Лейтенантская поэзия Ариана Тихачека

Дом с верандой

Не раз, приезжая в Екатеринбург, пробовал найти дом Тихачеков на улице Красноармейской. Здесь неподалеку и моя школа, на Красноармейской жили многие одноклассники. Хочется увидеть хоть что-то из того, что так любил Ариан, с чем он прощался, уходя на фронт...

Люда Тубина, одноклассница Ариана по 56-й школе: "На веранде у Тихачеков стояли продавленный диван и старые соломенные кресла. В теплые дни на этой веранде наш класс встречался почти каждый вечер. В большом саду росли два дуба, липы, каштан, кусты жасмина и французской розы, сирень, ручеек с кувшинками и лопухи у забора. Отец Ариана устроил бильярд, турник..."

В одноэтажном деревянном доме № 26 по улице Солдатской (после революции ставшей Красноармейской) Тихачеки поселились еще в середине ХIХ века.

Прадед Ариана, блистательный чешский музыкант Ян Тихачек, был приглашен капельмейстером в Екатеринбургское благородное собрание. Иосиф Тихачек, дед Ариана, играл на скрипке в оркестре городского театра, а когда здоровье его расстроилось, стал учителем музыки в екатеринбургской мужской гимназии. Отец Валерий Иосифович - ученый-лесовод и музыкант-любитель. Бабушка Татьяна Михайловна глубоко знала литературу и философию. Одна тетушка Ариана была художницей, другая - оперной певицей.

И в самые гиблые времена дом Тихачеков оставался в Свердловске островком интеллигентности, человеческого тепла и участия.

Отец и сын

В ночь с 14 на 15 января 1931 года семью Тихачеков разбудил грубый стук в дверь. На пороге стояли сотрудники ОГПУ и понятые. До утра шел обыск.

В архиве административных органов Свердловской области я нашел протокол ареста главного инженера Ураллестреста Валерия Иосифовича Тихачека.

"1931 января 14 дня в присутствии понятых Козьмина Александра Ивановича и Калиновской Марии Макаровны произвели обыск в квартире

Тихачек Валерия Иосифовича, проживающего по Красноармейской ул. в доме N 26, при чем обнаружено было переписки служебного и частного характера, фотоаппарат с принадлежностями, маленькая пишущая машинка с 12 лентами, золотые дамские часики, мужской велосипед новый.

При обыске арестован Тихачек Валерий Иосифович, 49 лет, происхождение из мещан, беспартийный, ученый-лесовод. Окончил Свердловское реальное училище и Ново-Александровский институт сельского хозяйства и лесоводства.

Опись имущества:

рояль системы "Шредер" - 1 шт.

буфет дубовый - 1 шт.

мягкий плюшевый диван - 1 шт.

мягких кресел - 4 шт.

мягких стульев -10 шт.

В квартире находились:

мать Тихачек Татьяна Александровна, 73 года;

жена Эрна Оскаровна, 32 года;

сын Ариан Валерьевич, 7 лет..."

Листаю протоколы. Степенно и обстоятельно Валерий Иосифович рассказывает следователю о том, как в Первую мировую служил на артиллерийском полигоне, где проводил опыты со взрывами и был ранен, как лежал в госпитале, а потом учился в школе прапорщиков. События 1917 года без смущения называет "большевистским переворотом" и подчеркивает, что не принимал в нем никакого участия...

Следственное дело занимает 358 страниц. "Экономическим управлением П.П. ОГПУ по Уралу раскрыта контрреволюционная вредительская и диверсионная организация инженеров... Организация поддерживала непосредственную связь с находящимися за границей эмигрировавшими собственниками уральских заводов..."

Валерий Иосифович несколько месяцев провел в одиночной камере, ничего не признал и не подписал. Через год его освободили. Разлука сделала отца и сына по-настоящему близкими людьми. И потрясение, пережитое семилетним Арианом, не забылось. В отличие от большинства своих сверстников он слишком многое понимал. Хорошо зная поэзию Серебряного века, на советскую смотрел несколько иронически. Мог написать и вполне плакатные стихи для стенгазеты, но то, что писал всерьез, для души, перекликалось с поэзией в ту пору совершенно отвергнутой: со стихами Голенищева-Кутузова и Анненского, Бунина и Ходасевича...

Во время войны написал отцу из пехотного училища: "Получил благодарность. Придется на днях вступить в комсомол..."

62 сталинградских дня

21 июня 1941 года. Выпускной вечер после школы продолжился на веранде у Тихачеков. Патефон. Заезженная старая пластинка с вальсом "Оборванные струны" и новые - с "Рио-Ритой" и "Брызгами шампанского". Через два года в госпитале он вспомнит эти пластинки: "Сейчас как раз завели "Брызги шампанского". Как напоминает эта музыка наши школьные вечера! Прямо хоть на одной ноге с костылями танцуй..."

А танцевал он замечательно.

Люда Тубина вспоминала: "Девочки испекли угощенье, поставили чай, конфеты. Танцевали. А потом с ночевой поехали на озеро Песчаное. Ариан взял с собой гитару. Вернулись и узнали, что война. Ребята побежали в военкомат. Даже сфотографироваться классом не успели..."

