Уже 20 лет Сергей Алещенко работает в Камерном Музыкальном театре "Санктъ-Петербургъ Опера". Разнообразный репертуар обладателя выразительного лирического тенора впечатляет. В багаже солиста такие партии, как Ленский в "Евгении Онегине", Антонио в "Обручении в монастыре", Герцог в "Риголетто", Альфред в "Травиате", Маурицио в "Адриане Лекуврер", Пинкертон в "Мадам Баттерфляй", Каварадосси в "Тоске", Рудольф в "Богеме", Оттавио в "Дон Жуане", Надир в "Искателях жемчуга" и многие другие.
Совсем недавно Сергей Алещенко стал лауреатом премии "Золотой Софит" в номинации "Лучшая мужская роль в оперном спектакле" за исполнение партии Фауста в одноименной постановке Юрия Александрова. В интервью артист рассказал о том, как родился образ Фауста, о специфике работы в режиссерском театре. Поделился впечатлениями о работе в других оперных коллективах и поведал, почему 20 лет назад пришел работать именно к Юрию Александрову - основателю и бессменному художественному руководителю "Санктъ-Петербургъ Оперы".
Сергей, вы являетесь выпускником Санкт-Петербургской государственной консерватории имени Римского-Корсакова. Сразу после ее окончания в 1998 году вы были зачислены в труппу "Санктъ-Петербургъ Оперы". Что повлияло на ваше решение начать карьеру именно в этом театре?
Сергей Алещенко: После окончания консерватории, мой учитель, Заслуженный артист РСФСР Михаил Николаевич Егоров, посоветовал мне пойти работать к Юрию Александрову, сказав, что после работы в его театре, работа в любом другом мне будет уже не страшна. И это оказалось правдой.
А в тот момент у вас уже было понимание, какой Александров режиссер?
Сергей Алещенко: Да, до того, как прийти работать в театр, я видел несколько спектаклей Александрова, которые произвели на меня сильное впечатление и вызвали много новых эмоций. Я хорошо помню, например, старую постановку "Бориса Годунова", тогда я еще не думал, что буду участвовать в этом спектакле в партии Юродивого. Так что я уже имел примерное представление, какой будет работа в этом театре.
За почти двадцать лет вы стали приглашенным солистом многих театров нашей страны, в том числе и Мариинского, участвовали во многих интересных проектах. Можно ли сравнить Юрия Александрова с другими режиссерами, или он личность уникальная?
Сергей Алещенко: Если честно, я бы не стал Юрия Исааковича с кем-то сравнивать. Исходя из своего опыта работы с другими режиссерами, могу сказать, что работать с ним во многом проще, несмотря на то, что задачи, которые он ставит перед артистами, не всегда просты. Однако он умеет ставить их четко и внятно. Я бывал в ситуациях, когда режиссеры делились своими идеями, много говорили об образе героя, но во время репетиций часто не могли просто сформулировать сценическую задачу: где ты должен встать, и что сделать…
В современных операх на сцену зачастую выходят абсолютно голые солисты, придумываются немыслимые интерпретации сюжетов. В связи с этим возникает такой вопрос, а имеют ли вообще право на существование в музыкальном театре подобные постановки, если режиссерский замысел вызывает исключительно оторопь у зрителя?
Сергей Алещенко: Думаю, такие постановки, к сожалению, будут появляться, пока на них есть спрос или просто заказ. На мой взгляд, опера должна оставаться достаточно консервативным, "элитным" жанром. Все-таки главное в ней - пение. Можно спорить о художественных целях и задачах, но шокирующие эффекты, тем более за гранью общепринятой морали, производимые лишь ради эффекта - "шок ради шока" - не должны появляться на сцене. Что касается солистов, то каждый сам устанавливает себе рамки и границы допустимого. Замечу лишь, что сейчас среди множества умений, которыми должен обладать оперный артист, пение, к сожалению, далеко не на первом месте.
