Раззудись, шотган, размахнись, рука
Звонок в дверь. На пороге - глазастый итальянец Д'Антонио, которому Джон когда-то выдал вексель на услугу, и теперь пришло время платить. За вежливым отказом следует предание огню недвижимого имущества должника, после чего тот наконец соглашается исполнить принятое обязательство. А именно - убить сестру векселедержателя Джианну, обретающуюся в Риме. У означенных родственников в свою очередь - тоже что-то вроде юридического спора, наследственного характера: их отец, покинув бренный мир, завещал дочери пост в совете 12 глав бандитских кланов. Сын же с такой несправедливостью мириться не намерен. И потому Джон Уик вновь берет в руки оружие и принимается крупным оптом отправлять на тот свет всех, кто под руку подвернется.
В том, что он это умеет делать с брутальностью терминатора и грацией профессионального танцора, мы убедились еще в 2014-м. Но в этот раз - все еще круче (хотя казалось бы). Примерно в 1000 раз. Балет разлетающихся тел, симфония звонких выстрелов и гулких ударов - такого рода образы приходят в голову в перерывах между восклицаниями "ишь ты!", "вот это да!" и "ну ничего себе!". Филигранная постановка боев, их бескомпромиссная, животная жестокость и то, как они сняты, - пожалуй, лучшее, что случалось с жанром за последние годы.
Оказывается, драки и перестрелки можно снимать не трясущейся камерой (привет, Джейсон Борн) и не по принципу "бах, бах - и все лежат", а со смекалочкой да с подвыподвертом. Освещение красивое, неоново-ледяное под нужными углами в нужных местах расставить, музыку правильную подобрать, стилизовать кое-где под компьютерный шутер от третьего лица, локации, даже самые классические - метро, комната с зеркалами - продумать и использовать так, чтобы было свежо и здорово.
Вот самое простое: натыкается главгерой на супостата, а тот - на противоположной стороне ритмично вздымающегося фонтана стоит. Ручки с пистолетами подняли - и струи в тот же момент вверх брызжут, обоих друг от друга скрывая. Ничего сложного, но - эффектно же, черт возьми. А с зеркалами так вообще шик. Они мало того что сами по себе оптические иллюзии создают, так там еще и голос за кадром ненавязчиво уточняет ссылки на "Матрицу" (оные не одним лишь присутствием Лоуренса Фишборна ограничиваются) и намекает на двойное дно сверхъестественной природы.
Первый "Джон Уик", будучи вполне самодостаточным боевиком про месть, бонусом приоткрывал дверь в весьма причудливый мир криминального подполья, со своими законами, иерархией и валютой. Сиквел ту же дверь распахивает настежь, демонстрируя не только новые подробности (местный сомелье, например, употребляя сопутствующую данной профессии терминологию, продает оружие), но и саму сущность этого мира. Мифологическую. Ключом к ее пониманию служит скульптура "Геракл и Лихас" Антонио Кановы. Она возникает в центре композиции как минимум дважды: один раз - за спиной злодея Д"Антонио, в другой раз мимо нее пробегает сам Джон Уик. Соответствующий миф и написанная на его основе трагедия Софокла "Трахинянки" в сюжете фильма не повторяются, но некоторые важные точки соприкосновения у них есть. Кровавый артефакт, Лихас, Геракл и Деянира связаны приблизительно так же, как тот самый вексель, Д'Антонио, Джон Уик и погибшая возлюбленная последнего соответственно. Различия имеются, но суть та же: Геракл расправляется с Лихасом, уже будучи обреченным на смерть.
Не волнуйтесь, это не спойлер, Джон в финале не умрет (не Дон Коскарелли же снимал). По крайней мере - не в финале сиквела. Однако все идет к тому, что в триквеле непобедимый полубог будет повержен, а мы станем свидетелями завершения великой экшн-трилогии. Ну, или продолжения великой экшн-франшизы, если Киану решит-таки еще пострелять. Почему, кстати, великой? Ну, во-первых, хотя бы потому, что "Джон Уик" взял на себя смелость оформить результат процесса, который происходил в массовой культуре на протяжении многих десятилетий, - процесса мифологизации криминала. Во-вторых, потому что в эпоху комиксовых супергероев возвращение к их корням - героям мифов и легенд - сродни маленькому ренессансу. Наконец, потому что такой концентрации трупов и ослепительной красоты в пространстве одного кадра где еще увидишь.