Начиная с середины XIX века, когда под влиянием романтической историографии главным действующим лицом истории сделался "народ", утверждение о его огромной роли в революционных событиях Европы и России стало привычным. Однако, противопоставляя историю "народа" истории "великих людей", исследователи различных научных школ и различных политических убеждений так и не смогли преодолеть два противоположных стереотипа в восприятии народа: как "добродетельного труженика" и "опасного варвара". Второй важной особенностью является отсутствие персонификации в понятии "народ", выступающем чаще всего в виде безликой массы и представляющем собой не активного творца, а пассивный объект в руках политических деятелей и правителей.
Письма во власть
Отдельные направления в историографии последних десятилетий (история ментальностей, историческая антропология, новая политическая история) немного изменили привычные представления1, однако значительных подвижек в переосмыслении роли народа в истории Великой Российской революции так и не произошло. Ситуация тем более парадоксальная, что к началу ХХ века народ в отличие от Средневековья уже в большинстве своем перестал быть "безмолвствующим большинством".
В РГАСПИ отложилась целая серия писем во власть, в которых солдаты, городские жители и крестьяне открыто и смело высказывали свои суждения о времени, о главных политических деятелях, о необходимых, с их точки зрения, мерах по наиболее актуальным проблемам эпохи2. Революционные события, максимально обострившие борьбу за захват и удержание власти, породили гигантскую волну агитации самых разных направлений. Пытаясь добиться успеха и численного перевеса в привлечении на свою сторону основной массы "простых обывателей", создатели прокламаций, воззваний, листовок и пр. стремились использовать особенности "народного сознания", максимально приближая тексты к фольклорным сюжетам и формам (сказки, притчи, песни).
Специалисты не раз отмечали на примерах революционных событий Европы, что время социальных потрясений равным образом активизирует и ответное творчество масс3. Задача настоящей публикации состоит в том, чтобы не просто представить "глас народа". Для преодоления стереотипа "темноты" и "безликости" гораздо любопытнее показать те тексты, где мысли на злобу дня не только открыто излагаются их авторами, но и облекаются в художественную форму.
Светлый путь
Общий анализ текстов 1917 г. позволяет сделать некоторые очень важные обобщения. Прежде всего прослеживается четкий раскол между "проклятым прошлым" и "светлым будущим". Первый представлялся миром "неволи" и "тяжелого труда", игом "проклятой нужды". Второй, напротив, виделся "вольным царством святого труда", свободы и "братской любви".
Такое восприятие, в целом свойственное жанру утопий, долгое время может оставаться всего лишь "теорией", воплощение в жизнь которой желательно, но практически невозможно. Революция, по мнению П.А. Кропоткина, - это "быстрое уничтожение, на протяжении немногих лет, учреждений, устанавливавшихся веками и казавшихся такими незыблемыми, что даже самые пылкие реформаторы едва осмеливались нападать на них"4. Она, следовательно, может быть охарактеризована как нежданная возможность для переноса утопии на твердую почву.
Идея об осуществимости утопий во многом зависит от широкого исторического контекста, главную роль в котором играют два взаимосвязанных процесса: начало процесса десакрализации верховной власти царя и появление конкретных людей, берущих на себя функции мифологического героя5.
К 1917 г. император Николай II воспринимался как слабый правитель, лишенный необходимых для успешной войны волевых качеств. Усиливались слухи о засилье "темных сил" - закулисной клики, управляющей царем (особенно в связи с личностью Григория Распутина). Крушение монархии общество встретило с радостью: театры легкой комедии выпустили фарсы ("Крах торгового дома Романов и К ", "Веселые дни Распутина", "Царские холопы" и др.), а издатели - целые серии открыток с карикатурами на самодержавие.