Сергей, расскажите, а как солист и режиссер работают над новыми партиями. Например, одна из последних громких премьер "Санктъ-Петербургъ Оперы" - "Фауст". Далеко не простой спектакль, ведь Юрий Александров перенес действие в сумасшедший дом, переосмыслив классическую историю любви Фауста и Маргариты…
Сергей Алещенко: Работа над любой оперной партией всегда подразумевает две составляющие: вокальную и драматическую. Партия Фауста - одна из вершин тенорового репертуара. Это очень сложный музыкальный материал, требующий большой подготовки. О ней мечтают тенора с "ранних ногтей" и, конечно, хотя все с юности пробуют голос на знаменитой арии, почти никому она не дается с первого раза. Поэтому, даже имея большой опыт, я с осторожностью подошел к этой работе, хотя и не сомневался, что музыка Гуно подходит для моего голоса. Однако первые постановочные репетиции, драматический образ Фауста и режиссерское решение спектакля, предложенное Юрием Исааковичем, вызвали у меня скорее неприятие. В тот момент я вообще сомневался, что мне удастся психологически воплотить такой образ. Так что, признаюсь, в самом начале постановки, работать над ролью мне было достаточно сложно. Тем более я не задумывался о том, что эта работа будет иметь успех.
А что именно вызывало отторжение? Перенос действия в сумасшедший дом или другие изменения сюжета?
Сергей Алещенко: Идею Александрова трудно сразу принять, а не принимая, невозможно передать залу. Сумасшедший дом, бессмысленно выведенный на сцену, может оказаться даже скучным, помещение Фауста в психушку - не самым радикальным решением, которое можно придумать. Этот спектакль делают необычным и тяжелым психологические причины, двигающие героями в этой самой больничке... Все действие - эксперимент Мефистофеля над героями, поведение Фауста и Маргариты - всего лишь "психохимия". В этом спектакле есть тяжелейшие сцены, как та, в которой Маргарита лишается ребенка…
Однако сейчас у вас уже нет отторжения по отношению к вашему герою или Вы до сих пор преодолеваете себя, выходя на сцену в образе Фауста?
Сергей Алещенко: Нет, отторжения уже, конечно, нет.
А когда оно прошло, как менялось ваше отношение к спектаклю?
Сергей Алещенко: Менялось постепенно. "Картинка сложилась", когда я увидел спектакль со стороны. Ведь он складывается помимо музыки из многих компонентов: свет, декорации, костюмы, видеопроекции - все это вместе оказывает сильное воздействие на зрителей. Но солист, находясь на сцене "внутри" действия, не всегда, как мне кажется, может полностью охватить весь спектакль. Когда же мне удалось "стать зрителем", проявилась масса нюансов, стала более понятна версия Юрия Исааковича, появилось целостное представление о спектакле.
А когда вообще складывается полное понимание образа, над которым работаешь?
Сергей Алещенко: Признаюсь, начало работы иногда происходит почти вслепую. Сначала прорабатываем отдельные мизансцены, фрагменты, какая-то сцена берется из первого действия, другая из финала. Образ вырисовывается постепенно, потом развивается, начинает оживать. Если это такой спектакль, как "Фауст", то понимание образа героя складывается далеко не сразу.
У "Санктъ-Петербургъ Оперы" богатейший репертуар, в котором представлены постановки опер самых разных жанров и эпох, от средневековых мистерий до современных произведений. В этом плане у вас очень внушительный багаж, однако есть ли любимые партии в этом театре?
Сергей Алещенко: У меня, пожалуй, нет ни одной партии, которая бы мне не нравилась, сложно что-то выделить. Первыми в голову приходят Эдгардо в "Лючии" и Каварадосси в "Тоске", Рудольф в "Богеме" и Герцог в "Риголетто", Ленский… Роль может не всегда нравиться, но если не происходит понимания образа, если не преодолеть свой негатив - лучше не выходить на сцену, иначе это будет ложь. Ничего не сможешь дать слушателям, зрителям, обманешь ожидания сидящих в зале.
Вы участвуете в предстоящей весной премьере оперы Моцарта "Похищение из Сераля", это достаточно редкое произведение, расскажите, чего ожидать зрителю? Какую партию Вы готовите?
Сергей Алещенко: Я готовлю партию Бельмонта и она, как и другие в "Похищении из сераля", довольно сложна. Пока что я не буду раскрывать секретов, характера предстоящей постановки - уверен, что публике очень понравится эта опера. Это очень красивая музыка, которая редко исполняется, вероятно потому, что она, как это часто бывает, легка для восприятия, но представляет трудности для исполнения. "Похищение из сераля" написана в жанре зингшпиля и в опере много диалогов, которые, будут у нас звучать на русском языке. Судить, заслуженно или нет опера была забыта, предстоит зрителю... Могу только пообещать, что публике мы представим это редкое произведение как и всегда на высоком уровне.