Поделиться
Вместе с товарищами они катили двухколесные "вездеходы" по тундре и ледяной кромке океана, ночевали в снегу под волчий вой, покоряли полюс холода в 60-градусный мороз. Конюхов единственный, кто повторил маршрут легендарного Глеба Травина вдоль арктической границы России. Трилогия об этом выходит в Воронеже. "Молодые путешествуют, старики воспоминают", - улыбнулся на встрече с читателями 61-летний Павел Филиппович, ставший оседлым из-за диабета. "РГ" собрала самые яркие его рассказы.
- Родился я на берегу Азовского моря, был шестым ребенком. Наш дед дружил со знаменитым путешественником Георгием Седовым. Тот подарил ему нательный крестик и наказал отдать самому смелому из детей, чтобы добрался до Северного полюса. Дед повесил крестик моему брату Федору. Тот стал тренироваться… А я до трех лет и девяти месяцев ничего не видел и не ходил, только прыгал на задней точке спиной вперед. Родители уже и фотографию мою сделали на памятник - думали, не выживу. Но меня, наверное, бабушка отмолила. Она меня любила очень. Раз в год отправлялась в Киев за 800 километров - к Пасхе.
В пять лет я подговорил друга уйти в поход, чтобы узнать, куда солнце садится. Через трое суток нас нашли в подсолнухах за деревней. Отец ремнем надолго отбил охоту путешествовать…
Выучился я на физрука в Донецке и прибыл на Дальний Восток. Брат напутствовал: "Если хочешь интересно жить - путешествуй". Чтобы от него отличаться, я решил ездить только на велосипеде.
С будущей женой мы работали в одной школе. Я спросил: "Будешь меня в путешествия отпускать?" Вера ответила: "Конечно", имея в виду поездки на выходных… В 1983-м я ее отправил рожать в Читу, а сам устроил одиночный велопробег от Находки до Одессы. В Чите побыл с женой, в Уфе узнал, что сын родился, из Куйбышева позвонил Вере. Когда добрался до юга, авиабилетов долго не мог достать. Потом в Чите аэропорт закрыли… В общем, когда мы все встретились в Приморье, сыну уже было четыре месяца.
Директор школы не разрешал отлучаться так надолго, но Федор сказал: "Как ты хочешь путешествовать, если не можешь с работы уйти? Это же самое легкое!" Пришлось уволиться. Чтобы в дороге не арестовали за тунеядство, выбили мне справку от комитета комсомола. Потом большую часть жизни у меня не было официальной работы (потому и пенсия теперь - 6 500 рублей, не считая доплаты до прожиточного минимума… - "РГ").
Мы с женой договорились так: один год копим на мою экспедицию, другой - на поездку на юг. В советское время это было несложно: перелеты и еда дешевые, снаряжение и одежду мастерили сами. В 1990-е спонсоры находились. Бандитов было много… Дальше стало сложнее. С 2011-го я из-за болезни дома сижу.
В первых путешествиях в каждом населенном пункте печати ставил, отмечался, дневник вел. По возвращении мне справку выдавали. А после кругосветки в 1995-м (от Австралии через Азию, Россию, Европу, Африку и Северную Америку) решил ездить просто в свое удовольствие. Кому эти бумажки показывать?.. В 1998-м мне в Париже вручили паспорт гражданина мира, поскольку я езжу на экологичном транспорте. Но никаких прав это не дает, только обязанность не мусорить. Федор вот тоже гражданин мира - должен вылавливать целлофан в океане, когда на яхте идет. К званиям я никогда не стремился. Не мастер спорта, не член Союза художников (в Приморье меня звали туда, но я подумал: а вдруг скажут, что рисую неправильно!). Предлагали подать документы на орден Мужества. Отказался: кто-то воевал, а я что - просто путешествовал. Лучше так, без ничего.
- Про маршрут Глеба Травина, который объехал СССР по периметру в 1928-1931 годах, я прочел в журнале "Вокруг света". В мире было семь клубов путешественников, мечтавших повторить этот путь длиной 35 тысяч километров. По южной границе Союза иностранцы проходили не раз, а на Крайний Север их не пускали. Мы же добились разрешения.
