Уйма в лодке, не считая собаки
Но то еще не беда, а ее предвестие. По кляузе гадкого старпома из неведомого ниоткуда прибывает вертолет, укомплектованный новым капитаном - суровым морским волком старой закалки - взамен допустившего инцидент молодого - "своего в доску" для простых матросов. Пилот, юный поэт (почти как Цой, по его же словам), при посадке вверенный ему летательный аппарат ломает. А вскоре "Михаил Громов" намертво застревает во льдах. Членам экипажа и примкнувшим к ним полярникам предстоит в течение 133 дней сталкиваться с пронизывающим холодом, фальшивыми CGI-эффектами, внутренними усобицами, дефицитом горючего и продовольствия, плотоядным тюленем, но самое ужасное - с советской бюрократической системой и злобным сотрудником КГБ.
Фильм "Ледокол", будучи "основанным на реальных событиях", эти события не просто игнорирует, но вступает с ними в непримиримый бой. В 1985 году действительно происходило нечто отдаленно похожее: корабль "Михаил Сомов" дрейфовал (не первый и не последний раз в своей истории) 133 дня в море Росса близ Антарктиды. С дежурящего на кромке льда другого ледокола "Павел Корчагин" был организован воздушный мост, по которому 77 человек эвакуировали вертолетом. Из Находки на помощь "Сомову" отправилась спасательная экспедиция во главе с Героем Советского Союза Артуром Николаевичем Чилингаровым на ледоколе "Владивосток", вообще не приспособленном для дальних плаваний. Этот корабль, пройдя 3500 километров, через бушующие сороковые широты добрался до цели и вернул домой советских моряков.
В фильме все немного (на самом деле много) не так. "Михаил Сомов" переименован в "Михаила Громова" - это ладно. "Павел Корчагин" отсутствует, как будто и не было, хотя его можно было наречь, скажем, "Павлом Морозовым", что развернуло бы простор для использования соответствующих коннотаций - они тут как раз пришлись бы ко двору. И "Михаил Громов", в отличие от своего "тезки" "Сомова", выполз из торосов и сморози, что называется, не благодаря, а вопреки. Потому что спасать людей "кровавый режим", дескать, не спешил - бюрократия, головотяпство, всем на все наплевать. Слава богу (тому, который ex machina), самонаводящийся айсберг в конце подсобил, и случился таки хэппи-энд, украшенный портретом новоявленного генсека Горби в газете "Правда" и шлягером группы "Кино". А то б окоченели бедные зазря, прильнув к радиолам, настроенным на благославенные частоты "Голоса Америки" и "БиБиСи".
Разумеется, мы все прекрасно понимаем, что это не документалистика, пусть и, напомним, "основано на реальных событиях", а посему на любые искажения, даже политически спекулятивные, должно закрывать глаза. Переведем же свой взор на художественные качества. Они существуют, что немаловажно, и некоторые из них поддаются описанию положительными определениями. Персонажи вот есть, однобокие, но симпатичные: конфликтный дуэт Пускепалиса и Петрова, который смотрится куда гармоничнее схожего тандема в другом отечественном фильме-катастрофе этого года, а также очаровательный дурачок Паль, фактурный Хаев с липовым малоросским акцентом и трагический антигерой Барабаша. Правда, все остальные действующие лица (коих - тьма) с трудом поддаются дифференциации, а их предназначение - идентификации. То же можно сказать про некоторые спонтанно возникающие и уходящие в никуда события (самолет новозеландский пролетает над гнездом ледокола, чтобы что?) и про параллельные основному сюжету линии: одна вводит "очень важную" фигуру зловредного гэбиста (куда ж без него), а другая бесполезна абсолютно.
Что касается визуальной стороны, здесь все двояко и дихотомично. С одной стороны, Хомерики, вышедший из авторского кино, вроде бы красиво делать может - и делает, нагоняя где надо кривобокий, но все-таки саспенс. С другой стороны, такие неуклюже нарисованные модельки корабликов и вертолетиков показывать в 2016 году стыдно, а отсутствие видовых съемок в ленте про Антарктиду должно по закону приравниваться к тяжкому преступлению.
Последние наблюдения имеют особую ценность в свете поисков ответа на возникающий в процессе просмотра вопрос: зачем нужен фильм "Ледокол"? Восславить подзабытый подвиг? Дать зрелища? Для первой задачи он слишком сильно и явно ненавидит эпоху, о которой рассказывает (не вполне честно), и вместо борьбы человека со стихией увлеченно повествует о том, как все было плохо при Союзе и как хорошо, что Горбачев пришел. Из-за чего в сценарии неизбежно образовываются громадные трещины, а тот ведь и так не очень прочный: там, например, Петр Федоров совершенно случайно находит, блуждая в метель по бескрайней белой пустыне, занесенный снегом маленький кубик Рубика, который за много дней и километров до этого был выброшен за борт, после чего проваливается зачем-то в нору к свирепому тюленю.
Для решения второй задачи отчаянно не хватает CGI-силенок и какого-нибудь разнообразия в действии. Чего-нибудь большего, чем куча мужиков, горланящих песни Цоя в ожидании, когда их соблаговолит наконец высвободить "кровавый режим", труп которого зачем-то так сладострастно пинает фильм-катастрофа "Ледокол". В этом, судя по всему, и состоит единственная цель его странного бытия.
1.5