Вспоминаются 60-е годы, когда я в канун токийской Олимпиады начинал свою семилетнюю работу в Японии.
Картина, увиденная как-то под вечер из окна железнодорожного вагона, накрепко врезалась в память. Поезд мчался по бесконечным предместьям слившихся воедино японских городов. Он словно взрезал собой плотный пласт человеческих жилищ. Двухэтажные домики теснились к самым путям. Их оконные створки были раздвинуты, открывая взору жизнь в разрезе.
Час за часом стучали колеса, проносились мимо названия станций. А перед глазами было все то же: в густеющих сумерках светились бесчисленные прямоугольники телевизионных экранов. Они были поистине вездесущи. И порой казалось, что фигуры людей перед ними молятся какому-то неведомому божеству.
Какое же место занял телевизионный экран в жизни японской семьи, что нового внес он своим появлением? Спору нет, жилище обрело как бы окно в окружающий мир. Многое в японском телевидении заслуживает доброго слова. Это прежде всего высокий профессионализм, способность не только рассказывать о событиях дня, но и наглядно показывать их. Что бы ни происходило, человек с телекамерой неизменно оказывается среди очевидцев.
Можно согласиться с мнением японских коллег, что по сравнению с газетами телевидение как источник новостей не только более оперативно, но и менее тенденциозно. Факт, поданный зрительно, уже тем самым становится объективнее. Ему труднее дать превратное толкование.
Бесспорной похвалы заслуживают образовательные передачи, документальные фильмы. Владельцы телекомпаний не могут не считаться с такими отличительными чертами национального характера, как любознательность японцев, их чуткость к явлениям природы. За тем, как движется по Японским островам цветение сакуры, как ложится на вершины гор первый снег, телевидение следит столь же внимательно, как за политическими событиями.
Итак, телевидение расширяет кругозор людей, обогащает их знанием жизни, окружающего мира. Почему же тогда стали крылатыми слова публициста Сиоити Оя: "Развитие телевидения превращает Японию в страну ста миллионов дураков..."
Мысль умышленно заострена слишком резко. Но она отражает тревогу передовых умов страны последствиями телевизионного бума, движущие силы которого лежат в стороне от просветительной и воспитательной роли телевидения.
Большой бизнес сразу же оценил всепроникающую силу телеэкрана, меру его воздействия на человеческие умы и сердца. Телевизионные компании распродают свое время спонсорам. Закупив шестьдесят минут эфира, те могут использовать шесть из них на рекламу, нашпиговывая ею передачу по своему усмотрению. Как мы на собственном опыте узнали в постсоветские годы, такие вторжения назойливы и несносны.
Но главная беда коммерциализации телевидения даже не в том, что рекламные вставки мешают смотреть. Куда опаснее, что и остальное время оказалось в зависимости от выгоды спонсоров. Покупатель эфира заинтересован в том, чтобы именно в его время у экранов было больше зрителей.
Чтобы поставить этот вопрос на научную основу, сконструировали счетчик, который фиксирует все, что каждая семья смотрит за неделю. Выяснилось, что хотя телевизор в японском доме работает около шести часов в сутки, включают его урывками. Но с шести до девяти вечера, в "золотые часы" или прайм-тайм, экран становится олицетворением домашнего очага.
Как ни странно, именно в "золотые часы" японские телепередачи больше всего поражают однообразием. Куда ни поверни выключатель, всюду блеск и звон клинков, стоны и хрип, искаженные яростью лица. Это зримое воплощение битвы в эфире, которая именно в эту пору доходит до предельного ожесточения.
Ни одна телекомпания не желает пускать здесь дело на самотек, чтобы человек пошарил наугад по каналам и выбрал что-то понравившееся ему на сей раз. Почти всюду в "золотые часы" идут сериалы в расчете на то, чтобы семья привыкла смотреть их постоянно, как читают роман с продолжением.
Чем же приманить зрителя, чтобы не ловить его каждый раз на крючок, а взять сетью всерьез и надолго? В Стране восходящего солнца излюбленным жанром в "золотые часы" стал самурайский детектив. Торговцы эфиром рассудили, что рядовой зритель инстинктивно тяготеет к авантюрному жанру, который временами приправляют какой-нибудь эротической "клубничкой".
Серии типа "Таинственный воин с мечом" прославляют ниндзя - средневековых лазутчиков, умевших виртуозно владеть любым оружием, причем не на поле боя, а в стане врага. Кодекс самурайской чести не распространяется на ниндзя. Судя по всему, не распространяется он и на тех, кто ведет конкурентную борьбу в японском телеэфире. Нет приемов, которые считались бы тут недозволенными. Лишь бы рос "коэффициент зрительности", то есть пресловутый рейтинг. Он подменил собой все: художественную, познавательную, воспитательную ценность передач, всякую меру добра и зла. Замысел прост: утвердить власть телеэкрана, выискивая слабые стороны человеческой натуры и цинично спекулируя на них.
Есть нечто символичное, выражающее самую суть коммерческого телевидения в том, что следом за крупнейшими электротехническими концернами в списке спонсоров идут фармацевтические фирмы. Расходы на рекламу составляют львиную долю непомерно раздутой стоимости медикаментов. Причем активнее всего рекламируют не какие-то новые препараты, а, так сказать, "лекарства массового потребления": всякого рода эликсиры бодрости, средства от переутомления, нервного расстройства, бессонницы.
Одурманить человека, вбить ему в голову, что от житейских невзгод могут избавить некие сомнительные панацеи - не такую ли роль отводит большой бизнес телевизионному экрану?
Работая корреспондентом "Правды" за рубежом, я никогда не придерживался формулы из известной кинокомедии: "Нью-Йорк - город контрастов и Стамбул - город контрастов". Я считал своим долгом вооружать соотечественников правильной методикой познания зарубежной действительности, смотреть на окружающий мир без предвзятости. И никак не думал, не гадал, что проблема рейтинга станет опасной тенденцией и для телевидения в России. Сколько бы наши собственники СМИ ни уверяли, что не вмешиваются в творческий процесс, они имеют даже более жесткие рычаги воздействия на авторов, чем когда-то секретари парткомов по пропаганде.
А человеческая натура легче всего поддается низменным инстинктам. Поэтому насилие, секс, частная жизнь звезд шоу-бизнеса доминирует на телеэкранах. Телевидение - замечательное творение разума. Но чем больше оно оказывается под властью коммерции, тем чаще превращается в свою противоположность. Телевидение начинает оглуплять, ожесточать человека, вместо того чтобы просвещать и умудрять его.
Именно об этом и предостерегала крылатая фраза Сиоити Оя. Эти слова могут служить предостережением как для японцев, так и для россиян.
Нашему коллеге - известному журналисту-международнику Всеволоду Овчинникову 17 ноября исполняется 90 лет. Автор 19 книг и множества газетных публикаций - не одно поколение смотрело на Японию и Китай именно его глазами. Загадочный и сложный мир Востока он открывает для нас до сих пор. И лучшее поздравление в юбилей - рабочее - мы публикуем новый материал в любимой читателями рубрике "Час с Овчинниковым". Напомним, что в 1979-92 годах Всеволод Владимирович был одним из ведущих еженедельной передачи "Международная панорама" на Центральном телевидении СССР. Значение телевидения сегодня в нашей жизни велико, тем интереснее прочитать мысли профессионала на эту тему. Может быть, и на экраны у нас дома и их содержание мы тогда посмотрим другими глазами. С юбилеем!