Поделиться
Сюжет взяли из романа гэдээровского писателя Стефана Гейма (в обработке Рои Хена, смело удалившего все ненужное, в первую очередь анахроничные "фиги в кармане"). Гейма волновал феномен сильной власти. Любой большой правитель в каком-то смысле проходит путем Давида: революция превращается в реакцию, ум оборачивается хитростью, вчерашний борец за народную свободу гноит в застенках своих предшественников.
"Книгу Царя Давида" поставил Евгений Арье - ученик Товстоногова, худрук и основатель театра "Гешер" ("Мост"), который до переезда в Израиль работал в БДТ, МДТ и Театре имени В. Маяковского. Некоторые актеры, занятые в спектакле, тоже принадлежат к советской театральной школе. Играют на иврите, но "по-нашему". И с огромной отдачей. Великолепный свет, видеопроекции, музыка и клоунада здесь - все-таки приятное дополнение к психологическому театру, который, как лишний раз доказывает труппа "Гешера", ничуть не устарел.
Итак, царь Соломон созывает комиссию по написанию "единственно истинной и авторитетной" книги о своем отце. Работу поручают ученому Эйтану. Но его изыскания должны завизировать пророк Натан, военный министр Бная, царский секретарь и, собственно, сам Соломон, который посещает заседания в перерывах между ежедневными свадьбами и строительством Первого Храма.
Пожалуй, всем, кроме Эйтана, легендарный Давид известен прекрасно - и в самых отвратительных подробностях. (К слову, праведником его не представляют и авраамические религии, где псалмопевец почитается помазанником Божьим, но ряд грехов Гейм все-таки додумал.) Наивный историк дотошно фиксирует эти подробности, надеясь разобраться во всем и оставить потомкам достоверную версию событий. Ходит с камерой (зрителю она помогает детально рассмотреть игру замечательных актеров - свидетелей на "суде над прошлым") и документирует воспоминания.
Эйтан выясняет, что пастушок из Вифлеема, который победил Голиафа, очаровал двор Саула и захватил власть в объединенном царстве Израиля, был до крайности похотливым, коварным и жестоким. Он организовывал политические убийства - но формально всегда был чист, так как творил зло чужими руками. Безногий солдат со взглядом безумца, бывший соратник царя, с восхищением рассказывает об этом: тяга к "сильной руке" сильна во все времена. Кровавое насилие, предательство, цинизм - вот что Эйтану предстоит переплавить в официальную биографию. Он встречается с "диссидентами" (первой женой Давида, его дочерью и сподвижником) и, медленно сходя с ума от ужаса, записывает их показания.
Но цель Соломона и его приближенных - изобразить Давида титаном мысли и воплощением благородства. Они уверены, что правда, как всегда сложная, - неудобоварима для тех тупиц, которые станут читать "единственно верную" историю. Нужен рассказ простой и понятный, как балаганное шоу. И пусть статуя Давида (та самая, работы Микеланджело) украсит дворец, а ее маленькие гипсовые копии будут продавать на базаре как талисман, действующий лучше всякой виагры.
До поры до времени это шоу забавляет - пока историк, "представитель вымирающей профессии", не осознает, что с комиссией шутки плохи. Опрошенные Эйтаном меняют свои показания. Пророка Натана выводят ("а не пора ли отделить религию от государства?"), когда он вспоминает, что покойный царь прелюбодействовал с Вирсавией. Бывшего военачальника, который устранял неугодных Давиду людей, сразу после фальшивого признания убивают. А что, он все сказал…
Историк мучается. В конце концов, он не писатель-фантаст, чтобы изобретать царю безупречное прошлое. Все твои проблемы, говорит Эйтану евнух, от гормонов. Оскопи свой разум и спи спокойно. Но тот возносит к небесам вопль: Боже, мы гнилой народ с гнилым царем во главе. Незадолго до "Гешера" на Платоновском фестивале побывал знаменитый британский режиссер Деклан Доннеллан с "Зимней сказкой" - так вот, он уверял журналистов, что хорошее произведение искусства не может не быть политическим. Похоже, что так оно и есть.
Соломоново решение - подвергнуть текст цензуре. А упрямого ученого, который и в сумасшедший дом добрался, чтобы услышать "поклеп" на царскую семью, казнить… безмолвием. Ведь если извести его физически, обвинят в гонениях на интеллигенцию. Эйтан в смирительной рубашке еще надеется, что сможет закончить свою книгу. На макушку ему, как ответ на мольбы, сыплется золотистый песок, покрывая кучку камней - построенные душевнобольным-"Давидом" Иерусалим и Храм.
Ибо, как сказал Екклесиаст, "что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться". И нет ничего нового под солнцем.
Долго упиваться этим прозрением оглушенными зрителям не дают - первыми на поклон выходят клоуны. И музыка играет так весело…