Если "народ" далеко не всегда понимает, в чем именно состоит его подлинное благо, то это должен осознавать законодатель, задача которого - защищать интересы "простых людей" и направлять их политическую энергию. Героем исторического процесса мыслилось образованное меньшинство, "делающее" революцию. Это - "гениальные натуры", "энергическое меньшинство" (А.И. Герцен), "реалисты" (Д.И. Писарев), "критически мыслящие личности" (П.Л. Лавров). Для организованных действий сознательные люди, считал П.Н. Ткачев, объединяются в централизованную партию, спаянную строгой дисциплиной, единством взглядов и целей. "Дайте нам организацию революционеров - и мы перевернем Россию", - провозгласил В.И. Ленин в 1902 г. в книге "Что делать?".
Гражданская религия
В подобной ситуации важнейшее значение обретали личные морально-психологические качества харизматических политических деятелей. Архетип героя, строителя новой жизни, победителя врагов, преодолевающего все препятствия (концепция "нового человека"), в политической культуре революционного времени создает своеобразную "гражданскую религию" со своими "храмами" (Мавзолей), иконографией и культами (массовые праздники и церемонии).
В общественном мнении сложилось устойчивое представление о революции как избавлении от гнета, предпосылке новой, счастливой жизни (А.М. Горький назвал эти мысли и чувства "социальным идеализмом"). Главной ценностью нового мира виделась идея свободы. Российское общество встретило Февральскую революцию с восторгом, она воспринималась "хмельным и светлым" праздником, повально повергая представителей всех его слоев в небывалое доселе экстатическое состояние. "Мы живем в великое время, - говорил в мае 1917 г. А.Ф. Керенский, - о котором историки будут писать многие книги, о котором будут слагаться легенды и песни, о котором наши будущие потомки будут с завистью говорить, что им не удалось жить в наше время"6.
Успех ранней советской пропаганды отчасти объясняется сознательным заимствованием сюжетов и форм из народной культуры. Плакаты, публикуемые в настоящей подборке вместе с текстами, как правило, стихотворными, позволяют увидеть это сходство и наглядно доказывают содержательное родство текстов и образов.
Для публикации были использованы документы из архивных и музейных фондов РГАСПИ: Ф. 462. Оп. 1 "Редакция газеты "Волна""; Ф. 622. Оп. 1 "Бюро печати при ОК и ЦК РСДРП, редакции меньшевистских газет и журналов (1917-1924 гг.)"; Ф. 654 "Музейные материалы по истории революционного, рабочего и коммунистического движения (конец XVIII - XX вв.)". Оп. 25 "Плакаты. Россия, СССР (1917-1939)". Стилистические особенности текстов сохранены, выявленные опечатки исправлены и не оговариваются.
N 1. Рукописное стихотворение 1917 г.
Машинушка
За годами года проходили чредой,
Изменилась родная картина,
И дубина с сохой отошли на покой -
Их сменила царица-машина.
Эх, машинушка, легче,
Эх, железная, сама пойдет!
Наладим, да смажем!
Да пустим.
Старый строй разрушал капитал-властелин,
С корнем рвал он дворянские роды;
Мужиков и ребят из родных палестин
Гнал на фабрики, верфи, заводы.
Эх, машинушка, легче... и т.д.
Где дворянская жизнь, что лилася рекой?
Уж не гнутся на барщине спины:
Правит Русью купец золотою мошной,
Мужиков превратил он в машины.
Эх, машинушка, легче... и т.д.
Знать, английский урок не пропал - пошел впрок,
Поумнел наш российский купчина.
Лишь рабочий порой вопрошает с тоской:
"Что тяжеле - соха аль машина?"
Эх, машинушка, легче... и т.д.
Без бояр, без дворян оказался наш царь,
Кто поддержит тебя, сиротина?
Кто опорой тебе будет в новой судьбе,
Кто заменит тебе дворянина?
Эх, машинушка, легче... и т.д.
Но наш царь не сплошал, он купца обласкал -
И купец ему ныне опора.
А российский мужик уж к машине привык,
Его гложет купецкая свора.
Эх, машинушка, легче... и т.д.
