"Ислам он знал и чувствовал": "РГ" вспомнила, каким был Гейдар Джемаль
Перечисление статусов хочется остановить, потому что они "огораживают" значимость этого человека предметом его внимания, интеллектуальных и духовных интересов.
А он, как личность, больше их. Он точно был человеком универсальным. И универсально значимым для самых разных людей, не помеченных узко религиозной принадлежностью.
Из жизни ушел блестящий интеллектуал.
Мне посчастливилось видеть его в гостях в "РГ" на совете экспертов, посвященном влиянию мировых религий. Речь шла о христианстве, исламе, иудаизме. Собеседниками Джемаля были известный философ Олег Генисаретский и психолог Роман Спектор. Они были люди одного языка и одной - очень большой - культурной высоты.
Собеседники, гости журналиста Александра Сабова обсуждали, как человечество переживает новый религиозный ренессанс и как достичь в России эффективного межрелигиозного диалога.
- Все межрелигиозные конфликты были не чем иным, как попытками приватизировать единую истину, которая таким образом и влияла на ход истории, - говорил Джемаль. - А без стремления ее приватизировать, пусть даже эзотерическим, мистическим образом, история вырождается в пошлость, в политиканство. Сегодня общечеловеческий социум резко поделен на два полюса. С одной стороны, выстраивается жесткая власть мировых элит, которые находят все новые резоны для своего глобального суверенитета, "вечной войны ради вечного мира", причем оправдания им всегда найдутся, например, международный терроризм. А с другой стороны, жизнь большинства людей становится еще более беспокойной и драматичной…
Сама история возвращает религию в центр человеческой жизни, считал Джемаль. И она становится площадкой для борьбы истолкований таких ключевых понятий человеческого существования, как справедливость, закон, порядок, смысл.
Он подчеркивал, что существуют два взгляда на религию. Вера - это продукт культурного творчества человечества, который можно сохранять, направлять, контролировать, и какие-то министерства и советы должны этим заниматься. А другой взгляд на веру, религиоцентричный, видит ее как фактор, не зависящий от человека. Он крутит человечеством как сам того хочет. Потому что он провиденциальный. Человечество только контролирует энергию ядра, "осваивает холодный термояд"…
Он считал, что XIX век с его антиклерикальными страстями, особенно сильными в Европе, был еще более антирелигиозным, чем век XX. Настроения окончательно переломила лишь Вторая мировая война: после нее начался возврат к традиционному пониманию места религий в жизни обществ, осознание, что религии и религиозность - не пережитки, а глубочайшая реальность.
Интервью с ним об исламе я каждый год вписывала в свои планы. Мешали его неудачные высказывания - в стиле вызывающей игры - на злобу дня, прилепляющие к нему на короткое время досадный имидж провокатора, и уверенность, что у меня много времени, я еще успею с ним поговорить.
Может быть, он был лучшим философом и исламским теологом в России. Самым ярким - несомненно. Может быть, и не только исламским. Просто ислам он знал как никто, и чувствовал его, как может чувствовать религию современный интеллектуал.
Как жаль, что больше не понять и не почувствовать духовный и культурный абрис мировой религии - из его рук.