Поделиться
Сказать, чтоб меня отговаривали - такого не было. Но в разговорах об этой затее - из Москвы и потом, когда приехал на место, - настороженность сквозила. А еще повисал невысказанный вопрос: и что такого, а главное - зачем, для какой такой неясной цели ты хочешь увидеть-распознать на том месте, которое за шестьдесят лет после случившегося быльем-забвеньем поросло?!
В переносном смысле поросло и самом что ни есть прямом. А я, все понимая, твердил одно - дайте посмотреть, что за место такое, где таилась и откуда вырвалась беда негаданная. Та, с отголосками которой встречался прежде, но - на отдалении.
На реке Теча, в домах последних жителей Муслюмово перед их отселением и окончательным сносом поселка.
В расположенном по соседству Снежинске, оружейном ядерном центре, когда в доверительных беседах с людьми узнавал, что к ним, словно в санаторий, переводили на работу специалистов, переоблученных при ликвидации аварии на "Маяке".
...В итоге все разрешилось проще, чем я ожидал. Директор Радиохимического завода Евгений Макаров встретил как добрых знакомых Надежду Жидкову, которая отвечает на "Маяке" за СМИ и коммуникации, а заодно и меня. Уточняющих вопросов задавать не стал, а пригласил своего зама по обращению с РАО Николая Лупеху и передал журналистов на его попечение и под его ответственность.
За этим последовала уже знакомая по атомным объектам процедура в санпропускнике с полным переоблачением, включая нижнее белье, носки, белые перчатки и обязательно шапочку. Плюс - в нагрудный карман специальный дозиметр-накопитель. Чтобы точно знать, какую дозу получим (если получим) за время разведки.
Первые два километра на "Уазике", после чего спешиваемся на пустыре, поросшем травой и кустарниками. Еще один короткий инструктаж - относительно клещей и земноводных, а также о том, как передвигаться по территории, условно загрязненной, куда смотреть и за что руками, пусть и в перчатках, лишний раз не хвататься. Но равновесие держать - даже на ржавой лестнице и даже в темноте...
Давно не хоженную, а к нашему приезду все-таки расчищенную тропинку к тому месту на границе режимной территории ПО "Маяк", где 60 лет назад взорвалась одна из подземных емкостей с высокоактивными отходами радиохимического производства, показали инженер-технолог Александр Акинцев и его начальник Александр Наказнюк - руководитель отделения в цехе по обращению с жидкими РАО.
Из их пояснений следовало, что основные сооружения старого комплекса хранилищ "С" - бетонные колодцы-резервуары и соединяющие их галереи трубопроводов и кабелей - остаются под землей. На поверхности только торчащие из-под земли отдушки да пронумерованные входные башенки. В одну из них, под номером 120/2, мы и спустились, захватив с собою фонарик и сохраняя, как было указано, равновесие.
Точно в таком же сооружении, только под номером 120/3, из-за отказа системы охлаждения и случился взрыв с выбросом высокоактивных РАО, о котором тридцать лет, вплоть до чернобыльской катастрофы, официальные власти молчали. В том именно месте, где рванула 300-кубовая бетонная емкость, облицованная изнутри нержавеющей сталью и заполненная лишь на треть, все разрушено, а выбросы и провалы постарались скрыть по горячим следам при ликвидации последствий. Без какой-то особой нужды туда и сейчас заводские дозиметристы стараются не ходить, а водить посторонних - тем более...
Словом, разведка оказалась недолгой, но все равно впечатляющей. На выходе дозиметры у нас изъяли, показания сравнили, ступни и ладони на СИЧ проверили и тут же успокоили: дезактивация никому не требуется.
Но перед тем как распрощаться, предложили... взобраться на печь. Переехали в здание по соседству и поднялись по лестнице на несколько этажей. Там и увидели, как теперь на "Маяке" обращаются с высокоактивными отходами.
Начиная с 1987 года тут взята за основу технология их остекловывания. Как уверял меня доктор технических наук Юрий Мокров, главный на "Маяке" эксперт в вопросах экологии, комбинатом принята "концепция безопасного обращения с текущими и накопленными жидкими радиоактивными отходами и пульпами". Если более конкретно - созданы и создаются такие технологические схемы, при которых "все образующиеся радионуклиды иммобилизуются в твердые инертные матрицы, пригодные для длительного хранения".
Пуск новой печи ЭП-500/5 как основы комплекса иммобилизации и хранения ВАО состоялся в декабре прошлого года и стал знаковым событием не только для "Маяка", но и всей атомной отрасли России. Прежде всего потому, что обеспечивает необходимый финальный этап в технологии замкнутого топливного цикла, связанный с переработкой облученного ядерного топлива. Емкость хранилища к моменту ввода новой печи была увеличена, и сейчас оно заполнено примерно на 65 процентов.
Реабилитация промплощадки комбината "Маяк" после аварии 1957 года проводилась в несколько этапов - в разные годы и в разных масштабах. А территория тут немалая: один только Радиохимический завод - это 200 га и более семи километров по периметру. По словам Николая Лупехи, на большей части территории порядок уже, можно сказать, образцовый. А задача, по его словам, заключается в том, чтобы вся территория завода "стала такой, куда не стыдно пригласить гостей". И совсем не случайно уже второе лето подряд на благоустройстве территории Радиохимического завода работали студенческие строительные отряды. В этом году - 254 студента из лучших вузов страны. А всего на "Маяке" и в Озерске, которые стали ударной студенческой стройкой "Росатома", трудились более 650 парней и девчат из 27 регионов России.