Но страшись, грозный царь, мы не будем, как встарь,
Безответно сносить свое горе.
За волною волна поднялася от сна -
Люд рабочий бушует, как море.
Эх, машинушка, легче... и т.д.
Мы разрушим вконец твой роскошный дворец
И оставим лишь пепел от трона,
И отнимем в бою мы порфиру твою,
И порежем ее на знамена
Эх, машинушка, легче... и т.д.
Фабрикантов-купцов, твоих верных сынов,
Точно пыль, мы развеем по полю;
И на месте вражды да суровой нужды
Установим мы братство и волю!
Эх, машинушка, легче... и т.д.
РГАСПИ. Ф. 622. Оп. 1. Д. 70. Л. 55-56.
Подлинник. Рукопись. Карандаш.
N 2. Рукопись стихотворения 1917 г.
Тяжко, братцы, нам живется...
(Из недавнего прошлого)
Тяжко, братцы, нам живется
На Руси святой!
Каждый шаг нам достается
Роковой борьбой!
Все, что лживо и фальшиво,
Правит всей страной;
Все, что честно и правдиво,
Топчется ногой.
Мы страдали, гибли, пали
За народ родной,
На эшафоте погибали
За идеал святой!
Все народы уж свободу
Добыли давно, -
А у нас одне невзгоды
Да темно, темно.
Ну же, братцы, принимайтесь
За дела скорей,
От оков освобождайтесь,
От своих цепей!
РГАСПИ. Ф. 622. Оп. 1. Д. 70. Л. 57.
Подлинник. Рукопись. Карандаш.
N 3. Рукопись стихотворения матроса с крейсера "Диана" о Николае II. Март -июнь 1917 г.Понапрасну, Коля, плачешь
Понапрасну, Коля, плачешь,
Понапрасну слезы льешь,
Все равно златой короны
Никогда ты не вернешь
Та корона золотая,
Что держала твой престол,
Ее больше уж не носит
И двуглавый наш орел.
Ты в Ливадию не езди,
Коля, время не теряй;
В Петропавловскую крепость
Скорый путь свой направляй.
При твоей державе крепость
Называлася тюрьмой,
А по новому режиму -
Это просто рай земной.
Будешь там ты преспокойно
На пуху лебяжьем спать,
Есть картошку с хлебом, с солью,
И разлуку распевать.
Понапрасну, Коля, плачешь,
Понапрасну слезы льешь,
Там друзей, наверно, столько,
Что из пушки не пробьешь.
Матр.[ос] кр.[ейсера] Диана
Р.Д.
РГАСПИ. Ф. 462. Оп. 1. Д. 2. Л. 6, 6об.
Подлинник. Автограф. Чернила
N 4. Рукопись стихотворения солдата-артиллериста Е. Борисова. 1917 г.
Кому что нужно?7
Солдатам нужны: мир, свобода,
Возврат скорый под кров родной.
Война идет уже три года
Пора кончать! Войну долой!
Рабочим нужны: мир, свобода,
Иль хлеба досыта, верней;
И каждый день томит голодных
Кричать: "Войну кончать скорей!"
Крестьянам нужны: мир, свобода,
Возврат отцов и сыновей;
Уже три года молят бога,
Чтоб дал конец войне скорей.
Купцу не то; нужна война
В войне он видит свет и рай
Ты ешь и пей душа до дна
Теперь сума моя полна, а деньги лезут через край.
Вампиро-паразитам бывшего царя
Война один исход к спасенью
Душа надеждою на жизнь у них полна
И мнят они из мертвых к воскресению.
Попам и тем война не безразлична
Война для сказок их, хорош материал
И живя для мира жизнью двоеличной
Он всюду говорит, что Бог нас наказал.
Интеллигенты же товарищи все с нами
Лишь только не было б богатства жизни сей.
Богатством связанный, как рабскими цепями
Он вряд ли будет лучше, как древний фарисей.
