издается с 1879Купить журнал

Старости: "Однодневная перепись и ночлежные дома въ Москве"

24 ноября 2017

Целый год обозреватель "Родины" Семен Экштут и наши коллеги по всей России читали газеты революционного 1917-го года, публикуя отрывки из них. Эти заметки помогли составить картину того, чем жили люди накануне революции. Но чтение старых газет интересно само по себе. Представляем новую рубрику "Старости" - это новости из прошлого - со страниц газет и журналов давно минувших лет1.

Во время бывшей 12-го декабря переписи, одним из больших затруднений для верного счота1 жителей представляла та часть московского населения, которая не имеет вовсе квартир и перебивается днем по церквам, рынкам и питейным домам, а ночью скучивается в так называемых ночлежных. Все эти несчастные люди могли легко не попасть в статистическую перепись2, если бы счотчики не посетили их роскошных спален. Многаго пришлось насмотреться и узнать молодым студентам в памятную ночь на 12-е декабря, и, вероятно, не скоро изгладится у них приятное впечатление, вынесенное из ночлежных домов.

Таких ночлежных домов, оффициальных, считается в Москве до 30-ти, из коих большая часть, около 16-ти, скучена на так называемом Хитровом рынке.

Ночь с 11-го на 12-е целый отряд счотчиков отправился на этот рынок и, разделившись на партии, проник во все ночлежныя. Страшная грязь встречала их на каждом шагу, удушающий смрад захватывал им дыхание, так что некоторые, непривычные, не могли выдержать и поспешно выходили на свежий воздух. Перепись захватила не всех ночлежных посетителей, многие из них, опасаясь подозрительной затеи, заблагоразсудили перебиться в эту ночь как-нибудь. Захваченные-же в маленьких, вонючих и грязных комнатах, скучивались на двых-ярусных нарах, в числе нескольких десятков, причом часть из них должна была валяться на полу, под нижней нарой.

Атмосфера в этих логовищах была так хороша, что свеча горела едва заметным пламенем и безпрестанно тухла. И не мудрено: в комнатке, в каких нибудь 15 кубических саженей, помещается средним числом до 50 человек, так что на каждаго приходится ночью менее 1/3 кубической сажени воздуха, а минимум его, разсчитанный для казарм, равняется полутора саженям, и то при хорошей вентиляции; т.е. количество воздуха, приходящагося на каждого ночлежника, относится к минимуму, необходимаго для здорового дыхания, как 1 к 5.   К этому нужно еще прибавить страшную грязь, отсутствие вентиляции, ужасное количество насекомых, и вы можете себе представитьполную картину мучений, ожидающих каждого новичка, не привыкшаго еще ко всем прелестям бродячей жизни. Я говорю "непривыкшаго", потому что, в конце-концов, человек может свыкнуться со всем. Впрочем, есть, как уверял меня один остряк-счотчик, существа, которые не могут привыкнуть к обстановке ночлежных домов; он твердо уверен, что в ночлежных каморах нет блох, которые, по его мнению, не в состоянии выносить такия ненормальныя условия, и в доказательство своего открытия приводил тот факт, что он не чувствует вовсе укушений. Но я думаю, вернее, что более сильныя впечатления не давали ему заметить менее сильных. И какого только народу нет в этих норах! В одном ночлежном доме нашли целую колонию разстриженнаго духовенства и, несколько потомственных дворян.

Как дошли до своего  ужасного  положения эти люди, по всей вероятности, имевшие шансы на счастье, - осталось тайной для счотчиков, но впечатление от этого сделалось еще тягостнее. В большинстве-же постоянные посетители ночлежных - бездомные, безпаспортные, которых не станет держать на квартире ни одна хозяйка: оставшиеся на время без места кучера, повара, кухарки, мастеровые и всякая несчастная голытьба, которой удастся добыть на ночлег 3 копейки.

Вот несколько интересных цифр относительно числа бездомных обывателей Москвы. В помянутых ночлежных домах (а они составляют только 55%) оказалось 6,009 ночлежников, из которых на дома Беложаева, Ромейко, Степанова и Александрийского подворья приходится 3,327 человек, почти вдвое против полицейских сведений. Эти цифры громко взывают к нашей городской администрации. Неужели дума, или частная благотворительность не могут заняться устройством  менее ужасных ночлежных домов, в которых бы не задыхался несчастный, лишонный крова голодный люд. Тут даже не нужно особой христианской любви, так как простой экономический расчет прямо указывает на необходимость обратить серьезное внимание на указываемое зло и приняться за постройку порядочных помещений для ночлежников. Начиная с того, что подобные норы составляют, обыкновенно, гнездо всяких болезней, в них таится часто искра угасшей на время эпидемии, которая разносится потом по городу, поражая довольных и счастливых обывателей, как бы в наказание за то, что они не заботились об участи своих несчастных сограждан; а потому отделаться от подобных прелестей для города прямая выгода. Во-вторых,  доходность таких домов так заманчива, что будущим предпринимателям решительно нечего опасаться убытков. Так напр. за комнатку, в каких-нибудь 15 кубических саженей, съемщицы платят до 35 рублей в месяц - а сами выручают около пятидесяти.