У Ариана с детства был поврежден глаз, но он выучил всю таблицу окулиста, ему удалось обмануть медкомиссию и уйти на фронт.

Людмила Тубина: "Семнадцатого сентября сорок первого года проводили на фронт пять первых наших ребят. Пятнадцать мальчиков было в классе, вернулись трое..."

Военкомат направил Ариана в Камышлов, в военно-пехотное училище. В августе 1942-го, окончив ускоренный курс, лейтенант Тихачек отбыл в распоряжение командира 1047-го стрелкового полка 284-й стрелковой дивизии. Эта образцовая во всех отношениях дивизия (впоследствии четырежды орденоносная гвардейская) находилась тогда в резерве, в Красноуфимске, где ее пополнили уральцы и сибиряки, а также три тысячи матросов с Тихого океана, Балтики и Черного моря. Командовал дивизией легендарный Николай Батюк.

21 сентября 1942 года полки дивизии переправились на правый берег Волги, а 22-го уже вступили в бой на улицах Сталинграда. Чуйков, в состав армии которого вошла 284-я стрелковая, сказал потом об этой дивизии: она "вросла в Мамаев курган, в его отроги и сражалась на нем до конца..."

Военные историки говорят: рядовой боец до своей гибели воевал в центре Сталинграда сутки, командир взвода - три дня, командир роты - семь дней. Ариан Тихачек, командир роты 1047-го стрелкового полка, провоевал в Сталинграде 62 дня.

22 ноября 1942 года осколком мины ему раздробило ногу.

Хирурги спасли ногу. На лечение перевезли в Свердловск.

По дороге, в санитарном поезде, Ариан написал множество стихов и среди них - "Песню о Вике", посвященную сандружиннице Виктории Губановой.

Из воспоминаний Людмилы Тубиной: "В госпитале он писал на клочках. Это было глубоко и серьезно. Говорил, что после войны обязательно будет поступать в университет. Мы навещали его два раза в неделю. Ничего вкусного принести не могли, сами голодные. В госпитальном халате он иногда умудрялся провожать нас до дома..."

После серьезного ранения и пяти месяцев госпиталей Ариана могли бы, очевидно, комиссовать или во всяком случае направить в тыловые части. К примеру, в то же ведомство, где большим начальником служил его отец: во время войны Валерий Иосифович Тихачек был главным инженером Военно-строительного управления Уральского военного округа (оставаясь при этом беспартийным).

Но ни сын, ни отец даже мысленно не рассматривали таких вариантов.

В конце мая 1943 года лейтенант Ариан Тихачек, еще хромая, с палочкой, покидает госпиталь и едет на фронт.

Последний бой

Его назначают командиром роты 1310-го стрелкового полка 19-й стрелковой дивизии, а вскоре - помощником начальника штаба полка.

В начале октября 1943 года дивизия выходит к Днепру.

Из "Отчета о боевых действиях гвардейского стрелкового корпуса по форсированию р. Днепр и захвату плацдарма на правом берегу в период с 20 сентября по 20 октября 1943 года":

"Правый берег по выходе из Бородаевки резко повышается и представляет из себя гряду высот, весьма выгодных в тактическом отношении, позволявших противнику организовать хорошую оборону с обзором и обстрелом левого берега и самой реки на этом участке. Близость к реке центральной и восточной частей Бородаевки позволили противнику организовать оборону непосредственно по северной окраине Бородаевки, с приспособлением строений под оборонительные сооружения и организацией плотного огня над поверхностью воды и по берегам..."

Дивизия с огромными потерями форсировала реку и захватила плацдарм вблизи Бородаевки. Село было частью созданного немцами "неприступного вала", его опоясывал противотанковый ров. Каждый метр продвижения вперед стоил здесь десятков, а то и сотен жизней.

Никаких свидетельств о последних часах жизни Ариана Тихачека нет. Очевидно, что многие, кто воевал рядом с ним, погибли.

Можно предположить, что 9 октября помощник начштаба лейтенант Тихачек был среди тех офицеров, кто сопровождал командира полка полковника Федора Зиновьева в передвижении по передовой. В тот момент, когда генерал прибыл на КП одного из батальонов севернее Бородаевских хуторов, немецкие танки прорвали линию фронта и батальон оказался в окружении. Двое суток бойцы отбивали танковые атаки. Генерал был тяжело ранен. Погибли почти все офицеры штаба. Возможно, именно поэтому Ариан не был представлен к посмертной награде или это представление затерялось.

Не затерялась похоронка.

"Тихачек Валерию Осиповичу.

Красноармейская, дом 26, кв. 1

Извещение.

Ваш сын помощник начальника штаба лейтенант Тихачек Ариан Валерьевич в бою за населенный пункт Бородаевка Днепропетровской области 9 октября 1943 года был убит. Похоронен в могиле дер. Бородаевка Днепропетровской области..."

Валерий Иосифович пережил сына на четыре года. В 1947 году он скоропостижно скончался.