Артиллерист Е. Борисов
РГАСПИ. Ф. 462. Оп. 1. Д. 2. Л. 1, 1об.
Подлинник. Автограф. Чернила.
N 5. Рукопись рассказа З. Федотова. 1917 г.
Перед лицом жизни
Перед лицом суровой Жизни стояли двое людей, оба недовольны ей, и на вопрос "Чего вы ждете от меня?" один из них уставшим голосом сказал: "Я возмущен жестокостью твоих противоречий, бессильно разум мой пытается понять смысл бытия, и сумраком недоуменья перед тобою душа моя полна. Мое самопознание говорит мне, что человек есть лучшее из всех творений..."
- Чего ты хочешь от меня? - бесстрастно спросила Жизнь.
- Счастья!.. Для счастья моего необходимо, чтобы ты примирила две основы, противоречия души моей: мое "хочу" с твоим "ты должен".
- Желай того, что должен для меня, - сурово сказала Жизнь.
- Я жертвою твоей быть не желаю! - воскликнул Человек. - Я властелином жизни быть хочу, а должен выю гнуть. Ярмо ее законов для чего?
- Да вы говорите проще! - сказал Другой, стоявший ближе к Жизни, а первой продолжал, не уделив внимания словам товарища:
- Я хочу свободы жить в гармонии с желаньями своими и не желаю быть для ближнего по чувству долга ни братом, ни слугою, и буду тем, чем захочу свободно - рабом иль братом. Я не хочу в обществе быть камнем, который общество кладет куда и как хочет, устраивая тюрьмы благополучия своего. Я человек, я дух и разум жизни, я должен быть свободен!
- Постой, - сказала Жизнь, сурово усмехаясь, - ты много говорил, и все, что скажешь дальше, мне известно. Ты хочешь быть свободным? Что же, будь! Борись со мною, победи меня и будь мне господином, а я твоей рабой буду. Ты знаешь, я бесстрастна и победить меня всегда легко сдавалось, но нужно победить! Ты на борьбу со мной своей свободы ради способен, да? Достаточно силен ты для победы и в силу веруешь свою!
И Человек сказал уныло:
- Ты вовлекла меня в борьбу с самим собою, ты наточила разум мой, как нож он вонзился мне далеко в душу и разум и раздавил ее!...
- Да с ней строже говорите, не жалуйтесь, - сказал Другой. А первой продолжал:
- Я отдохнуть хочу от гнета твоего. О, дай вкусить мне счастья!
Жизнь снова усмехнулась усмешкою подобной блеску льна:
- Скажи, когда ты говоришь, ты требуешь иль просишь?
- Прошу как Человек, - сказал.
- Ты просишь как привычный нищий, но, бедный мой, сказать тебе должна я: жизнь милостыню не дает. И знаешь что? Свободный, он не просит, он сам берет дары мои... А ты только раб своих желаний, не более. Свободен тот, в ком сила есть от всех желаний отказаться, чтобы в одно себя вложить. Ты понял? Отойди!
Он понял и улегся как собака у ног бесстрастной Жизни, чтоб тихонько ловить куски с ее стола, ее объедки. Тогда бесцветные глаза суровой Жизни взглянули на Другого человека, то было грубое лицо.
- О чем ты просишь?
- Я не прошу, а требую.
- Чего?
- Где справедливость? Дай ее сюда, все остальное после я возьму, пока нужна мне только справедливость. Я долго ждал и терпеливо ждал, я жил в труде без отдыха, без света! Я ждал... но будет! Пора мне жить. Где справедливость?
И Жизнь ему бесстрастно ответила:
- Возьми.
Захарий Федотов (?)
РГАСПИ. Ф. 622. Оп. 1. Д. 66. Л. 93-96.
Подлинник. Автограф. Чернила.
N 6. Рукопись сказки матроса с эскадренного миноносца "Гром". 1917 г.
Прошу мою сказку под заглавием "Свобода, равенство, братство и русский медведь" поместить в Вашей газете8.
