Поделиться
Но на рубеже двух эпох люди стремились в театр. "Маскарад" Мейерхольда вошел в историю не только как великое сценическое произведение, на которое зрители пробирались чуть ли не под пулями. Не по художественным подсчетам: это был самый дорогой спектакль русского театра. А по историческим последствиям: ему суждено было выйти за рамки сугубо театрального события и стать важным художественным отражением трагического слома эпох российской истории.
Сто лет спустя Александринский театр готовит к дате серию юбилейных программ в Санкт-Петербурге и городах России. Еще шире их география станет благодаря трансляции на сайте "Российской газеты" спектакля Валерия Фокина "Маскарад. Воспоминания будущего" с реконструкцией отдельных сцен знаменитой мейерхольдовской постановки (9 марта) и фильма о спектакле доктора искусствоведения, профессора Александра Чепурова "По следам Маскарада".
В чем параллели двух времен, "РГ" рассказал режиссер, художественный руководитель Александринского театра Валерий Фокин.
Задача в "Воспоминаниях будущего" была поставлена необычная - и для актеров, и для зрителей. Совершить путешествие во времени в роковой петербуржский 1917-ый, сыграть совсем в другой театр…
Валерий Фокин: Идея была - с помощью современных технологий, через мультимедийный ряд войти на территорию Мейерхольда в его знаменитый спектакль "Маскарад". Я это себе представлял как театральную экспедицию сто лет назад. Как будто мы залезли в 1917 год, и там, среди оживающих фотографий и костюмов Головина, начинаем поиски. Как в интернете ищут какую-либо информацию. А потом вдруг выходим на некоторые сцены, которые с артистами реконструируем.
100 лет революции, и 100 лет выдающемуся мейерхольдовскому "Маскараду" - в этом году на вашу идею работают эти две даты.
Валерий Фокин: Тогда, в 1917 году этот спектакль превратился в реквием по культуре. Огромной, большой культуре. Когда шла панихида по Нине в конце четвертого акта, фактически отпевали ту Россию. Все чувствовали, что это так.
В связи с постановкой "Маскарада" я читал архивные материалы, - люди в 14-м году, в 16-м, в 17-м гадали: что будет с нами? Это конец света? В газетах обращались к колдунам, к ворожбе. Мы сейчас, как и век назад, перед началом какой-то новой истории, живем в апокалипсическое время, и эти исторические повторы, мне кажется, идеологически очень важны. Общая обстановка в мире - кризисная. То же самое было и 100 лет назад. Мы опять на рубеже.
Какие были ваши личные импульсы взяться за лермонтовский "Маскарад"?
Валерий Фокин: Я давно об этом думал, меня всегда привлекала личность Лермонтова. Мне казалось, что "Маскарад" - одно из последних его произведений. Меня поразило то, что я обнаружил. Оно у него - одно из первых. Лермонтов написал его в 26 лет. Сначала был "Демон" - тоже, кстати, будь здоров, а потом - "Маскарад". Его пьеса "Два брата", которой так восхищался Достоевский, создавалась позже. К слову, Достоевский вообще много видел в Лермонтове похожего на себя, - внутренний конфликт в человеке, борьба, которая интересовала Достоевского, - она вся есть и в Лермонтове. И герой Демон как бы переходит в Арбенина, только это Демон без крыльев.
Меня это сильно увлекало, как и то, настолько противоречив был Лермонтов. В воспоминаниях о нем пишут и как о нежном человеке, о наивном, беззащитном ребенке, и одновременно - что он мог в секунду стать жестоким и циничным. Другим Лермонтовым. Безжалостность его судьбы, биографии, потеря матери в раннем детстве, невозможность иметь отца (бабушка, при обожании, не давала им встречаться), - там много таких мучительных наворотов, которые есть и в Арбенине. Фактически, главный герой - это все равно Лермонтов. Он есть и в Арбенине, он, в других качествах, и в Демоне, но это все в нем: желание любви и одновременно - страх с презрением к людям, которые не понимают, постоянная защита - маска... Я задумывал когда-нибудь сделать про это спектакль.
Наша идея заключалась в том, чтобы не просто поставить "Маскарад", в реконструкции попытаться добиться красоты того театра, а сделать спектакль как некую акцию, проект, в котором сочетались бы старые реконструированные фрагменты с современным подходом к материалу. В том театре были уникальные вещи, которые мы легко отложили в историю и забыли. Да, там искали другие характеры, особое выражение страсти, темперамента. Конечно, сегодня мы живем в другом информационном пространстве, все поменялось. Но нам многое может пригодиться. И, как минимум, такая экспедиция любопытна.
