издается с 1879Купить журнал

Портрет корнета Владимира Ланского

19-летний лейб - гусар был убит на дуэли 18-летним Иваном Анненковым, будущим декабристом

Эрмитаж и журнал "Родина" продолжают совместный проект, в рамках которого мы знакомим читателей с малоизвестными раритетами из запасников главного российского музея.

Французский живописец Анри-Франсуа Ризенер родился в семье знаменитого краснодеревщика, работавшего на короля Людовика XV. В годы Империи А.-Ф. Ризенер снискал славу первоклассного портретиста; он писал с натуры самого Наполеона. Портреты русских офицеров, исполненные им во взятом союзниками Париже, принесли ему популярность в России; в 1816 г. он отправился в Варшаву, а оттуда в Петербург, где работал более шести лет. Художника осаждали заказами, хотя его произведения стоили весьма недешево; известно, например, что портрет в рост графини Елизаветы Потемкиной, рожденной кж. Трубецкой (р. 1796), стоил 4000 рублей - такая сумма составляла годовое жалованье генерала Русской армии...

В Эрмитаже хранятся пять портретов кисти Ризенера; два из них изображают офицеров лейб-гвардии. Гусарского полка, двоюродных братьев Петра Лачинова и Владимира Ланского.


О. Кипренский. Портрет Ивана Анненкова. 1823 год. Литография с утрач. оригинала.

Юноши на линии огня

"Гусар, который не убит в 30 лет, - не гусар, а дрянь!"

Эту крылатую фразу приписывают двум блестящим наполеоновским кавалеристам - маршалу Жану Ланну, погибшему в сорок лет, и генералу Антуану Лассалю, сраженному в тридцать четыре. Русские лейб-гусары, послужившие моделями французскому живописцу, до тридцати не дожили. Петр Лачинов, с боями дошедший до Парижа, скончался в возрасте двадцати девяти лет; его кузен, не имевший боевого опыта, не дожил и до двадцати: он был убит на дуэли.

Поединок состоялся 19 марта 1820 года; роковой выстрел произвел корнет Кавалергардского полка Иван Анненков. Дуэлянты были безусыми юнцами в прямом смысле слова. Как офицер тяжелой кавалерии, Анненков не имел права носить усы. Гусар Ланской усы отрастить был обязан, но на портрете Ризенера изображен без них: должно быть, усы у него еще и не выросли. Между тем он был старше своего противника, которому исполнилось восемнадцать лишь полмесяца назад.

Иван Анненков пережил своего противника на 58 лет; он стал героем мемуарной, художественной и научной литературы, его романтизированный образ воплощен Игорем Костолевским в кинофильме "Звезда пленительного счастья". Владимир Ланской канул в небытие. Даже в индексе фундаментального исследования Я.А. Гордина "Русская дуэль" Ланской значится как "Владимир (по др. св. Дмитрий) Яковлевич, офицер-кавалергард".


 А. Ризенер. Портрет офицера лейб-гвардии Гусарского полка П.П. Лачинова. 1814 год.

Свидетельство Петра Чаадаева

Владимир Яковлевич Ланской родился 12 сентября 1800 года и воспитывался в Москве, в доме своей матери, Прасковьи Николаевны, аббатом Миллио. На восемнадцатом году Ланской вступил в лейб-гвардии Гусарский полк юнкером и 2 февраля 1819 г. был произведен в офицеры.

Мы не знаем, что послужило причиной конфликта между юными корнетами. Неизвестно, от кого из них исходил вызов, и нет свидетельств о том, кому противники доверили обязанности секундантов. Нет сведений и о месте, где Ланской стрелялся с Анненковым, но можно с уверенностью утверждать, что их поединок собрал множество зрителей.

Сослуживец Ланского ротмистр Петр Чаадаев, состоявший, как и ротмистр Петр Лачинов, адъютантом И.В. Васильчикова, командира Гвардейского корпуса, писал 25 марта 1820 г. своему брату Михаилу:

"Знай, что здесь была дуэль, привлекшая всеобщее внимание; это было чем-то вроде судебного поединка, по крайней мере по отношению к числу присутствовавших зрителей; [я] был в публике. Один из бойцов погиб, это был родной брат моего товарища Лачинова, Ланской. Он был убит наповал. Не нахожу слов передать то впечатление, которое на меня произвела эта смерть: это был молодой человек, красавец, единственный сын".

