В Самаре поставят "Одиссею" Гомера с новыми акцентами

Именно за ними театральный режиссер, лауреат Государственной премии РСФСР Анатолий Праудин и актер "СамАрта" Алексей Елхимов отправлялись в экспедицию к берегам Гренландии, нанявшись на судно простыми матросами.

Денег в Атлантике не заработали (таково было условие "контракта", только б дали "порулить"), но соленой атмосферой пропитались. В творческую - превращали ее уже по курсу, между вахтами: изучали среду, поведение героев на пути домой, набрасывали этюды... На берегу с создателями "Одиссеи" встретилась корреспондент "РГ".

- Анатолий Аркадьевич, повязка на руке говорит, что путешествие по Атлантике было довольно опасным?

Анатолий Праудин: Пустяки, просто руку потянул при неудачном швартовании. Хотя почему неудачном: если учитывать, что я никогда прежде не ходил не то что по морю - по реке, то еще легко отделался.

Говоря терминами, это была "работа над спектаклем экспедиционно-этюдным методом". Такие экспедиции практиковали многие театральные режиссеры от Станиславского до Додина. И вот, не нарушая этих традиций, мы с Алексеем нанялись в сентябре в экипаж, который перегонял лодку из северной Гренландии в Мурманск. Это была 17-метровая штуковина с мотором и парусом, команда - всего пять человек. С одной стороны, на такие работы трудно найти людей, и поэтому нам не отказали, а с другой - капитан сильно рисковал, беря таких неумельцев. Но он был русским парнем и, поняв, что у нас мало денег и много замыслов, решил помочь.

Работа - обычная рутинная: шесть часов - вахта, шесть - сон, и снова по кругу. Мне выпало первым встать на вахту, и капитан спокойным тоном сказал: "Бери штурвал и постарайся нас не утопить! Если не сможешь - вот спасательные жилеты". Кругом - айсберги стоят и льдины помельче, а я блуждаю меж них, пытаясь обогнуть. И только когда мы уже совсем зашли в тупик, капитан снял меня со штурвала. Был и еще опыт рулевого, когда я уже поврежденной рукой пытался помочь ребятам, капитан до последнего терпел мои зигзаги.

Кроме того, мы с Алексеем палубу драили до "блестящего вида", как капитан велел, швартовались в портах... Опыт полезный. Но главное, нам удалось взять среду, настроение блуждания по морям. Это важно не только для понимания сюжета, но и смысла. Одно без другого в театре не существует: все переносные смыслы на сцене вытекают из вполне конкретных физических событий, которые развиваются и вырастают или не вырастают во что-то.

Для того чтобы полностью погрузиться в среду, мы заранее решили не пользоваться любыми средствами связи, но это бы и не получилось: как говорится, в океане нет wi-fi. В отведенные на сон шесть часов надо было еще и еду готовить, и делать этюды.

Планировалось, что экспедиция продлится месяц и мы дойдем до Мурманска, но из-за поломки судна вынуждены были списаться на берег в Рейкьявике. Оттуда на оставшиеся три копейки (40 тысяч рублей на двоих. - Прим. ред.) на перекладных добирались авиарейсами до Самары - сроки поджимали. Конечно, по-пацански было немного обидно, что не весь маршрут прошли.

- Чем вам помогла такая разведка боем?

Анатолий Праудин: Когда делаешь спектакль, где среда играет большую роль - тюрьма, больница, войны, океан и так далее, без знакомства и тактильного соприкосновения с ней не обойтись. В театре я регулярно это практикую и поэтому приучаю к сему методу своих студентов, будь то в Санкт-Петербурге, Нижнем Новгороде или здесь, в Самаре.

- Допустим, что океан у Гомера был такой же, только чуть теплее, а ведь все остальное за тысячелетия сильно поменялось. Какое же это погружение?

Анатолий Праудин: В жизни мало что со временем меняется по существу: вода, небо, люди. На одном из северных островов мы нашли маленькую деревушку, я как раз руку перед этим повредил, и там в крохотной больничке нас встретила эскимоска и отнеслась к нам очень тепло. "Одиссея" - она ведь про то, что, если ты сам не стреляешь, тебе никто не страшен. Одиссей же стрелял сам, грабил и истреблял население городов и, естественно, получал от него сторицей.

Содержание его многолетнего плавания - это не ниспосланный хаос, а цепочка сознательных поступков, которые привели к неизбежному трагическому финалу.

- Спектакль вы ставите в молодежном театре, а чему может научить современных тинейджеров автор, живший в VIII веке до нашей эры? Разве их жизнь похожа на приключения Одиссея?

Анатолий Праудин: Одиссей заблудился в прямом и переносном смысле. И мы хотим донести до "пионеров" мысль, что существует нравственный закон. Если ты его нарушаешь, то последствия будут страшные, и вовсе не потому, что тебя накажут... Вот подросток говорит: "Я хочу ходить на красный свет или прыгать с крыши", а мы ему: "Даже если в первые мгновения ты и испытаешь удовольствие риска, кончится-то все трагически". Кстати, про разницу в возрасте: Одиссей ведь уходил в поход, тоже будучи молодым человеком.

