Почему знаменитой питерской поэтессе приходится продавать свои книги
Перевернутый мир
В Петербурге ее знают те, кто регулярно бывает у станции метро "Политехническая". То есть знают как женщину преклонных лет в потрепанной от времени куртке с капюшоном, которая часто приходит сюда с охапкой книг в руках. Прохожих она не зазывает, нет у нее никаких табличек, ни у кого ничего она не просит. Стоит молча чуть в стороне от выхода, прижав к груди несколько томиков в мягкой обложке.
Так описали ее мои знакомые. Высказав предположение, что "бабушке с книгами у метро" нужна помощь. Может, она распродает свою домашнюю библиотеку, потому что не хватает на одежду, еду? Или нужны средства на лечение? Другие знакомые сообщили, что пытались женщине помочь, но она отказалась и от денег, и от пакетов с едой, даже рассердилась на них за это, заявив, что ни в чем не нуждается. А в ответ на предположение о якобы распродаваемой библиотеке протянула им сборник стихов "Перевернутый мир": "Это я написала!"
На обложке имя автора выведено курсивом - Галина Усова. Для многих в Петербурге, да и не только в нем, оно не пустой звук. С конца 1950-х годов Усова, выпускница-отличница филфака питерского госуниверситета, постоянно печаталась в газетах и журналах. В ее переводе выходили сборники английских, ирландских, шотландских поэтов. Блейк, Шелли, Вордсворт, Браунинг, Мур, Толкин, Байрон, Бернс, Киплинг.
Переводила и прозу. Герои романа Агаты Кристи "Свидание со смертью" "заговорили по-русски" благодаря Галине Сергеевне. Всего, согласно "Википедии", на ее счету около трехсот публикаций, посвященных классикам туманного Альбиона.
Она сама, правда, считает, что гораздо больше. Но говорить об этом не любит, резко меняет тему разговора. Чувствуется, с характером женщина. Я нашла ее, где мне и говорили, у выхода со станции метро "Политехническая". Был обычный серый питерский день с холодным порывистым ветром. Едва выйдя на площадь у метро, хотелось как можно быстрее назад, в тепло. Огляделась - редкие прохожие, чуть вдали торговцы. А у парапета, одной рукой опираясь на трость, другой прижимая к груди книгу, стоит маленькая, еще и от того, что сильно ссутулилась, с выбивающимися из-под капюшона куртки седыми прядями женщина. Подошла к ней, поинтересовалась, что за книга. Смотрит на меня: "Я уже обещала ее одному человеку, он мне звонил. Вы не от него?"
Решаем, если не придет, продаст ее мне. А пока ждем, беседуем о главном для нее - поэзии.
- Все считают меня переводчиком. Нет, я в первую очередь поэт! - говорит она громко, удивив голосом, сильным и красивым. - Стихи пишу с молодых лет. Что касается английских поэтов, то просто очень их люблю.
Английскому учил ее с малых лет отец - инженер и полиглот. Он, к слову, заведовал кафедрой в питерском Политехе, недалеко от которого (и от одноименной станции метрополитена) она живет почти всю свою жизнь. Позже освоила еще и французский. Однако язык Байрона оказался для нее ближе ("сразу был как родной"), чем язык Готье и Рембо. Окончив университет, преподавала в школе и продолжала учиться, посещая семинары - писателей-фантастов братьев Стругацких, легендарного переводчика английской поэзии Татьяны Гнедич. Как раз с книжки о Гнедич, задуманной в перестроечные годы, все и началось.
Самиздат поневоле
Татьяна Григорьевна была праправнучатой племянницей Николая Гнедича, вошедшего в историю Отечества, как лучший переводчик на русский поэтический язык гомеровской "Илиады". Будучи осужденной по навету в годы репрессий, продолжала работать даже в тюрьме, переведя всего байроновского "Дон-Жуана". Опубликованный много позже, он принес ей известность. Усова называет ее "главным своим учителем в поэзии". Не один год мечтала написать о ней книгу. В начале девяностых, когда многие запреты, в том числе на репрессированных литераторов, были сняты, это казалось реальностью. Благо в издательствах обеих столиц Галину Усову хорошо знали. Но ее рукопись, посвященную Т.Г. Гнедич, печатать отказались. Решили - невыгодно.