Стартовали с Сергеем Вилковым и Фаридом Абдулиным в апреле 1987-го в Архангельске. Все трое видели Север впервые. Тундра - белая пустыня, ни одного дерева. Глазу не за что зацепиться. Я оробел. Но виду не показывал, чтобы друзья не напугались. Они-то думали, я опытный! К 30 июля добрались до Тикси. Началась распутица, и мы разлетелись по домам (Травин во время бездорожья жил в местных поселках). В 1989-м прошли от Тикси до Черского за два месяца. А в 1992 году уже другим составом одолели последний этап - от Черского до Уэлена. Там я чуть не умер.
Дальше я решил зимой, в самую стужу, на велосипеде дойти от Тынды до полюса холода в Оймяконе. Объявил конкурс, получил около пяти тысяч откликов. Девушки писали, что хотят увидеть белого медведя, - ну, таких я сразу отмел. Мне нужны были люди старше 30 (молодежь не всегда понимает, зачем идет в путешествие) и психологически устойчивые. Общался с кандидатами по почте, советовался с экстрасенсом и почерковедом. Выбрал семь человек. Маршрут мы одолели за 41 день.
Самая низкая температура при нас была минус 63 градуса… Приготовить себя к этому невозможно. Как говорит Федор, ни один "морж" еще до Северного полюса не дошел! В Воронеже мне и в 20 градусов холодно, а там как-то втягиваешься, на коже жир выступает. На Алдане мы в бане отмылись - и на другой день обморозились так, что одному человеку прямо в палатке ампутировали кончик носа и палец на ноге.
Через пару лет моя команда проехала к Оймякону от Верхоянска (где самая низкая среднегодовая температура). От холода птицы не летали, а голос "тянулся", как на затертой магнитофонной пленке. На улице минус 60, в палатке градусов на десять теплее. Несколько участников сошло с маршрута. Финишировали мы вдвоем.
Для тепла надевали три-четыре комплекта шерстяного белья и столько же носков, тонкий свитер и брезентовый анорак с карманом для фотоаппарата на груди. На ночь все надо было снять. Анорак я привязывал к велосипеду, чтоб не улетел. Белье задом наперед надевал, чтобы мокрая спина высохла, стельки клал на ягодицы, носки на живот, перчатки на бока. Сверху пуховые брюки и куртка. Поспишь часа два, а дальше дремлешь - следишь, где что мерзнет. Ногами сучишь, руками водишь. Особенно страдают пятки. Тут уж надо побегать, махи поделать - по сто раз каждой ногой. Самое трудное - утром все опять снять и надеть то, что на морозе колом стоит. Слышно, как в пяти метрах у соседа зубы стучат. Перед одеванием врач нам по ложке спирта давал. Вообще же для согрева хорошо молока попить, добавить в кашу рыбий или барсучий жир. Мяса мы почти не возили - тяжелое. Зато делали "колбасу" из сухофруктов, орехов и желудей. По кусочку рассасывали во рту.
…И все-таки лучше минус 55, чем плюс 55. В жару сознание теряешь, и все. В поездке по пустыне Гоби у нас вода кончилась, во рту все потрескалось. После этого я дома целый год держал у кровати бутылку с водой, иначе засыпать боялся.
- Команду я во всех путешествиях предупреждал: демократии не будет, непослушных сниму с маршрута. На мне же главная ответственность. Приходил самый измученный. Мой принцип - подчиняться самому слабому на данный момент. Человек просит сделать остановку - не задавай вопросов. Может, он устал или ногу натер, а сказать стесняется.
Одиночные путешествия приятнее. Но и опаснее. В России в меня стреляли, вымогали деньги, при мне человеку ухо отрезали. Доводилось на кладбище ночевать, чтобы спрятаться. За рубежом такого нет.
Самые добрые люди - в Австралии. Мы туда приплыли с цирком Запашных, как в "Полосатом рейсе". На таможне: "Наркотики, оружие есть? А можно с вами сфотографироваться?" На трассе - из машин улыбаются, пиво или колу протягивают. За год полицейские остановили нас четырежды. Первый раз дали визитку с телефоном участка, где по-русски понимают. Второй - показали удобную дорогу (инспектор заодно похвастал знанием языка: "Таня, люблю"). Третий - предупредили о ночном дожде. Ну и, наконец, попросили съехать с автобана - не положено там на велосипеде. Протягиваем записку на английском - мол, мы русские, языка не знаем, помогите найти хлеб, воду и так далее. Они покатились от хохота и пропустили нас.