Легенда гласит, что Мейерхольд репетировал свой "Маскарад" шесть лет. Почему так долго?
Валерий Фокин: Неточно говорить, что шесть лет, на самом деле - гораздо меньше, просто процесс растянулся по времени. Я тоже сначала думал: ничего себе, шесть лет репетировали, что, каждый день? Ничего подобного. Началось все как самостоятельная работа - Теляковский, директор императорских театров, только к концу разрешил тратить деньги. Репетиции то возобновлялись, то прерывались.
Потом хотели выпустить "Маскарад" к 1914 году, к юбилею - собирались праздновать столетие со дня рождения Лермонтова. Но началась Первая мировая война, премьеру отменили. Позже вернулись. Менялись исполнители. Время требовалось на изготовление невероятных декораций Головина - там четыре тысячи эскизов, реквизит, бутафория, чашки, ширмы, мебель, около тысячи эскизов костюмов, пять занавесов. Колоссально. Надо сказать, в музее Александринского театра многое из того спектакля сохранено. Так что только читается: шесть лет шла работа. Но она то шла, то не шла.
А потом, как это часто бывает, когда оставался лишь месяц до премьеры, Теляковский поставил дату и сказал: будете играть 25 февраля, или не будете играть вообще. И они тут же мобилизовались и выпустили. Когда даже в голову не могло прийти, как эту огромную махину за месяц Мейерхольду удастся собрать, а плюс еще хор и оркестр. Но все в итоге оказалось на месте. Так обычно и бывает, когда поставлены жесткие сроки.
В спектакле Мейерхольда было занято около двухсот человек статистов...
Валерий Фокин: Всего не восстановить. Мы не приглашали такое количество молодых актеров для участия в пантомимах и сценах бала - у нас их значительно меньше. Потом, ведь существовало четыре редакции "Маскарада". В 1917 году было двести статистов, а в редакции 1939-го года уже меньше задействовано народа, - учащихся театральных школ, студий, в том числе Мейерхольдовской. И пел хор Архангельского. Для нас музыку написал композитор Александр Бакши. Есть и звуковые вкрапления из мейерхольдовского спектакля.
Как вам это удалось сделать?
Валерий Фокин: Есть все мейерхольдовские планировки по мизансценам. Все четко расписано, кто, куда и что. Более того, есть партитура композитора Глазунова, записи помрежей, где расписано, что на этой реплике звучало вот это, а после этого монолога - то. Я стремился воспроизвести все в данном смысле буквально. Потому что если там, предположим, шел какой-то акцент, например, на выходы Неизвестного все время звучала инфернальная музыкальная фраза, - наивно сегодня выглядит, мы бы так не делали никогда, но я хотел, если уж это реконструкция, чтобы это было обязательно.
Александр Бакши вокруг в переходах дал шику сегодняшнего ритма, современного звука, чуть ли не альтернативного рока. А внутри, извините, если там идет Вальс-фантазия Глинки, то он должен идти. Так же как и мазурка на балу. Или поется романс. Тоже интересно: Нина поет романс, сидит спиной в три четверти к зрительному залу, делает вид, что она играет, а в кулисах стоит солистка Мариинского театра и очень хорошо за нее все исполняет. Тогда никому и в голову не приходило, как Нина, непрофессиональная певица, может так классически прекрасно петь. Другое было восприятие. Вот такая была сценическая культура, такая стилистика. Сейчас у нас бы что: умеет, не умеет, но драматическая артистка сама бы пыталась все спеть. Тем более, что она непрофессиональная певица, а тут - такой шанс. Почему бы и нет? Живой голос, это нормально, мы привыкли. Вопрос бы вызвало сегодня как раз - как это за кулисами стоит солистка Мариинского театра, а не просто какая-то девочка из музыкального училища?.. Я представляю, как она тогда выпевала все, а актриса на сцене делала вид, что поет…
Конечно, это другой театр. Но это и любопытно. Мне интересно было сравнить подходы через сто лет. Это намного интереснее, чем, если бы я взял просто "Маскарад", и стал его интерпретировать, делать современную историю.
Мейерхольд рассматривал постановку этой пьесы как мистерию, и в этом было его новаторство тогда, сто лет назад. Он мечтал, чтобы голоса раздавались под сценой, доносились сверху с колосников, думал, как на разных уровнях расположить три группы хора. У него этого не получилось. В результате все свелось к тому, что за кулисами стояли люди и пели.
