В Екатеринбурге возродили "Орфея и Эвридику"
С невероятным успехом впервые представленная в 1975 г. зонг-опера Александра Журбина (такое определение тогда заменяло запретное слово "рок", отсылая к идейно близкому театру Брехта) стала долгожданным прорывом к музыке, идеям и образам, которые с начала 1960-х сотрясали мир, но в СССР не приветствовались. Увлечение ценностями новой молодежной культуры, породившей рок-музыку и первую крупную ее форму - рок-оперу "Иисуса Христос - суперзвезда", было завуалировано авторами обращением к античному мифу. Была и некоторая доля назидательности: в либретто Юрия Димитрина основной конфликт спровоцирован "головокружением от успехов" Орфея, променявшего любимую на дешевую популярность.
Тем не менее, дух протеста и свободы в спектакле был очевиден: он пронизывал новаторские мелодии и ритмы, соединявшие классическую композиторскую технику и рок; напоминал о себе магическим саундом электрогитар пополам с оркестром, иной, чем это было принято тогда, вокальной подачей. Первые исполнители - ВИА "Поющие гитары", Ирина Понаровская и Альберт Асадуллин моментально стали "живыми легендами". После премьеры спектакль прожил очень долгую и счастливую жизнь, которой мог бы позавидовать любой бродвейский мюзикл.
За прошедшие с той поры сорок с лишним лет бунтарский подтекст, разумеется, выветрился; но "архетипичность" вневременного сюжета и музыкальная партитура, крепко сбитая драматургически, богатая прекрасными, моментально запоминающимися мелодиями, стройными хоровыми эпизодами и профессиональными стилизациями, оказались вполне созвучны сегодняшней сцене и сегодняшнему зрителю. Премьерные спектакли возрожденного "Орфея" были приняты публикой с большим энтузиазмом.
Главный режиссер театра Кирилл Стрежнев и его постановочная команда постарались актуализировать фабулу и перенесли героев во времена постапокалипсиса. Об этом свидетельствует сооруженная по воле художника-постановщика спектакля Павла Каплевича, впечатляющая размерами футуристическая конструкция: мост между двумя башнями. Вернее, его искореженный, пугающий остов. На обломках цивилизации беспричинно, безостановочно веселится и ликует странноватый народец. Персонажей, одетых в бесхитростного кроя комбинезоны, напоминающие униформу-камуфляж, и в головные уборы, намекающие на "яйцеголовость" их обладателей, хореограф Сергей Смирнов наделил однообразной подтанцовкой и примитивными, синхронными жестами. Главное развлечение деградирующего человечества - поп-концерты и конкурсы, где певцы, ряженные в диковинные наряды (волей художника они напоминают скоморошьи косоворотки и колпаки), из кожи лезут вон, чтобы снискать одобрение толпы.
Орфей и Эвридика единственные обладают высшими проявлениям человечности: способностью любить и чувствовать красоту. В знаменитом дуэте "Скажи, сколько раз встречали мы утро, сколько раз..." они предстают как Адам и Ева, восторженно открывающие для себя мир, друг друга, самих себя. Сверхзадача героев - не просто спасти любовь и рожденную ею песню (до сих пор волнующую: "Не срывай цветок…"), преодолев разлуку и медные трубы. Теперь эта задача глобальна: Орфей и Эвридика должны спасти своей любовью этот травмированный мир. Идея, в общем, уже не слишком оригинальная, но вполне рабочая.
Открытием спектакля стал исполнитель роли Орфея Никита Кружилин: молодой певец, недавний победитель шоу "Голоса Екатеринбурга", получил эту роль, пройдя объявленный театром кастинг. Публику покорили прекрасный голос и сценическое обаяние молодого артиста: Орфей Кружилина справедливо претендует на роль поп-звезды и "спасителя мира". Одухотворенный и утонченный Андрей Пляскин в этой партии более лиричен и интравертен. Харон в исполнении Игоря Ладейщикова восхищает не только звучным баритоном, но и энергией: по сценической конструкции артист перемещается с ловкостью Тарзана. Его персонаж, похоже, и сам не прочь блеснуть на состязании поп-кумиров…
Харон у второго исполнителя Олега Прохорова - не менее звучен, но более умудрен и мизантропичен, что, пожалуй, ближе к традиционному образу мифического старца-перевозчика душ. Для состязания певцов в каждом составе - два трио артистов двух поколений. Само по себе состязание (сочиненное авторами как пародия на откровенную попсу) могло бы легко превратиться в капустник - тем более, что каждый из исполнителей очевидно намекает на образ того или иного кумира 60-х-70-х годов (Элвис Пресли, Том Джонс и т. п.). Но индивидуальность и чувство меры каждого из артистов (в "молодом трио" участвуют Евгений Елпашев, Евгений Толстов, Никита Туров; в более "зрелом" - Сергей Вяткин, Николай Капленко, Владимир Фомин) не допускают этого.
Единственная, на данный момент, исполнительница партии Эвридики Юлия Дякина хороша внешне, прекрасно двигается, обладает хорошим голосом. Но ее героиня от сцены к сцене не меняется, оставаясь прелестным созданием, не более того. Впрочем, мир все равно спасен: яйцеголовые "прозревают", превращаясь в хиппи. Тех самых, что в благословенные 1960-е отрицали насилие и призывали "делать любовь, а не войну". Что же, времена изменились, но в мире, вновь находящемся на грани катастрофы, эти призывы как нельзя кстати.
Общее впечатление от спектакля позитивное, но пока не слишком внятное. Атрибутивная для жанра спрямленность характеров и акцент на "шоу"; постоянно форсированный саунд и отсутствие разговорных диалогов (то есть живых интонаций человеческого голоса) становятся препятствием к тому, чтобы переживать вместе с героями переломные моменты сюжета. Но не отменяют эту возможность! Здесь очень многое зависит от харизмы, обаяния, актерской выразительности исполнителей, от того, насколько точные рисунки ролей заданы режиссером и насколько точно они выполняются. Сегодня очевидно: спектакль придуман, характеры определены. Как правило, каждый новый спектакль этого театра "набирает" содержательную интенсивность постепенно; так будет и с екатеринбургскими "Орфеем и Эвридикой".