Если внимательно читать первоисточник, то видно, что для него Троя и война - это лишь хороший повод сбежать из дому. Как только он получил должность царя и женился, ему стало скучно быть и супругом, и администратором, а тут еще и Клема родился. И Одиссей начинает сочинять себе всяческие приключения, вот боги его и услышали. Не случайно же говорят: "Будь осторожнее со своими желаниями, они иногда сбываются!" За то, что он не хотел выполнять свое предназначение быть мужем и царем, он получил полное разорение острова и целую банду женихов, которые обхаживают Пенелопу. Так происходит во все времена.

- А властьпредержащим вы этот нравственный закон не пытаетесь со сцены адресовать?

Анатолий Праудин: Им поздно. Они обязаны ходить по запретным дорогам, рисковать сверх меры. Нравственный закон работает для всех, но скорость возмездия зависит еще и от наших взаимоотношений с миром. Если бы все по справедливости решалось здесь и сейчас, то мы бы во всех поколениях уже жарились на сковороде. Иногда мы получаем отсрочки. Помните, как во время своего возвращения на Итаку с Троянской войны царь Одиссей высаживается со спутниками на острове циклопов и попадает в пещеру, оказавшуюся жилищем Полифема? Хитроумный Одиссей дожидается, пока тот уснет, и выкалывает ему единственный глаз. Рассерженный циклоп в благодарность за выпитое накануне вино кричит Одиссею: "Ну слушай же, Никто, тебя съем я последним, это будет моим подарком тебе". Так что подарки судьбы иногда бывают хуже кары.

- Пока вы ходили по Атлантике, что делала Пенелопа?

Анатолий Праудин: Как и положено верной жене, она ждала Одиссея на берегу и сочиняла свою содержательную часть спектакля. Тосковала по мужу, хотя рядом и не оказалось ни одного объекта, с кем бы хотелось состариться и умереть. Пенелопа устояла и от реактивного зова плоти, не изменив мужу. Исполнительница этой роли Татьяна Наумова уже сочиняла свои этюды, и пока они мне нравятся.

- Какой вы видите судьбу новой постановки?

Анатолий Праудин: Один-два показа и все... Обычно такие работы не включают в постоянный репертуар, хотя все может быть. В принципе, я всегда предупреждаю зрителя: "будет скучно", и пытаюсь его отговорить от похода на мои спектакли. Есть ведь гораздо более приятные способы потратить деньги и время. А мои спектакли - это серьезный разговор, особенно с молодым зрителем. Дело в том, что жизнь ведь весь свой материал представляет именно в молодости, а затем идут ритмические повторы. И если человек думает, он со временем начинает понимать, что с его жизнью происходит и куда надо грести.

Алексей Елхимов, актер "СамАрта":

- Я увлекаюсь парусным спортом, и, когда Анатолий Аркадьевич говорит, что совсем у нас не было опыта судоходства, он преувеличивает, я и ему тоже разок давал на яхте порулить. Но Атлантический океан, конечно, другой уровень подготовки требует. Впрочем, для меня и в экспедиции, и в дальнейшей работе над спектаклем большее значение имела не физическая форма, а возможность соприкоснуться с вечными темами в новом прочтении.
Я, конечно, уже не такой молодой человек, как наши будущие зрители, но их искания мне знакомы. Все мальчишки убегали из дому по многу раз и по разным обстоятельствам, мечтая разрушить свою Трою. А вне дома они жаждали возвращения обратно, кроме каких-то уже совсем критических случаев. Так вел себя и молодой Одиссей.

Сейчас у нас наступил основной этап работы, к которому на площадке "СамАрта" подключаются художник и драматург. Спектакль будет состоять из нескольких частей: История Одиссея, Ожидание Пенелопы и Встреча. Планируем, что зритель увидит его в следующем сезоне.

- Правда, что ваша "Одиссея" по замыслу должна перерасти даже в трехдневный спектакль?

- Действительно, задумана трилогия. Первая часть уже есть - это "Донецк. Вторая площадка" - история парня на войне, который к войне не имеет никакого отношения и даже не понимает, что происходит вокруг. Но цепочка его действий приводит его в самый эпицентр боя. Война-то идет по населенным пунктам, но он не успел уйти и вот теперь без оружия сидит на 2-й площадке под Донецком рядом с вооруженными людьми... Это такой кусок жизни из "блевотины" войны. За ним мы тоже ездили в экспедицию в зону боевых действий. Зрелище получилось не из приятных, но если все срастется, то в январе 2017 года мы покажем этот спектакль в Самаре.

А третьей частью будет "Сектор Газа". В самый жаркий сезон 2018 года мы с театральным художником и артистом отправимся в Палестину, где в Секторе Газа сохранился последний кибуц. Поработаем там на полях, а заодно и от театральных стен отдохнем. Наша задача - не просто впитать атмосферу, но и зацепить среди поселенцев русского парня. Посмотреть, как он там оказался, запертым со всех сторон и периодически обстреливаемый.

Все три части - это большая "Одиссея" про сбежавших людей, про предназначение, про личный выбор и нравственный закон.