Чаадаев ошибся: Лачинов приходился Ланскому двоюродным, а не родным братом. Лачинов не присутствовал на поединке: он не был посвящен в обстоятельства, послужившие причиной гибели его кузена. Неожиданная смерть Ланского привела Лачинова в совершенное смятение. Впрочем, Чаадаев, глубоко огорченный гибелью Ланского, сомневался в искренности отчаяния Лачинова.

"Я не предполагал в себе такой чувствительности, - признавался Петр Яковлевич в цитированном выше письме, - но ты знаешь, что бывают смешные стороны даже во всем том, что случается наиболее печального на свете. Чтобы не отступить от этого правила, мой товарищ Лачинов, брат покойного, вздумал убить себя и излил свое отчаяние в красивом письме к Васильчикову, написанном отменно красивым почерком, где он толкует о своем желании покинуть эту долину слез, погрузиться в вечность, и т. д., и т. д. Вся эта невыносимая галиматья и весь этот пафос убедили-таки моего дурака (т.е. И.В.Васильчикова. - Авт.), и он прибежал вырвать роковой нож из его рук; в результате чего получилась весьма забавная сцена из мелодрамы. А на деле этот повергнутый в отчаяние брат узнал о дуэли, когда все уже было кончено, что может тебе дать понятие о степени его нежности к несчастному брату".


Портрет И.А. Анненкова. Фотограф К.Бергамаско.С.-Петербург, конец 1860-х гг. - до 1878 г. Государственный Эрмитаж.

Три месяца гауптвахты

Вскоре весть о поединке достигла Первопрестольной. Александр Булгаков, впоследствии известный почт-директор, писал брату из Москвы 29 марта 1820 г.:

"Так, как здесь рассказывают дуэль Ланского с Анненковым, то последний гнусно поступил: Ланскому досталось стрелять первому, он выстрелил на воздух; тут Анненкову следовало бросить пистолет и поцеловать столь великодушного соперника, а он вместо того пять минут в него метился и положил наповал".

Доверять безоговорочно этой трактовке событий было бы неосторожно: она основана на сообщении из третьих уст. Заметим прежде всего, что выстрел "на воздух", по неписаным правилам, дуэлянт мог позволить себе лишь после того, как выдержал выстрел противника. Нужно полагать, что Чаадаев, непосредственный свидетель поединка, не преминул бы отметить "гнусный поступок" Анненкова, если бы он имел место в действительности. Можно не сомневаться также, что в этом случае Анненков подвергся бы осуждению однополчан и вряд ли смог бы продолжить службу в кавалергардах. Наконец, постигшее Анненкова наказание было бы, вероятно, более строгим.

"Вас давно надо было уничтожить, - бросил император Николай I арестованному по делу декабристов Анненкову, - но брат по своей доброте щадил и прощал вас". Анненков рассказывал об этом жене Прасковье Егоровне, рожденной Полине Гебль; в ее передаче до нас дошел комментарий декабриста к суровым речам государя: "Этим император Николай Павлович намекал на мою бурную молодость и особенно на то, что я не был наказан по всей строгости законов покойным императором Александром Павловичем за дуэль с Ланским, где я имел несчастье убить своего противника и за это просидел только три месяца на гауптвахте". Заметим, что позднее к такому же наказанию, усугубленному, правда, церковным покаянием, Николай I приговорил Николая Мартынова, чей выстрел прервал жизнь Лермонтова...

Вскоре после кончины Ланского на дуэли погиб единственный брат его противника, Григорий Анненков. Считается, что он был убит в 1824 г. Однако есть основания полагать, что фатальный для него поединок состоялся ранее - весной 1822 г. Александр Булгаков писал 25 мая из Москвы брату: "...в Саратове убит на дуэли молодой Анненков, тот, что убил Ланского год тому назад. Он послан был за ремонтом, дрался там с каким-то князем Оболенским и был убит наповал". Однако четыре дня спустя (29 мая) он уточняет: "Анненков не умер. Мать получила известие, что он ранен выше колена, что ногу отняли, но надеются, что он останется жив. Она послала туда доктора и сама едет к нему, получив первое уведомление. Говорят, что это другой брат, а не тот, что убил Ланского".

Кто из князей Оболенских стрелялся с Григорием Анненковым, пока установить не удалось.

Владимир Ланской был похоронен в крипте храма Казанской Божией Матери, выстроенного по проекту Дж. Кваренги в Царском Селе; дата и место захоронения Григория Анненкова нам неизвестны.