На Байройтской сцене пересматривают мифы Вагнера
Вагнеровское барокко
Обновление - актуальное слово для Байройта: и не только на сцене Фестшпильхауса, но и в здании театра, спроектированного Вагнером, уже несколько лет идет комплексная реконструкция (пока обновились только фасады), которая должна завершиться к 2026 году, к 150-летию Вагнеровского фестиваля. Всего три года назад прошел модернизацию музей Вагнера на вилле Ванфрид - мультикомплекс с музейной, архивной и научно-исследовательской базой. Только что завершилась четырехлетняя реконструкция маркграфского Оперного театра - единственного в мире барочного театра, сохранившегося в своем первозданном виде. Этот байройтский театр очаровывал всю Европу своим уникальным интерьером, использовавшим эффекты барочных иллюзий, а в конце XIX века покровитель Вагнера Король Людвиг II Баварский, увлеченный технологиями, установил в театре первое электрическое освещение. Именно Маркграфский театр стал причиной переезда Рихарда Вагнера в Байройт, хотя и не подошел в результате для постановок его опер.
Но в музее Вагнера на вилле Ванфрид в этом году открыли экспозицию, посвященную театру барокко - Тheatrum Mundi. Шекспировский девиз "весь мир - театр" (иллюзорный мир - спектакль, поставленный богами, где каждый человек играет отведенную ему роль), был основополагающим для мировоззрения человека барокко. И вагнеровская идея Gezamtkunstwerk (универсальное искусство) отчасти наследовала этот миф, хотя опиралась на другие - общественные и революционные идеи утопического социализма и критику потребительского мира. В экспозиции представлен Вагнер-революционер, участник Дрезденской революции 1849 года, соратник анархистов - Пьера-Жозефа Прудона, Карла-Августа Рёкеля, Михаила Бакунина, ставшего, кстати, прообразом вагнеровского Зигфрида.
В сегодняшней ситуации политического апокалипсиса, в ситуации, когда виртуальный мир интернета и социальных сетей вытесняет живое пространство жизни и становится средством глобальной манипуляции, проблемы соотношения вымышленного и реального, сцены и мира, роли личности - актуальны, как никогда. 2018 год рассматривается в этой экспозиции как время абсолютного обесценивания личности, поддельных новостей и гипер медиализации. Тheatrum Mundi показывает, что театр может воздействовать на сложившуюся ситуацию своим критическим посылом, средствами радикальной имагинации. Именно поэтому вагнеровский миф проходит сегодня опыты перезагрузки.
Естественно, что не все эксперименты на сцене Фестшпильхауса принимаются публикой: многие постановки вызывают дружный свист и "бууу". Даже не имевший отношения к радикальной режиссуре нынешний смелый дебют Пласидо Доминго в байройтском зале в качестве дирижера "Валькирии" был дружно освистан и раскритикован за отсутствие понимания вагнеровского оркестрового объема, сведенного к аккомпанементу, за медленные темпы, подвергавшие испытанию певцов и драматургию сценического действия. Кроме того, "Валькирия" на фестивале была представлена в нарушении главной традиции Байройта - показывать "Кольцо нибелунга" только целиком. Впервые одна опера была вынута из тетралогии (в постановке Франка Касторфа, с которой Байройт простился в прошлом году). Между тем, по слухам, циркулирующим в Байройте, худрук фестиваля Катарина Вагнер, готовит еще один провокационный эксперимент: следующее "Кольцо", премьера которого намечена на 2020-й год, будут ставить женщины-режиссеры: каждая - по опере. Сама Катарина Вагнер, вероятно, поставит "Гибель богов".
Электрический "Лоэнгрин"
Что касается единственной премьеры нынешнего фестиваля - "Лоэнгрина", то она прошла без громких сенсаций. Кроме, за исключением того, что за три недели до премьеры от партии Лоэнгрина отказался Роберто Аланья, не осиливший вагнеровский текст. Вместо него по инициативе музрука фестиваля Кристиана Тилеманна в спектакль срочно ввелся польский тенор Петр Бечала, ставший звездой этой постановки, где партнерам его были Аня Хартерос (Эльза), Георг Цеппенфельд в роли короля Генриха Птицелова и легенда байройтской сцены Вальтрауд Майер (Ортруда), простившаяся в этом году с Байройтом. Успешно дебютировал в спектакле и второй польский певец - бас-баритон Томаш Конечны в партии злобного Тельрамуда. И, как стало известно за два дня до открытия фестиваля, российская звезда Анна Нетребко, прежде отказавшаяся выступать в Байройте, в следующем году решила выйти в партии Эльзы в двух спектаклях нового "Лоэнгрина".
