коридор, двигаясь по которому, мы попадаем именно к Богу, а не к силе, по своим целям Богу противоположной.
Теперь о непонятности молитв. Аркадий, если знать, что в любой молитве есть обязательные две части - обращение и прошение, - то многое проясняется. Самая короткая молитва - "Господи, помилуй!", церковные службы едва ли не на половину состоят из этого возгласа. Дело в универсальности: в слове "помилуй!" вмещается все разнообразие того, чтобы мы хотели попросить у Бога. Ведь чего бы мы не просили у Него - жизни, здоровья, спасения себя или близких, или даже просто благополучия, мы, по сути, испрашиваем одно: проявить к нам, таким немощным и слабым, Его любовь и милость. Это "помилуй!" - казалось бы, такое общее, неконкретное, содержит глубочайшее смирение молящегося: мы действительно не конкретизируем: "Помоги!", "Сохрани здоровье!", "Верни благополучие!", нет, мы не требуем чуда, мы вверяем себя Его милости. Старец Силуан говорил, что если человек хоть раз в жизни всем естеством скажет: "Господи, помилуй!" - Господь непременно помилует.
Другая, тоже краткая, молитва не менее уникальна. С одной стороны, о знаменитой Иисусовой молитве написаны богословские тома, монахи посвящали жизнь "внутреннему деланию умной молитвы", так что их сердца начинали биться ей в ритм. С другой стороны, Иисусова молитва - возможность мгновенной молитвенной сосредоточенности, доступная в любую минуту, при любых обстоятельствах. Иисусову молитву так же, как и короткое "Господи, помилуй!", можно произнести за несколько секунд. Ее и произносят - свидетельствований на эту тему много! - когда машина летит навстречу гибели или рядом свистят пули. Когда опасность зрима и велика или ты даже и не знаешь, откуда она к тебе может прийти... Да мало ли случаев, когда жизнь висит на волоске. Когда есть только миг, чтобы взмолиться Тому, Кто даровал тебе эту жизнь. "Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного". Аркадий, смотрите, и здесь сначала идет обращение: "Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий", а дальше самое главное прошение - о милости: "Помилуй мя (меня) грешного".
"Главная ее ценность, - считает профессор богословия Оксфордского университета митрополит Каллист (Уэр), - состоит в том, что она, с одной стороны, обладает силой, а с другой стороны, проста и пряма, гибка и упруга. Не нужно специально готовиться, чтобы произнести молитву, стоит только начать... И это молитва на любой случай, она может быть использована в условиях крайнего напряжения, когда что-то отвлекает, когда другие более сложные формы молитвы невозможны. Считаю Иисусову молитву особенно пригодной для нашего беспокойного века. Иисусова молитва используется сегодня большим количеством людей, чем когда-либо - и православными, и прочими христианами. Объяснение этого вольного способа использования Иисусовой молитвы в том, что она объединяет время молитвы и работы. Она превращает нашу работу в молитву, делает обычное священным, привносит Христа во все, что мы делаем, помогает найти Христа повсюду". А напоследок, давайте разберем "Молитву к Ангелу Хранителю" из утреннего правила.
Святый Ангеле, предстояй окаянной моей души и страстной моей жизни (1), не остави мене грешнаго, ниже отступи от мене (2) за невоздержание мое. Не даждь места лукавому демону обладати мною, насильством смертнаго сего телесе (3); укрепи бедствующую и худую мою руку и настави мя на путь спасения (4). Ей (5), святый Ангеле Божий, хранителю и покровителю окаянныя моея души и тела, вся мне прости, еликими тя оскорбих (6) во вся дни живота моего, и аще что согреших в прешедшую нощь сию, покрый мя (7) в настоящий день, и сохрани мя от всякаго искушения противнаго (8), да ни в коем гресе прогневаю Бога (9), и молися за мя ко Господу, да утвердит мя в страсе Своем (10), и достойна покажет мя раба Своея благости. Аминь.
(1) Предстояй окаянной моей души и страстной моей жизни - поставленный для охраны моей бедной, страдающей души и моей несчастной, подверженной страстями, жизни.
(2) Ниже отступи от мене - и не отходи, не отказывайся от меня.
(3) Не даждь места лукавому демону обладати мною, насильством смертнаго сего телесе - не дай возможности злому и коварному демону завладеть мной, поработив мое смертное тело страстями.
(4) Укрепи бедствующую и худую мою руку и настави мя на путь спасения - Укрепи мою волю (под рукой понимают волю) и выведи на путь спасения.
(5) Ей - да, истинно.
(6) Вся мне прости, еликими тя оскорбих - прости мне все, чем я оскорбил тебя.
(7) Аще что согреших в прешедшую нощь сию, покрый мя - если в чем-либо я согрешил в эту прошедшую ночь, защити, огради меня.
(8) От всякаго искушения противнаго - от дьявольского искушения.
(9) Да ни в коем гресе прогневаю Бога - чтобы мне никаким грехом не прогневать Бога.
(10) Да утвердит мя в страсе Своем - да укрепит Он во мне страх огорчить Его.