По случайности после долгой голодовки освободился медведь от цепей и стал, себя забываючи, выть и искать чего-нибудь поесть. "Свобода! Равенство! Братство!" Медведь остановился и стал нюхать кушанье, которого он еще не видал.
"Хм... Наверно, хорошие кусочки! - подумал он, и стал кушать с большим аппетитом.
Медведи ведь глупые, а Русский медведь особенно.
Видя, что ему никто не запрещает кушать, поел он столько, что намозолил себе даже глотку. Когда он всю свободу, порядочный кусок равенства и все братство скушал, остановился он и стал опять выть. Только теперь не от радости, а от горя.
Из Б.[алтийского] ф.[лота]
эск.[адренный] мин.[оносец] "Гром"
Я.Ю. Р [Подпись неразборчива]
РГАСПИ. Ф. 622. Оп. 1. Д. 67. Л. 43-43об.
Подлинник. Автограф. Чернила.
N 7. Рукопись стихотворения Ив. Семенова. 1917 г.
Через грозы и несчастья
Чрез страданья и тюрьму
Пролегали пути к счастью...
Через трупы, казни, тьму.
Возвышались эшафоты,
Разносился звон цепей.
И за годом мчались годы,
Тьма сгущалась все мрачней.
Ссылки, плети и расстрелы,
Годы каторжной тюрьмы...
Шли борцы на подвиг смелый
По пути глухой борьбы...
И высоко знамя мысли,
Знамя правды и труда,
Развевалось над отчизной
В годы мрачные всегда.
Семя света, семя знанья, -
Дали пышный спелый плод.
Пали цепи, тьмы созданье,
И свободен стал народ.
И страдавшая отчизна,
Распростертая в пыли,
Поднялась - и правят тризну
Над врагом ее сыны.
Знамя света и свободы,
Знамя правды и идей -
Разгоняй же мрак, невзгоды
Над отчизною моей!..
Ив. Семёнов9
РГАСПИ. Ф. 622. Оп. 1. Д. 70. Л. 49-49об.
Подлинник. Автограф. Чернила.
N 8. Рукопись стихотворения. 1917 г.
Красное Знамя
Собирайтесь под красное знамя,
За святую свободу борцы!
Раздувайте мятежное пламя,
Новой жизни друзья-кузнецы.
Час настал. Из цепей мы сковали
Для борьбы боевые мечи,
Их в своей мы крови закаляли,
Час настал, и дрожат палачи.
Впереди светит солнцем свобода,
Позади - рабства гнет вековой...
Так вперед же за счастье народа
Мы пожертвуем смело собой.
РГАСПИ. Ф. 622. Оп. 1. Д. 70. Л. 51.
Подлинник. Рукопись. Карандаш
1. См. Кром М.М. Новая политическая история: темы, подходы, проблемы // Новая политическая история. Сборник научных работ. СПб., 2004. С. 7-17.
2. См. также: Письма во власть, 1917-1927: Заявления, жалобы, доносы, письма в государственные структуры и большевистским вождям. М., 1998.
3. Великовский С. Революция в песнях // Свобода. Равенство. Братство. Песни и гимны Французской революции. М., 1989. С. 5-33.
4. Кропоткин П.А. Великая французская революция. 1789-1793. М., 1979. С. 8
5. См. об этом: Колоницкий Б.И. "Трагическая эротика": Образ императорской семьи в годы Первой мировой войны. М., 2010; Колоницкий Б.И. "Товарищ Керенский": антимонархическая революция и формирование культа "вождя народа" (март - июнь 1917 года). М., 2017.
6. Керенский А.Ф. Голос первого народного министра к крестьянам и рабочим о земле и воле. Пг., 1917. С. 6.
7. В тексте документа имеется редакторская правка, выполненная простым карандашом.
8. Имеется в виду "Рабочая газета".
9. Псевдоним Ивана Ивановича Трухина.