Надо заметить, что новая постановка "Лоэнгрина", кроме отлично подобранного каста певцов и чистой, ясной оркестровой работы Тилеманна опера, оказалась неординарной в своем визуальном концепте (художники Нео Раух и Роза Лой), погрузившим действие вагнеровской оперы в глубокие синие тона неземного мира, населенного странными персонажами, с экспрессионистским гримом, облаченными в костюмы в стиле живописи Рембрандта и крылья насекомых.
Декорацией этого ирреального мира стала башня электростанции, оборачивающаяся сюрреалистической оранжевой спальней Эльзы и Лоэнгрина. Рыцарь с синими волосами в техническом костюме электрика спускался на сцену на крыльях фантастического аэроплана, чтобы "починить" этот утративший положительную энергию, распадающийся от интриг и борьбы за власть мир. Пришелец спасал Эльзу, прикрученную проводами к столбу, в духе фэнтези ведя акробатический бой с Тельрамудом в воздухе, но неожиданно превращался из романтического героя в странного незнакомца, насильно требующего от невесты соблюдения супружеского договора: не спрашивать его ни о чем. Этот суровый Лоэнгрин скручивал Эльзу в брачной спальне электрическими проводами. Придуманная американским постановщиком Ювалем Шароном новая коллизия подразумевала феминистический реванш: освобождение Эльзы от доминирующего мужского эго. Любовь не может основываться на запретах, и Лоэнгрин - не тот герой, кого Эльза должна любить. В спектакле Шарона, заканчивающегося странной повальной смертью всех жителей Брабанта, победили сильные женщины: Эльза с рюкзаком за спиной отправилась вместе с фантасмагорическим "зеленым" человечком - братом Готфридом, познавать мир. Ортруда, открывшая Эльзе глаза на Лоэнгрина, осталась на развале погибшего королевства, вероятно, чтобы строить новый мир. Шарон попытался в этом "Лоэнгрине" закатить и ядро социальной критики: слепое доверие, манипуляции, подчинение гибельны для общества и государства. Получилось не слишком весомо.
Жизнь Изольды
Другая, не менее радикально переосмысленная вагнеровская история "Тристан и Изольда" в постановке Катарины Вагнер, уже четвертый год включается в афишу фестиваля. На этот раз - в новом актерском ансамбле: Изольда - Петра Ланг, Тристан -Андреас Шагер, король Марк - Рене Папе. Жесткий концепт Катарины Вагнер, поместившей своих героев в абстрактный сюрреалистичский лабиринт - из металлических мостов, лестниц, переходов (в духе архитектурных пейзажей Пиранези), подразумевает мрачную энергетику спектакля, лишенного волшебства и мистики любовного напитка. Изольда и Тристан отказываются пить зелье Брангены, передавая друг другу склянку и демонстративно выливая ее содержимое. Испытание чувствами во мраке реального мира - чисто вагнеровский мотив, который педалируется Катариной Вагнер. Герои ее спектакля проходят через "пытки" реальности-тюрьмы - заточение в башне короля Марка, чьи люди следят за каждым движением любовной пары. Их любовь - иллюзорная мечта, которая не может воплотиться в жизни: они пробуют покончить с собой - повеситься, прежде, чем Марк обнаружит их. Но погибает в спектакле только Тристан: от удара мечом в спину, нанесенного его другом Мелотом. Изольду же, после ее знаменитой "Сцены смерти", увы, спетой Петрой Ланг жестким, форсированным и неточным звуком (о нездоровье певицы было объявлено перед началом спектакля), Марк водворяет в супружеские покои. Катарина Вагнер сокрушила романтический вагнеровский миф, а Тилеманн представил, как и прежде, абсолютно роскошную оркестровую работу, захватывающую своим удивительным сочетанием страсти и рациональности, звуковыми сияниями и тенями, чистотой инструментальных линий, поразительно ясных для такой густой и глубокой вагнеровской оркестровой ткани.
