"Судная ночь. Начало": ударим геноцидом по экономическому кризису

Идея, лежащая в основе этой антиутопии, состояла изначально в том, что если раз в году дать людям возможность безнаказанно творить бесчинства, то все остальное время бесчинствовать они будут меньше. Постепенно идея эволюционировала. Джеймс ДеМонако, сотворивший вселенную "Судной ночи", с каждым последующим фильмом (а скоро нас ждет еще и сериал) который год упорно пытается размусолить ее с разных сторон для придания ей правдоподобности. Тщетно, конечно, но сам процесс своей безнадежностью зачаровывает.

Совпадение или нет, но четвертый фильм, который является приквелом к остальным, отвечает на вопрос, заданный героем "Рика и Морти" в девятом эпизоде второго сезона, пародирующем и исчерпывающе деконструирующем "Судную ночь": как реагировал народ, когда впервые был дан старт всеобщему празднику беззакония?

В недалеком будущем в США все совсем плохо. Почему - неважно, важен сам факт. На политической сцене появляются "Новые отцы-основатели", партия, которая обещает сделать Америку снова великой. То есть они как бы не республиканцы, и к власти от них приходит не Трамп, но все ж все понимают. Да и постер с красной кепкой и белой надписью на ней тонко намекает.

План "Новых отцов-основателей" гениален в своей простоте: если потихоньку истребить всех малоимущих под прикрытием "Судной ночи", то уцелеют только богатые, следовательно, общее благосостояние улучшится, и экономический кризис сам собой рассосется. Нобелевскую премию по экономике тому господину, который это придумал!

Для проведения эксперимента по внедрению "Судной ночи" выбирается бедный район Нью-Йорка Статен-Айленд, где обитают одни чернокожие бедняки. Что снова приводит нас к беготне по улицам, наводненным психопатами в причудливых масках, - как в двух предыдущих фильмах (первый, напомним, был исключительно камерным триллером). Параллельно в штабе устроителей эксперимента неожиданно выясняется, что женщина-ученая, застрельщица и мозг проекта, вообще-то преследовала цели благие. По ее теории, граждане должны были немножко друг друга поубивать и перестать. А гадкие политики ее, наивную, использовали.

Помимо обычных маньяков, упивающихся безнаказанностью, на местности орудуют тайно нанятые правительством солдаты-нацисты в белых колпаках. В качестве альтернативы нацистам болеть предлагается за мускулистого наркодилера. Альтернатива, так себе, знаете ли - по сути, одним делом же занимаются. Но мускулистый наркодилер хороший - потому что негр. А нацисты плохие - потому что блондины.

Есть, правда, один действительно крутой персонаж - пучеглазый отморозок Скелетор, дополнительный элемент первородного хаоса в этом царстве горячечного бреда американских либералов. Но его почему-то используют как ходячую мотивацию для другого персонажа, который совсем не крутой даже. А после использования выкидывают. И ради чего? Ради беготни и мускулистого наркодилера.

В конце концов, к последнему акту, наркодилер вслед за нацистами прибегает в жилую многоэтажку, чтобы спасти возлюбленную и заодно устроить мочилово в стиле "Рейда". Мочилово - знатное, развеселое. Здесь уже нацисты не в белых колпаках, а в касках, и командует ими молчаливый бугай в черном плаще, как у офицеров Вермахта. Что ни говори, а на работу художников по костюмам "Судной ночи" всегда любо-дорого посмотреть. Как и на мочилово.

Но все же вернемся напоследок к теме правдоподобности. Фильм завершается кадрами, на которых раненого наркодилера под руки несут его девушка и ее брат. Только что отзвучала сирена, возвещая об окончании кошмара. Они смотрят в будущее, несмотря на все пережитое, с оптимизмом и решают с кровавым режимом впредь бороться. А на заднем плане видно, как какие-то дети играют на коробке в баскетбол. Воображение рисует примерно такой диалог: "- Мам, я пойду с ребятами мячик покидаю. - Хорошо, сынок, только не споткнись о трупы в коридоре!"

Очевидно, рано или поздно свободолюбивые чернокожие голодранцы таки остановят геноцид и положат конец власти злобных белых фашистов. И Бог им в помощь. Только хотелось бы, чтобы не с такой серьезной миной они вели свою подпольную священную войну. А то метафора все больше напоминает карикатуру и бьет куда-то далеко мимо цели.