В 1955 году прах Ариана и его погибших товарищей был перенесен из Бородаевки в село Правобережное, что стоит на трассе Днепропетровск - Киев.

Дом Тихачеков на улице Красноармейской в Екатеринбурге снесли еще в 1970-х. На его месте - подземный гараж.

Как горько, что тот уголок города, где на протяжении столетия жила сроднившаяся с Россией чешская семья, откуда ушел на фронт последний представитель древнего рода музыкантов и художников, - этот уголок не отмечен никаким памятным знаком.

Теперь только ангел живет по адресу: Красноармейская-26, кв.1. Он-то, наверное, и окликает меня, когда я брожу по родному городу.

"БЫТЬ СНОВА МАЛЕНЬКИМ ЮНЦОМ..."

У Юрия Петухова, одного из трех вернувшихся с войны одноклассников, хранился школьный альбом, где было много стихов Ариана. Но следы Юрия затерялись в Москве.

У Елены Сергеевны Тихачек, двоюродной сестры Ариана, жившей в Екатеринбурге, хранились его коричневая тетрадь в клеточку с юношескими стихами и госпитальная тетрадь.

Но среди документов о своих предках-музыкантах, которые Елена Сергеевна перед смертью передала в музей, нет ни тетрадей, ни фронтовых блокнотов брата.

Где их теперь искать?

Сохранились лишь рукописные копии некоторых писем и стихов Ариана - их переписала в блокнот журналист Зоряна Леонидовна Рымаренко, которая в 1980-х годах подготовила серию передач о семье Тихачек на Свердловском телевидении (она же записала воспоминания Людмилы Тубиной).

Перед вами - первая публикация стихов Ариана.

Сирень

• В саду, полном вдумчивой лени,
• На фоне густой синевы
• Раскинулись ветви сирени
• В кайме потемневшей листвы.
• А рядом в таинственной сени,
• Пугливо привстав на забор,
• Срывает букеты сирени
• Какой-то неопытный вор.
• Я крался, изранив колени,
• От злобы стучало в висках...
• Увидел же - ветки сирени
• У девушки стройной в руках.
• И гнева уж не было тени,
• Я понял: не зря говорят,
• Что в чудной лиловой сирени
• Таится любви аромат.

18 июня 1941 года

Ночь в санбате

• Глухая ночь. Горит в углу коптилка.
• У печки дремлет девушка-сестра.
• Соломы на полу набросана подстилка.
• Я, лежа на спине, бесцельно жду утра.
• Трещат дрова, железная печурка,
• Сквозь дверцу на стену бросает
• слабый свет.
• Я закурил. Дым вьется от окурка.
• А рана все болит. Всю ночь покоя нет.
• Начнешь стонать - не легче:
• боль все та же.
• Начнешь мечтать - боль гонит и мечты,
• Как будто бы всю ночь стоит на страже,
• Чтоб мучить и томить под кровом
• темноты.

Ноябрь 1942 года

Романс

• Вечер землю укрыл тишиною,
• Замигали далеко огни.
• Только я не найду все покоя,
• Мы тоскуем с гитарой одни.
• Если брови сойдутся угрюмо,
• Если ляжет на сердце печаль,
• Пусть твоя одинокая дума
• Прилетит ко мне в синюю даль.
• Я скажу тебе нежное слово,
• Напою себя взглядом твоим,
• И короткое счастье былого
• Мы с тобою опять повторим.
• Но один я. С любимой в разлуке.
• Помогай мне, гитара, грустить.
• Тихо плавают в сумраке звуки,
• Только в них мне тоску не излить.
• Она всюду: в словах и во взоре,
• Мало места в груди ей давно.
• Улети, погуляй на просторе,
• Для тебя распахнул я окно.

12 апреля 1943 года

Вечер зимний

Отцу

• С верной трубкой, усталый с работы,
• Ты присядь отдохнуть у огня.
• Пусть тебя не тревожат заботы,
• Милый друг, в этот час за меня.
• Не грусти, а мечтай в эту пору,
• На веселое пламя смотря.
• Пусть в мечтаньях представится взору
• Нашей жизни счастливой заря.
• Скоро вечер тоскливый и длинный,
• Закурив перед ярким огнем,
• Снова в комнате нашей старинной
• Коротать с тобой будем вдвоем.
• Будет вместо томительной скуки
• Только тихая радость у нас.
• И друг другу про годы разлуки
• Мы начнем с тобой долгий рассказ.

9 января 1943 года

Двадцать лет

• Еще пятнадцать лет имея,
• Я часто думал перед сном,
• Что хорошо бы не старея
• Всю жизнь быть в возрасте одном.
• Мечтал тогда я жить на свете
• Двадцатилетним весь свой век.
• Я думал - счастье в годы эти
• Всегда имеет человек.
• Теперь мечты те былью стали:
• Настал двадцатый в жизни год.
• Но счастья нет. Найду едва ли.
• Быстрее смерть меня найдет.
• И вот я двадцать лет имея,
• Опять мечтаю перед сном,
• Что хорошо бы не старея,
• Быть снова маленьким юнцом.

19 января 1943 года