В России такое теплое отношение разве что на Чукотке встретишь.
А в Австралии мы боялись только крокодилов и ядовитых пауков (правда, на вид определить их не могли). Не знали, что на этом континенте живет девять из десяти самых опасных змей, и палками их от палатки отодвигали… Однажды хотели помыться, а водоемы все были соленые. Нашли речку, на берегу плакат "Осторожно, крокодилы!". Ну, один купается, другие наблюдают.
Не боится только дурак. Я не то чтобы сильно верующий был, но с крестиком не расставался (у нас в роду священники были, новомученик Николай Конюхов). В дорогу брал Евангелие и молитвослов. Утром не выходил из палатки, пока "Отче наш" не прочту. На руле висела игрушка сына и икона Николая Чудотворца. Мне особо никто не вредил, помогали в тысячу раз больше. Просто мы плохое лучше запоминаем.
- В 1991 году президент Северной Кореи позвал меня на день рождения. Со мной отрядили двух чекистов. На границе нас посадили в вагон, внутри обитый бархатом, и 700 километров до Пхеньяна обслуживали по высшему разряду. На каждой остановке мы возлагали цветы к памятнику товарищу Ким Ир Сену. В столице митинг, интервью для телевидения…
Я хотел первым пересечь эту страну на велосипеде. Ко мне присоединились лучшие спортсмены КНДР. А мы-то не атлеты - любители! Ехали по улицам - толпы людей нам машут! И далеко за городом вдоль дороги корейцы стояли. Завозили их туда, что ли… Машины сопровождения со всех сторон, никуда не свернуть. Все для нас было бесплатно. Две недели так путешествовали. А потом на границе полдня ждали, чтоб нас в СССР забрали. Подъехал паровоз, весь в угольной пыли. Машинист орет: "Где тут Конюхов, залезай, мне некогда!" А мы в костюмах… В Корее нам надарили женьшеневой и рисовой водки. Советские пограничники оставили бутылку от президента и еще одну, чтоб мы по дороге выпили.
Очень интересным получилось путешествие в 2006 году из Владивостока в Бари. Пока я добирался через Финляндию, Норвегию и Данию, началась война в Ираке. Через итальянскую границу шло много боевиков, и ее закрыли, не пустили меня по финской визе. Был вариант ехать по-партизански по горам, но я подумал: еду к святому - не буду обманывать. Бог не пускает - значит, я еще грешный. И назад вернулся.
- В городе я крупинка в толпе. А в экспедиции - человек, хозяин своей жизни. После тяжелого пути я так счастлив, что живой! Все добрыми кажутся. Обидят - не замечу. В автобусе толкнут - сам извиняюсь. Потому что чувствую, что самое большое счастье - жизнь. Мы думаем, оно настанет, когда деньги будут, или дети, или продукты вкусные… А нам Бог уже главное дал. Хорошо еще, когда здоровье есть у тебя и твоих близких. Но чтобы осознать это, надо, чтобы что-то стряслось.
Если бы сын путешествовал, я бы с ума сошел. Представляю, как моей жене было тяжело. Мобильников-то не было. Я, может, в тепле спал, а ей казалось, что я вечно мерзну.
Так что путешествовать я никого не призываю - тут уж пускай каждый сам решит. Этому, как любой работе, надо отдаваться полностью. Иначе ничего не выйдет. Но я своей жизнью доволен. Все увидел, испытал. Если сейчас помру - буду считать себя счастливым. Никогда не завидовал тем, кто на заводе трудился, - это героизм в моем понимании. А я всегда жил, как хотел…
Павел Конюхов - путешественник, фотограф, художник, участник 30 с лишним уникальных экспедиций. На стареньком велосипеде без рамы с жестким сиденьем проехал почти 200 тысяч километров - что равносильно пяти кругосветкам. Побывал в 53 странах и на всех континентах, кроме Антарктиды и Южной Америки. Россию пересек семь раз. Был трижды занесен в книгу рекордов "Диво". Живет в Воронежской области.