Поэт в Патерсоне - больше, чем поэт

В уездном американском городе Патерсоне живет маленький человек Патерсон. По утрам он целует жену, завтракает и пешком идет на станцию, где служит автобусным извозчиком. Вечером Патерсон возвращается домой, а там его ждут ненаглядная супруга, пирог и собака. Отужинав, он идет выгулять пса и заходит в местный трактир на кружку пива. Так проходит день. А за ним еще один. А за ним еще один. И кроме этих дней в фильме Джима Джармуша "Патерсон" нет ничего. И ничего не нужно.

Пока никто не видит, Патерсон пишет стихи. Он записывает их от руки в маленький блокнотик и никому не показывает. Жена говорит, что стихи прекрасные, и их непременно нужно опубликовать. Патерсон соглашается, но никогда ничего для этого не сделает. Возможно, потому что стихи - на редкого любителя: они о спичках, о рыбах, о любви, они скудны на художественные средства, в них патологически нет рифмы, ритма, какой-либо структуры. Они так же милы и неприметны, как самая жизнь их автора. Но скорее всего, этих стихов никто не напечатает по иной причине. И эта причина - фатальная и вместе с тем добровольная обреченность.

В Патерсоне все обречены. Это место, где обитают счастливые Сизифы. Двое парней, сидя в автобусе, делятся друг с другом своими любовными похождениями. Они рассказывают о том, как симпатичные девицы с ними флиртовали, но флирт ничем не закончился. И это не поражение, нет. Это отсутствие победы. Победа сиюминутна, а ее сладкое предвкушение может быть вечным.

Парочка студентов обсуждает увлекательную биографию Гаэтано Бреши. Они тоже анархисты, они бы тоже хотели бороться и погибнуть за идею, за революцию, но как-то это глупо и бессмысленно, когда вас на весь город всего двое таких анархистов.

Печальный актер страдает от безответной любви. Он знает, что вовек ему не добиться взаимности, он предпринимает отчаянный и преисполненный театрального пафоса жест. Этот жест изначально содержит в себе установку на фиаско, но как по-другому, когда ты печальный актер? И какой же из тебя печальный актер без односторонней любви и перманентного фиаско на ее почве?

Жена Патерсона мечтает о карьере звезды кантри, покупает специальную дорогую гитару. Она, безусловно, талантлива, она постоянно украшает дом и свой гардероб причудливыми черно-белыми узорами. Она, не исключено, вполне могла бы стать известной певицей или модным дизайнером и перебраться из Патерсона куда-нибудь, где много ночных огней и шума.

Любой из жителей Патерсона мог бы выбраться из личного болотца и из болотца общего, в котором все они обитают. Вот только зачем? Оно теплое, приятное. Да - затягивает, и да - затянет когда-нибудь окончательно. Но ведь и так в конце всех ждет одно. Так почему бы не успокоиться и не отдаться этому медленному погружению? Здесь, в тихом омуте, вдали от мирской суеты и в стороне от прогресса - Патерсон даже мобильным телефоном не пользуется - тоже есть место подвигу. Он не такой, как на настоящей войне, где Патерсон, кстати, был. Он безобидный, с резиновыми, а не свинцовыми, пулями. Но подвиг ведь не определяется материалом снарядов. Как и статус поэта не определяется его пропиской и профессией. Поэты бывают великими вне зависимости от того, знает ли кто-то о том, что они поэты.

В конце концов, короткое "ага" иной раз содержит больше смысла, чем длинный монолог. В конце концов, в крошечном захолустье жизни, может, неизмеримо больше, чем во всех мегаполисах. В конце концов, кому нужен сюжет в фильме, когда в нем так уютненько, что не хочется из него просыпаться. А хочется, наоборот, завернуться поплотнее в огромные уши Адама Драйвера и захлебнуться в этой сладкой утопии.

5