За что лесничий из Якутии удостоена звания Герой Труда России

Лесничий Варвара Устинова из Республики Саха (Якутия) указом президента страны удостоена звания Герой Труда России. У нее в Хангаласском лесничестве республики тайга горит в пять раз реже, чем в среднем по Якутии. Ответ на вопрос, почему, местные жители дают простой: "В команду она набирает настоящих леших".

По всем параметрам лес во владениях Устиновой должен гореть чаще других: границы лесничества "Хангаласс" начинаются всего в 40 километрах от Якутска. Здешние леса излюбленное место отдыха горожан, а это один из главных факторов риска возгораний. Однако на территории 2,8 миллиона гектаров в 2016 году по вине человека не было ни одного лесного пожара.

- Последний таежный пожар отдыхающие устроили в 2011 году, - рассказывает Герой Труда России Варвара Устинова. - Тогда полыхнуло так, что верховой огонь перекинулся через федеральную автодорогу и пошел на села. Еле отстояли. После этого случая мы серьезно занялись профилактикой. Я постоянно бываю в каждом селе района. Бывает, на встречу приходят два-три человека, но этого достаточно: в деревне то, что утром узнал один, к вечеру знают все.

Стараниями лесничего Устиновой в Хангаласском районе создана система отлаженного взаимодействия всех структур, которые хотя бы косвенно связаны с тайгой. В нее входят прокуратура, подразделения МВД и МЧС, лесничество, ЕДДС и муниципалитеты.

- Мы работаем вместе, - говорит Варвара Михайловна. - Территория лесничества разделена рекой Лена. Был случай: сильно загорелось на противоположной стороне рядом с селом. Пока я переправлялась через реку, местные ребята все организовали сами. Когда вышла на берег, пожар уже потушили.

Впрочем, как считает Устинова, существующая система охраны лесов не предполагает эффективной борьбы с огнем. Наоборот. Сдерживать разгул стихии в пожароопасный сезон удается вопреки, а не благодаря установленным правилам и нормам финансирования.

- В лесхозах средняя зарплата до 20 тысяч рублей, поэтому кадры приживаются слабо, - рассказывает лесничий Устинова. - Да и таких работников кот наплакал. Нам говорят: на лето набирайте временных. Но этих временных надо полгода обучать, ведь не шуточки - людям в огонь идти! Кроме того попробуй найди в селе летом мужчин, которые согласились бы бросить хозяйство и идти учиться тушить пожары. А кто будет сено косить, дрова рубить, готовить домашнее хозяйство к зиме? Временные - это не выход. Нужны постоянные укомплектованные противопожарные службы.

Устинова приводит доказательную статистику: 30 лет назад в Якутии было 1400 десантников-парашютистов. Теперь их осталось 163. С лесниками та же история.

- Прежде возгорания гасили в зародыше, сейчас для этого нет ни сил, ни средств, - говорит она. - Пришлют подмогу из резерва МЧС, когда уже дышать невозможно. Она за неделю выбирает годовую зарплату моего лесничества, а проку от нее? За половину тех денег, которые уходят на содержание этих мобильных бригад, мы могли бы, как прежде, организовать сильные местные службы. Именно они не допускали разрастания пожаров до такой степени, чтобы звать кого-то на помощь со стороны.

"Ну и вредная у вас тетка! Чуть не каждый столбик с картой сверяет"

Устинова знает, что говорит. Всю сознательную жизнь она охраняет тайгу. На огромной территории лесничества ей наперечет известны все опознавательные знаки, оставленные лесоустроителями. По словам руководителя республиканского департамента по лесным отношениям Вячеслава Попова, в 1985 году лесничий в юбке замучила участников лесоустроительной экспедиции. Они жаловались в Якутске: "Ну и вредная у вас тетка! Чуть не каждый столбик с картой сверяет".

- Зато теперь, тридцать лет спустя, приходишь в лес, смотришь на карту - здесь должен стоять столб. Оглянешься - вот он, - заочно спорит с оппонентами Варвара Михайловна. - Отрухлявел весь, но держится. Хотя и это не дело, что по гнилушкам в тайге ориентируемся. Лесоустройство надо проводить каждые десять лет. А у нас на это опять нет денег.

Лес для нее - это Родина. Она даже родилась в тайге. Ее отец в 30-е годы показался колхозникам слишком зажиточным и в 19 лет его сослали на север (в промороженной Якутии ссылали на свои "севера"). Там он потерял здоровье, но обрел любимую женщину - Марию. Власти смилостивились и разрешили семье переехать южнее - на слюдяной рудник в глухую деревушку Канку Алданского района.

- Там отец умер, и мама в положении, с двумя детьми на руках, отправилась из Канки в Алдан, - вспоминает Варвара Михайловна. - Через полмесяца набрели на палатку, в которой жила старая эвенкийка. В этой палатке на таежной поляне я и появилась на свет.

Из-за отца-ссыльного в школе Варвару Устинову не приняли в комсомол. Комсомольский билет она получила позже, вместе с дипломом об окончании лесного техникума. Сказали, мол, теперь будешь начальником, а значит, надо быть комсомолкой. Однако в Министерстве лесного хозяйства Якутии, куда пришла искать работу, ей сказали, как отрезали:

- Девушек не берем.

Однако неистовая Варвара добилась своей цели: трудоустроилась в лесхоз на Колыме. Работа пошла, и ее со временем назначили лесничим в престижный Хангаласский район. Там женщина-лесничий продолжила развенчивать стереотипы: принимала в штат только девушек.

- До того напринималась, - смеется над девичьим максимализмом и собой Варвара Устинова, - что однажды помощник говорит мне: "У нас скоро работать некому будет". Оглянулась: Боже! Одна в декрете, другая на сносях, третья замуж засобиралась... С тех пор стараюсь соблюдать паритет: неважно, какого пола лесничий, главное, чтобы он был настоящим лешим - хозяином леса.

А штат в Хангаласском лесничестве, несмотря на невысокие зарплаты, всегда заполнен. Правда, текучесть кадров огромная. Чуть подрастет молодой специалист под крылом лесничего Варвары, лесное ведомство республики переводит его на самостоятельную работу. В Якутии по умолчанию считают: люди, прошедшие школу Варвары Устиновой, становятся настоящими лесниками - лешими.