Издательство "Виртуальная галерея" выпустило сочинения Елены Благининой

Детские поэты редко любимы взрослыми. Нет, мы, конечно, помним тех, кто подарил нам в детстве минуты радости. Многие полюбившиеся когда-то строки мы готовы читать нашим детям и внукам, но в нашей душе детским стихам отзываются лишь воспоминания.

Но оказывается, может произойти и такое: детский поэт вдруг откроется нам как "взрослый" и вновь станет родным, теперь уже навек.

Такое удивительное превращение детского стихотворца, почти полузабытого, в большого русского поэта происходит сегодня с Еленой Благининой. Издательство "Виртуальная галерея" выпустило двухтомник ее сочинений, подготовленный Татьяной Николаевской с помощью семьи Благининых, а также сотрудников архивов и музеев Москвы и Орла. В нем не только исповедь сотканной из противоречий женской души, но и история России ХХ века, увиденная глазами талантливого, страдающего и влюбленного человека.

Отец Алены Благининой служил багажным кассиром на станции Московско-Курской железной дороги и успел очень многое дать своим двум дочерям и трем сыновьям: выписывал для них детские журналы, устраивал домашний театр.

Летом детьми занимался дедушка по материнской линии, сельский дьякон. Второй дед жил в Орле и служил извозчичьим старостой. "Орел! Для меня это то, что называется детством. Это само очарование жизни... Орел моего детства населяли простодушные и чистые люди. Никому не приходило в голову отказать человеку в ночлеге или в куске хлеба..."

Когда Орел освободили от фашистов, Благинина сразу бросилась туда - взглянуть на родной город. Орла она не узнала - так он был разрушен.

После окончания Мариинской казенной гимназии Алена поступила в Курский институт народного образования. Учителем не стала, но традиции отечественного учительства помогли ей стать поэтом, очень близким и понятным детям. Елена Александровна умела и любила читать стихи и объехала сотни детских садов и школ от Москвы до Владивостока. С детьми она чувствовала себя свободнее, чем со взрослой аудиторией.

В середине 1930-х работала в журнале "Затейник". Поддерживала письмами и посылками друзей - арестованных, сосланных. "Наше призвание - оставаться людьми", - говорила она.

В 1941 году в Кирове, куда эвакуировали Детгиз, чудом вышло две книжки Благининой: "Подарок" и "Петрушка на крыше". Сама она оказалась в Красноуфимске со стариками-родителями на руках. Война отняла у нее брата, муж был на фронте.

Вернувшись в Москву в 1944-м, Благинина вела радиожурнал для детей, но его быстро закрыли...

Вернемся к двухтомнику Елены Благининой. Тираж его, увы, нищенский - 500 экземпляров. В первый том вошли стихотворения, воспоминания, письма Елены Александровны, а во второй том - ее дневники. В оформлении этих книг нет ничего броского и роскошного, но они очень хороши собой, представляя Елену Благинину в том ровном и тихом свете, который она так любила.

У ее мамы была фамилия Солнышкина. Солнышко - оно ведь никогда не жжет, не палит, оно кротко светит и ласково греет.

Из стихов Елены Благининой

Девочка на бульваре

Через веревочку скакала,

Была невзрачна и мала,

Но так сверкала,

Так сверкала,

Как будто бабочка мелькала

И все смыкала-размыкала

Свои воздушные крыла.

О тех, кого мне жаль

Мне жаль суровых и надменных.

Пусть мир их сложен, пусть богат,

Они чудес обыкновенных

Не видят, видеть не хотят.

Им - хлеб не всласть,

Вода - не в милость,

Им ночь - не в отдых,

День - не в свет.

В них как бы радуга затмилась,

Весь пыл ее сошел на нет.

А мы, не мудрствуя лукаво,

Стоим на страже простоты,

Даря налево и направо

Житейской радости цветы.

* * *

Не обижайте стариков,

Не унижайте, не стращайте,

Их горький век не сокращайте

Из-за постыдных пустяков.

Не обижайте стариков!

* * *

Да не сокрушится дух мой прежде тела!

Господи! Тебе ведь все равно!

Сделай так, чтоб птицей отлетела,

А не завалилась, как бревно...

Memento mori

Я не чураюсь старости,

Она не в тягость мне.

...Все дурости, все ярости

Остались в стороне.

Страстей лихое воинство

Рассеялось как дым.

А Честность и Достоинство

Присущи и седым.

Все спешности, все скорости

Далеко позади...

А болести да хворости

Ненадолго, поди?!

Моим племянникам

Запишите мой голос на пленку!

Вдруг в две тысячи третьем году

Вы услышите тетку Аленку,

Та, что будет в раю иль в аду.

Или в той беспредельности мрачной,

Что зовется небытиём

Иль в травинке - простой и невзрачной

Над иссохшим от зноя ручьем.

Запишите мой голос... Быть может,

В тех далеких неведомых днях

Вашу память он робко встревожит

И напомнит о милых тенях.

Из письма

Генриху Эйхлеру, 31 января 1950 года

У меня даже нет рабочего места, нет закутка, где я могла бы спокойно и свободно расположиться. Нет достаточного времени, которое я могла бы отдать любимому труду. В семье все болеют, то уезжают, то приезжают, то просто суетятся в житейщине... Я прошу Вас, мой любимый друг, не рассматривать моего письма как жалобу. Нет! Жизнь моя полна, интересна и, как всякая жизнь, печальна. Я каждое утро радуюсь, вставая навстречу дню...

Я поставила себе целью спокойное достоинство, любовь и твердость, и терпение. А когда есть у человека внутренний кодекс, что ему страшно?..

О себе

Писать стихи для детей мне нравилось... С тоскливым недоумением я выслушивала разговоры о том, что почему-де не пишу настоящих стихов, зачем я впала в детство, зачем не работаю над монументальными вещами. Мне казалось, более того - я была уверена, что делаю настоящее.