Взяв все это  в расчет, мы уверены, что наша дума только за недосугом и за отсутствием надежных цифр, не имела возможности обратить свое внимание на наши ночлежные дома, и что, как только она ознакомится с результатами переписи, то исправит ужасное зло, или, по крайней мере, вызовет и поощрит на то частную предприимчивость.

Для наглядности прилагаем здесь рисунок, изображающий часть ночлежной во время переписи 12-го декабря. 

"Всемирная иллюстрация" от 15 января 1872 года


1. Тексты публикуются с сохранением орфографии и пунктуации первоисточника. Устаревшие символы опущены.
2. 12 декабря 1871 года была проведена первая однодневная перепись населения в Москве под руководством статистика М. А. Саблина. Всего в московской переписи 1871 года было задействовано 997 счётчиков, из них: студентов - 759 человек, чиновников - 152 человека из Межевой Канцелярии, Контрольной Палаты, Думы, Канцелярии Генерал-Губернатора и Казённой Палаты, 7 гимназистов, 7 учеников технических училищ, 4 семинариста и 58 частных лиц. Всем переписчикам были даны строжайшие инструкции, в которых особенно интересны некоторые выдержки: "Ночлежные дома переписать до того, как разойдутся ночевавшие в них. Посещать их, во избежание неприятностей, непременно с полицией, но не вводя её в комнаты без особой надобности (буйство, скандалы и т. п.)". В пункте 4 говорилось: "от счётчика требуется самая предупредительная любезность к тем людям, к которым он будет обращаться по делам переписи; при первом намёке на невозможность пополнить рубрики по листку, счётчик должен предложить свои услуги, при явном нежелании вписать требуемые сведения, счётчик настаивает на том, самым вежливым образом". Пункт 5 гласил: "счётчик не входит в квартиру без особенной крайней надобности". Пункт 9 предусматривал: "каждый счётчик запасается двумя карандашами: обыкновенным и синим (или красным)".
Вот какие сведения были получены в ходе первой московской переписи населения. Прежде всего очевидно, что Москва 1871 года была городом женихов, а не невест. Мужчин насчитывалось 354 тысячи, а женщин - 248 тысяч человек. На 100 мужчин приходилось в среднем 71 женщина, то есть на каждого мужчину приходилось 2/3 женщины. Такое соотношение, по словам Саблина, говорило о привлекательности Москвы "как промышленного, торгового и умственного центра". Первопрестольная притягивала рабочих из близлежащих областей, сюда стекались торговцы и молодёжь для обучения. В то время Москва занимала пространство в 60 верст, и распространение населения по городу было неодномерным. Больше всего женщин на 100 мужчин приходилось на район Пречистенский (105 женщин) и Арбатский (100 женщин). А обусловлено это было тем, что в этих районах проживало так называемое "чистое население", то есть семейное. Однако в Сретенской части тоже был высокий процент молодого женского населения 20-25 лет - 96 женщин на сотню мужчин, - но причины такой "скученности" другие. Дело в том, что в переулках этого района располагались женские мастерские и дома терпимости. Всего 66 женщин на 100 мужчин приходилось на районы Якиманский и Пятницкий, а объяснялось это тем, что купечество имело очень большое количество приказчиков и торговую прислугу (артельщиков, рабочих, возчиков товара и прочих). Больше всех были обделены женским населением окраины города - Рогожский, Хамовнический, Серпуховский, Лефортовский районы, - пристанища служащих и фабричных рабочих. Однако и в центре - Кремле и Китай городе - тоже оказалось негусто с женщинами - всего 37 на 100 мужчин, - а все потому что жили здесь приезжие и ремесленники.

Что касается детского населения, то оно незначительно, особенно женское, поскольку к 10-15 годам мальчиков привозили в Москву учиться в школах, ремесленных заведениях и на фабриках. Женское население в столицу обучаться не вывозилось. Домашнее и пансионное образование получали только состоятельные девушки. Однако после 25 лет число мужского населения уменьшалось, что объяснялось высокой смертностью и рекрутской повинностью.
Население Москвы - в основном, православное. Между тем, неправославных женщин наблюдалось больше, чем мужчин. Расклад следующий. Раскольников: мужчин - 2,1 %, женщин - 3,7 %; протестантов 1,8 % и 2,4 %; католиков - 1,42 % и 0,92 %; евреев - 0,86 % и 0,9 %. Магометан в Москве зарегистрировано 0,26 %, армян-григориан - 0,15 %. Вдовы составляли 17,69 % от всего женского населения, а вдовцы - только 3,3 %. Любопытно, что разведённых мужчин было зарегистрировано 4, а женщин - 23 человека. Такое перевес разведенок вовсе не говорит о начинающемся процессе эмансипации. Просто значительная часть одиноких женщин приезжала в Москву на заработок: ведь в большом городе было легче прокормить себя и ребёнка. Ко всему прочему существовала высокая смертность мужского населения. И надо отметить, что повторные браки среди мужчин были более популярны, чем у женщин. Грамотными оказались 54,1 % мужчин и 37,9 % женщин. Крестьянское население в Москве составляло - 52,8 % мужчин и 29,85 % женщин. Купцами назвались - 3,93 % мужчин, а купчихами - 5,3 %. Воинское население насчитывало 10,3 % от всего населения города. (Википедия)