Несколько лет не прекращала она попыток издать рукопись. Помог случай. В Пушкине, ближнем пригороде Петербурга, с которым связана была жизнь Татьяны Григорьевны, объявили конкурс на лучшее произведение о земляках. Галина Сергеевна подала заявку и выиграла муниципальный грант. Небольшая книжка с названием "И Байрона в соавторы возьму", изданная тиражом 500 экземпляров, разошлась практически мгновенно. Пришлось допечатывать тираж, да не один раз.
Продавала она ее сама - знакомым и через знакомых. Просто потому, что в книжных магазинах предпочитают работать с крупными поставщиками, читай - посредниками. Да и для самих авторов хлопотно. Не говоря уже о той часто запредельной цене, которую устанавливают магазины.
Вдохновленная успехом, Усова, которой на тот момент было 72, взялась за работу о Байроне. Параллельно готовила к изданию сборник собственных стихов. И вновь все повторилось: рукописи нигде не брали, считая их "коммерчески невыгодными". Оставалось одно: искать деньги или издавать на собственную пенсию.
"Возвращаются поэты, чтоб поведать нам секреты"...
Она отказывается говорить на эту тему. Как и о гонорарах, положенных ей за переиздания книг английских писателей, к переводам произведений которых имеет прямое отношение - их надо выбивать у издателей, но на это нет уже сил.
Считает, при чем тут деньги, если сбывается мечта всей жизни: ее книжки выходят в свет! Не переводы, пусть и талантливые, каковыми давно никого не удивишь и счет которым давно вести перестала, а стихи, которые живут в ней с малолетства, не давая покоя.
Но и без денег нельзя. А грантов больше не предвиделось. И она сама стала искать своего читателя, чтобы с его помощью продолжать печататься, - у станции метро "Политехническая", недалеко от которой живет. С этим местом ее многое связывает. В Политехническом университете, что расположился рядом, когда-то преподавали ее отец и брат. Там она когда-то выступала перед студентами на поэтическом вечере. Потому взяла однажды в руки стопку своих книг и встала у выхода из метро...
Ее заметили. Кто-то даже узнавал Галину Сергеевну. Просил что-нибудь почитать. И она прямо тут, на улице, среди прохожих, начинала декламировать своим зычным голосом строки из Шелли и Байрона, рассуждать о самобытном австралийском фольклоре и рассказывать об особенностях лимерика (английский пятистрочный комический стих).
Вот и мне в нашу короткую встречу на январском ветру не преминула процитировать одного из своих любимцев - Роберта Бернса. Причем в оригинале, на английском. Я слушала, а мысленно пыталась совместить то, что никак у меня в голове не совмещалось. Образованную, умную женщину, знавшую и дружившую со многими из тех, кого мы называем сегодня гордостью нации, и - другую, в поношенной куртке, торгующую своими книгами для того, чтобы не сытно поесть, нет, а издать на вырученные деньги новые. Самобытного литератора и - брошенную, в сущности, на произвол судьбы старуху. Хотя какая она старуха, если и в 85 лет не устает творить и мечтать?
- Ей хотели помочь, но она отказывается от какой-либо помощи. Очень, знаете, своенравная, гордячка, - сказали мне в Союзе писателей Петербурга. Там, кстати, регулярно получают гранты на издания сочинений профессиональных литераторов. Почему в их число не попадает Усова, член Союза с 1983 года, загадка.
Она и мне сказала: "Я сама помогу, кому хочешь!" Но я не поверила. Потому что к тому времени уже знала, что за последние годы немало претерпела Галина Сергеевна. И не было никого рядом в те страшные периоды, чтобы поддержать ее - муж давно умер, одна из двух дочерей много лет живет за границей, воспитывая в одиночку троих детей. Вторая дочь, с которой она существует на свою и ее пенсии, не здорова. Запретила мне писать об этом. Гордая.
Лучшая помощь для нее - это издание новых книг. Всего их вышло у нее за последние годы 25. И 20 из них - за свой счет.
Пока мы с ней у метро разговаривали, подошла женщина средних лет. Она не раз покупала у Усовой книжки. Поинтересовалась: "Что-то новое принесли, Галина Сергеевна?"
Да, только что, в январе, у нее вышла небольшая симпатичная книжица "Келломяки, Колокольная гора". О популярном питерском курорте на берегу Финского залива, нынешнем поселке Комарово. Тираж, как обычно, 500 экземпляров. Весь уже разошелся. Последний экземпляр достался мне.