Во время Великой Отечественной моя бабушка работала на лесозаготовках, как и многие женщины и девушки из деревень тогда. Рассказывает...
из семейного архива
Валентина с сыном Володей. 1950-е.
- Стояли мы на дому у хозяйки в Болдине. Бедно жила. Даже стаканов попить чай не было. Так мы из блюда, из которого лапшу хлебали, потом и чай ложками черпали...
Вот едем в лес как-то, а по дороге солдаты идут в Москву. Спрашивают нас: "Куда едете, девчонки?". "Лес валить", - отвечаем. "И вот эта маненька тоже бревна пилить будет?" - один солдат, что постарше, на меня показывает. "Нет, меня на березу посадят - и я глядеть оттуда буду", - смеюсь. "Миленькая, тебе бы и надо разве что глядеть, а тебе лес придется валить...", - пожалел он, значит, меня.
Когда лес-то привозили на лошадях из лесу, в конторе записывали, кто сколько кубов сдал. И вот парень в конторе все ко мне подлаживается. Спрашивает как-то: "Сколько кубов тебе записать?". Я возьми да и скажи: "А запиши вон как Кольке Логинову". Он-то работал на самой хорошей лошади, намного больше привозил...
Когда в деревню нашу вернулись - собрание. Председатель колхоза дядя Иван Багров спрашивает: "Николай, как это получилось, что ты дров заготовил, как Зарайская?". Колька только и буркнул: "Кабы там на дрова смотрели...". Все засмеялись.
И строгий председатель тоже улыбнулся: "Может, нам на заготовки-то не лошадей, а девок посылать?".
...Зарастает деревня Пустой Ярославль. Но бабушка моя помнит эти поля не брошенными, а дорогу в сторону леса - накатанной и обкошенной.
- По этой дороге я из Пустого Ярославля молоко в Волосово возила. Бидоны-от тяжё-о-лые. Подниму их кое-как на телегу-то - и еду. Лошадка хорошая была - дорогу знала. Идет себе, а я сплю. Приеду в Волосово, сквозь сон слышу: "Пусть девчонка поспит". Иной раз за меня бидоны-то работницы там сами и сгрузят. Был случай - бидон на крестец на телеге поставила, а он и лопнул, бидон на землю сорвался. Еще бы немного - и ноги-то мне перерубило бы...
Но как-то лошадку не дали.
- Куда-то ее на работы угнали. Мне в телегу быка запрягли. Сначала шел ничего, а за Усовым садом вдруг своротил с дороги-то - и в овраг полез. Малина там росла, захотелось ему. Эх я и перепугалась. Бидоны-то загремели, я насилу удержалась. Наелся он, сам из оврага вылез. Я, как приехали, - в слезах к председателю. Так, мол, и так. Больше на быке молоко не повезу. И правда - вернули мне мою лошадку.
...Теперь тут ни молока, ни лошадок. Только баушка, как я всегда зову ее, смотрит на дорогу. Чудится ей: сейчас покажется из-под горы лошадка с девчонкой на телеге.