Нюрнбергская история
Но наиболее радикальному переосмыслению вагнеровское творчество и сама личность Рихарда Вагнера подверглись в спектакле Барри Коски "Нюрнбергские майстерзингеры", виртуозно соединившему на сцене сразу несколько контекстов: жизнь виллы Ванфрид времен Вагнера, Нюрнберг XVI века и Нюрнбергский процесс, антисемитские стереотипы и вагнеровское творчество. Учитывая плоскость клише, сложившегося вокруг музыки Вагнера, ставшей в ХХ веке фетишем для нацистов, Коски поставил намеренно сюрреалистический спектакль, переходящий в формат иронического бурлеска. Почему действительно вагнеровская "нюрнбергская" сказка о любви, средневековых ремесленниках и певческих турнирах так магнетизировала Гитлера? Коски развивает эту тему в ключе антисемитской идеологии: известно, что оба - и Вагнер, и Гитлер -ностальгировали по "чистой", первородной Германии далеких мифологических времен.
Хоровой финал "Майстерзингеров" звучит как гимн "святому немецкому искусству", а главный герой оперы Ханс Сакс рассуждает об опасности "загрязнения" национальной культуры. Коски иронически обыгрывает этот сюжет в спектакле: Ханс Сакс в образе самого Вагнера в его знаменитом бархатном берете произносит торжественную речь, а хор славит творца нового национального мифа. Но блеск режиссуры Коски состоит в его юмористическом тоне, в его способности соединить все смыслы сразу, создать интеллектуально гибкий спектакль.
Начало - музейное пространство виллы Ванфрид, где Вагнер появляется с ньюфаундлендами Молли и Марке, его жена Козима мучается мигренью, а тесть Ференц Лист музицирует на рояле. Здесь все потешаются над дирижером европейского происхождения Германом Леви (первым дирижером "Парсифаля"), из рояля выскакивают многочисленные "вагнеры", а в комнату вырывается толпа костюмированных нюрнбергцев, майстерзингеров, ремесленников. Персонажи преображаются в героев оперы мгновенно: Вагнер в Сакса (Михаэль Фолле) и Вальтера (Клаус Флориан Фогт), Козима (Эмили Маги) - в Еву, Лист (Гюнтер Гройссбёк) - в ее отца золотых дел мастера Погнера, дирижер Леви - в Бексмессера. В финале массовой бурлескной игры наплывает тема нюрнбергского будущего "зал 600" Дворца юстиции, где в 1945-46 годах проходил процесс над руководством III Рейха.
Антисемитский дискурс спектакля обнажается детально: через блестящую актерскую работу Йоханнеса-Мартина Кренцле в роли дирижера Леви и писаря Сикста Бекмессера, через его суетливую жестикуляцию, аутсайдерство и фрейлехс, оборачивающийся вдруг жуткой танцующей карикатурой с огромной бутафорской головой из нацистского журнала "Штюрмер". Второе действие спектакля заканчивается "погромом", устроенным нюрнбергскими горожанами Бекмессеру.
В финале оперы сам Вагнер предстает перед созданными им "нюрнбергцами", немцами - во всей славе своего искусства: в пустое пространство сцены вагнеровского Фестшпильхауса выезжает оркестр и хор, которыми дирижирует Вагнер, творец музыки и нового германского мифа, так трагически обернувшегося для современной цивилизации. Но у Коски побеждает музыка, талант и обаяние вагнеровских героев, с блеском исполненных тем же составом исполнителей (кроме Евы Погнер - Эмили Маги), что и в прошлом году.
А в следующем сезоне на сцене Фестшпильхауса состоится давно ожидаемый вагнерианцами дебют - Валерий Гергиев впервые будет дирижировать в Байройте новой постановкой "Тангейзера".
За всю историю существования байротского Фестшпильхауса, открытого Рихардом Вагнером в 1876 году, на его сцене прошло 2.694 спектакля. В этом году состоялось 32 спектакля, на которые были распроданы все билеты: всего 62 000 посетителей из Европы, Азии, Австралии и Америки.
*Это расширенная версия текста, опубликованного в номере "РГ"