А у вас получилось - и, можно сказать, что вы, наконец, смогли осуществить идею Мейерхольда?
Валерий Фокин: Потому что другие технические возможности. Мы можем добиться живого звука под сценой, если нам это будет нужно. На колосниках у нас сегодня может стоять хоть целый ансамбль. Можно сделать наглядной эту вертикаль Мейерхольда, - вот здесь ад жизни, а там рай. Сегодня звуковые мизансцены могут идти и из царской ложи, из фойе, и из ярусов, из лож.
А тогда было настоящим потрясением даже то, что у Мейерхольда в Александринском театре в 1910 году в "Дон Жуане" прямо во время действия вдруг зажегся свет в зрительном зале. Впервые в истории русского театра. Сегодня кто у нас только не зажигает этот свет в зрительном зале, - иногда вообще не гасят, никто внимания не обращает. Но по тогдашним временам это был шок. Потом мы это увидели у Юрия Петровича Любимова через много-много лет на Таганке. И потом пошло-поехало…
Как вы добивались от актеров специфического интонирования того времени? Надо же было заново переучивать людей.
Валерий Фокин: Надо было найти, чтобы шла тонкая игра, чтобы не получалось стеба. Чтобы чувствовалась культура стиха, музыкальность, и в то же время - что это все по-настоящему… Артистам было сложно. Но в абсолютно точной воспроизведенной декорации Головина, с тем же музыкальным рядом композитора Глазунова иначе было нельзя. Не получилось бы. Реконструкция, так реконструкция. Актеры тогда по-другому говорили - они вещали.
А у нас все в простоте изъясняются. На сцене разговаривают иногда, как в сериалах. Я рассказывал, как я одного своего артиста поймал, переключая телевизор? На одном канале он играл мента, ловил преступника, а на другом - самого преступника. И он форму-то поменял - кепку сменил на фуражку, но в себе даже не потрудился что-то изменить. Так простенько все рассказывал, органичненько, телевизионно, какой он и есть, такой и есть. А потом он приходит в театр, и там тоже начинает: я такой органичный, естественный, мне все равно, кого играть…
Мы так опростились, что дальше некуда. Это считается нормой. А там манера была совершенно другая. У Юрия Михайловича Юрьева, выдающегося артиста Александринки, например, вся партитура роли Арбенина была размечена карандашом. Где повышение, где пауза. Мы это старались воспроизвести. Я стремился сделать спектакль максимально достоверным - по свету, по декорациям, по звуку. Как будто мы погрузились в тот театр. Впечатление странное и неожиданное: сегодня так не играют, так не ставят, и так не говорят. Это те котурны, против которых мы восставали и уничтожали такую манеру много лет. Я сам принимал в этом участие. Помню, когда был молодой, в "Современнике" мы все время говорили артистам: конкретнее, говорите проще, хватит петь, не надо. Олег Николаевич Ефремов, царствие ему небесное, все время это повторял, и Галина Борисовна Волчек, и я, да мы все. И мы добились этой нормальной речи.
А была школа совершенно фантастического звучания, другой постановки голоса. По-другому мизансценировали. Такой культуры теперь нет. И не так просто было ее сегодня воспроизвести. Потому что чуть-чуть - и скатишься в мелодраму; чуть-чуть - и начнется какой-то стеб. Перед нами стояла задача найти золотую середину, тот стиль, ритм стиха, музыкальности. Это было жутко интересно. Ощущение, что ты зашел куда-то в другой век.
Нам помогали голоса прошлого. Монологи Юрьева - Арбенина. Проходил конкурс. Мне хотелось, чтобы его голос вдруг слился и был подхвачен голосом современного артиста, и перешел в живую жизнь. А между этими сценами был современный вход в материал... Самое сложное, тогда ведь не только вещали интонационно, они же все это проживали. Мейерхольд этого добивался, писал, что за яркой формой обязательно должны скрываться настоящие страсти. И когда, опять же, читаешь заметки Юрьева о роли, с одной стороны, размечена партитура, а с другой он четко, прямо по Станиславскому пишет про обстоятельства роли: что проживает Арбенин в этот момент, как он относится к Нине. Что для него эта Нина - как последний шанс в жизни измениться…
Мейерхольдовский "Маскарад" оказался самым дорогим спектаклем той театральной эпохи…
Валерий Фокин: Для нас это тоже была, во всяком случае, не дешевая история. Потому что с одной табуреткой такое нельзя было сделать. Одни занавесы восстановить - целая эпопея. Решали вопрос: где их шить? Ведь был только один мастер в Петербурге, который это делал.
