Кто пострадал от отмены визового режима с Калининградской областью

Павел Адамович когда-то установил традицию: каждый год в день освобождения от фашизма возлагать цветы на могилы погибших в ходе боев в марте 1945 года советских солдат. В отличие от правительства своей страны мэр Гданьска считает, что поляки и россияне должны общаться, несмотря ни на что. Любой, кто хоть немного разбирается в текущей политической ситуации в Польше, понимает, что он идет против течения. Но Адамович - редкий человек в политике, который думает о будущем.

В начале июля будет год с момента "временной приостановки" действия договора о малом приграничном передвижении с Калининградской областью, который позволял жителям российских и польских городов, расположенных рядом с границей, пересекать ее по специальному разрешению, выданному в упрощенном порядке. Сильно ли это повлияло на туристический поток из России?

Павел Адамович: То, что польская сторона отменила малое пограничное передвижение с Калининградской областью - это безобразие. Мы в Гданьске очень сильно протестовали. Это плохое решение нынешних властей. Оно ударяет в экономические интересы городов Поморского и Варминьско-Мазурского воеводств Польши - в местных предпринимателей, занимающихся торговлей, гастрономией, ресторанным и гостиничным бизнесом. И в долгосрочной перспективе это не очень мудрое решение, ведь вне зависимости от того, на каком уровне находятся межправительственные отношения, наши общества и народы должны встречаться, общаться. Я сам неоднократно бывал свидетелем того, как россияне из Калининградской области массово знакомились с нашими городами, бывало, что помогал им с переводом в ресторанах и других местах.

Я часто говорил, что шанс на диалог и уменьшение количества наших стереотипов друг о друге есть только тогда, когда люди встречаются друг с другом и разговаривают лицом к лицу. Так что это было не слишком умное решение, затормозившее тот естественный диалог, который должен происходить между соседями в XXI веке. А все объяснения со ссылкой на безопасность - это несерьезно, и эту точку зрения разделяет большая часть властей польских городов. Я надеюсь, что в будущем действие приграничного режима будет возобновлено. В воеводствах, которые я упоминал, это широко обсуждалось, и все, в том числе проправительственно настроенные местные политики, усмотрели в случившемся только непонятные политические игры. Но россияне к нам по-прежнему приезжают, хотя их, конечно, стало меньше, чем раньше. И не только потому, что нет режима малого приграничного передвижения, но и по экономическим причинам.

Павел Адамович: Хотя я возлагаю цветы на воинском кладбище с 1995 года, только в последние несколько лет это начало вызывать отрицательную реакцию

Польша на официальном уровне отказывается принимать беженцев. А вы не только приглашаете их к себе, но и, если верить прессе, создали совет мигрантов при городской администрации. Зачем идете против течения?

Павел Адамович: Два года назад мы начали работу над гданьской моделью интеграции иммигрантов. Можно сказать, что это была инициатива снизу, исходившая от городских чиновников, которые в сотрудничестве с общественными организациями и экспертами, а также и с самими мигрантами встречались на специальных семинарах, посвященных тому, как лучше всего интегрировать приезжих в наше общество в Гданьске. И из этого вырос официальный документ, утвержденный городским советом и поддержанный нашим католическим архиепископом Лешеком Глудзем. Таким образом, Гданьск стал первым польским городом, который принял локальный план интеграции мигрантов. Впервые эта тема вышла на официальный уровень, что означает, что это явление не временное, а постоянное: Гданьск становится и городом мигрантов тоже. А те из них, кто активно занимается общественными проектами, по моей просьбе создали совет, который оценивает все городские инициативы, каким-либо образом затрагивающие их интересы. В совет входят представители самых разных стран - от Белоруссии до Колумбии, от Германии до Туниса. В Польше это беспрецедентное явление. Но это необходимо, ведь в нашей стране уже 20 лет падает рождаемость, поляки уезжают на Запад - в Германию, Великобританию и другие страны, и нам уже сегодня не хватает рабочих рук в самых разных профессиях. И, учитывая демографическую пирамиду в Гданьске, как и в других польских городах, можно предвидеть, что в ближайшие несколько десятков лет ситуация не улучшится. Поляки - гомогенная нация и с национальной, и с религиозной точек зрения, и мы должны свыкнуться с тем, что эта модель постепенно уходит в прошлое - со временем мы будем становиться все более разнородными. Задача городских властей, СМИ и всего общества - подготовиться к принятию этой разнородности, к способности межкультурного сосуществования, чтобы поляки не удивлялись при виде людей другого цвета кожи или услышав другой язык. На ближайшие несколько десятков лет, а может быть, и навсегда, Гданьск станет городом мигрантов, и мы должны быть к этому психологически, ментально готовы. Вот к этому я стремлюсь.

Говорят, что ваши политические противники критикуют вас за то, что вы каждый год устраиваете торжественные празднования так называемого "возвращения Гданьска в Отечество"...

Павел Адамович: Я установил традицию празднования возвращения Гданьска в Отечество и возложения в этот день цветов на кладбище, на котором захоронены советские солдаты, больше двадцати лет назад. А те, кто меня критикует, не понимают, что жертва - это жертва, и нужно чтить ее память. Я вспоминаю, как впервые приехал в Ленинград и меня первым делом привезли к Вечному огню в память о погибших во время войны. Я не понял тогда этого отношения: мне казалось, что спустя столько лет, это уж слишком. А когда я почитал о том, что за трагедия там случилась, я понял, что было бы очень плохо, если бы петербуржцы не чтили по сию пору память сотен тысяч умерших от голода во время блокады. Я не вникаю в ваши внутренние споры: следовало ли сдать город или нет, но это страшная рана, которая не заживает, и я это понимаю. То же самое и с Гданьском. Советские солдаты мстили немцам в каждом крупном городе Германии, от грабежей и насилия страдало и гражданское население. И это факт. Понятно, что все зависело от командиров - одни позволяли это, другие пресекали. Это следствие войны, и об этом можно и нужно дискутировать, а россиянам не стоит на это обижаться. Но говорить об этом нужно таким образом, чтобы не получилось, что россияне тут не гибли, а насиловали - это была бы манипуляция фактами. Поэтому я пытаюсь объяснить своим оппонентам, что те, кто тут похоронен, точно не могли сделать ничего плохого. Они погибли. И хотя я возлагаю цветы на воинском кладбище с 1995 года, только в последние несколько лет это начало вызывать отрицательную реакцию, а меня некоторые провластные политики и общественные деятели стали называть "русским элементом". И это показывает, как меняется общественное мнение в Польше, как манипулируют фактами журналисты и политики. Но они могут влиять и позитивно, что доказал умерший недавно Анджей Вайда, выступивший несколько лет назад с прекрасной инициативой нести свечи на могилы красноармейцев. Я разделяю мнение, высказанное когда-то Дональдом Туском: "Советский солдат не мог принести нам полной свободы, потому что у него самого ее не было". Но нам нельзя забывать, что именно эта страна - СССР - и все ее народы понесли наибольшие потери в борьбе с нацизмом. Нельзя врать и делать вид, что так не было.