Но Лермонтов и Мейерхольд заслуживали всех затрат, что и говорить. Для Александринского театра это был важный момент. Живы еще старики, которые помнят последнюю редакцию "Маскарада" сороковых годов, начала войны. С этим спектаклем связана еще одна легенда, что все декорации мейерхольдовского "Маскарада" погибли. Якобы туда, где они хранились в императорских мастерских, упала бомба, и все сгорело. На самом деле - они были вывезены и спрятаны. Потому что Мейерхольд был репрессирован. Но списали на то, что бомба все уничтожила. И в результате - сохранили. В данном случае, они хорошо тогда придумали.
Премьера "Маскарада" Мейерхольда состоялась в 1917-м году. В последний раз мейерхольдовский спектакль прошел 2 июля 1941 года. Все это время он игрался в одних и тех же декорациях - они не переделывались, только ремонтировались. Это происходило и во время возобновлений. Известно три последующих редакции мейерхольдовского спектакля: 1926, 1933 и 1938 годов.
Постановка Валерия Фокина 2014-го года, при всей ее исторической достоверности, не стала четвертой редакцией - это совершенно новый спектакль по мотивам "Маскарада". Поэтому и название позволили себе изменить - на "Воспоминания будущего".
Трансляция спектакля Валерия Фокина "Маскарад. Воспоминания будущего" по драме Лермонтова и спектаклю Всеволода Мейерхольда 1917 года "Маскарад" состоится на сайте "Российской газеты" и сайте ГодЛитературы.РФ 9 марта; 3-13 марта там же смотрите фильм Александра Чепурова "По следам Маскарада".
9 марта в Санкт-Петербурге:
11:00-12:00 на кладбище Воскресенского Новодевичьего монастыря состоится церемония открытия памятника главному художнику дирекции Императорских театров А.Я. Головину (1863-1930), автору художественного оформления спектакля "Маскарад" 1917 года.
17:00-18:30 на Новой сцене Александринского театра российский писатель, режиссер, журналист - автор проекта "1917" Михаил Зыгарь представит исторический контекст премьеры "Маскарада" Всеволода Мейерхольда в феврале 1917 года.
19:00 на исторической сцене Александринского театра будет показан спектакль Валерия Фокина "Маскарад. Воспоминания будущего" по драме М.Ю. Лермонтова "Маскарад" и спектаклю Вс. Мейерхольда 1917 года.
9 марта в городах России:
В Новосибирском театре "Красный факел" в 19:30 по местному времени состоится лекция историка театра Владимира Оренова о спектакле Вс. Мейерхольда "Маскарад" и будет показана видеоверсия спектакля Валерия Фокина "Маскарад. Воспоминания будущего".
Ярославским зрителям в этот же день видеоверсию спектакля представит Театр драмы им. Федора Волкова. Перед началом показа состоится лекция профессора Маргариты Ваняшовой о создании спектакля "Маскарад" 1917 года.
10-13 марта в Санкт-Петербурге:
На Новой сцене Александринского театра 10 марта в 15:00 об истории спектакля "Маскарад" 1917 года и его современных отражениях расскажут участники создания спектакля "Маскарад. Воспоминания будущего" театровед Александр Чепуров, композитор Александр Бакши и художник Семен Пастух.
11 марта в 19:30 композитор Сергей Невский и музыкальный и театральный критик Дмитрий Ренанский вступят в диалог о музыке в спектакле.
12 марта в 19:30 темой разговора историка искусства Юлии Демиденко станет наследие А.Я. Головина и роль художника в спектакле.
13 марта в Северо-Западном пресс-центре ТАСС в Санкт-Петербурге состоится круглый стол ведущих театральных директоров России "Театральный директор - век развития профессии. Новое время - новые вызовы: опыт прошлого, актуальные проблемы, перспективы развития", приуроченный к юбилею и посвященной профессиональному анализу века развития системы театрального дела после 1917-го года. В числе участников - директор Александринского театра Григорий Попов, директор Большого театра России Владимир Урин, директор Ярославского театра драмы им. Ф.Г. Волкова Юрий Итин.
В сентябре в Москве:
В завершении юбилейной программы спектакля "Маскарад" в сентябре 2017 года гастроли спектакля Александринского театра "Маскарад. Воспоминания будущего" пройдут в Москве на Исторической сцене Большого театра России.