Неоконченная пьеса Льва Николаевича Толстого "Живой труп", опубликованная посмертно, была основана на реальных событиях. Сюжет драмы писатель почерпнул из судебного разбирательства о двоебрачии, рассмотренного Московской судебной палатой в 1897 году. Подробности уголовного дела сообщил автору председатель Московского окружного суда Н.В. Давыдов.
Семейный треугольник
К шумному бракоразводному процессу Екатерины Павловны, в девичестве Симон, и Николая Самуиловича Гимера привела в сущности ординарная ситуация: молодой невесте из небогатой дворянской семьи подыскали подходящую партию, но новоиспеченный супруг имел "наклонность к вину". Рождение сына не исправило ситуацию, глава семьи продолжал пить, потерял должность в правлении Курско-Киевской железной дороги и окончательно превратился в обитателя городского дна. Супруга забрала ребенка и ушла к матери.
Правила этикета предписывали Екатерине Павловне вернуться в семью и посвятить себя воспитанию детей. Однако будучи женщиной энергичной, она не собиралась провести остаток жизни "в совершенном уединении". Чтобы обеспечить себя и сына, зарабатывала на жизнь письменной работой (в том числе переписывая рукописи Л. Н. Толстого!), а затем выучилась акушерству и в начале 1890-х уехала в деревню Щелково Богородского уезда Московской губернии, где устроилась акушеркой при фабрике.
Здесь она и встретила Степана Ивановича Чистова (прототипа Виктора Каренина из "Живого трупа") - служащего ткацкой фабрики, а впоследствии владельца мыловаренного завода. Чистов имел серьезные намерения, последовало предложение руки и сердца.
Не без труда разыскав по ночлежкам бездомного пропойцу-супруга, Екатерина Павловна потребовала развода, взяв на себя всю финансовую сторону дела.
Развод по-русски
Брачное законодательство в Российской империи практически исключало возможность легального развода: брак не мог быть расторгнут по обоюдному согласию супругов. Закон предусматривал лишь несколько веских причин: доказанное прелюбодеяние, неспособность к брачному сожительству, уголовное наказание и безвестное отсутствие одного из супругов1. Благодаря первой, самой популярной причине к началу XX века происходило до 95% разводов2. Но довести дело до конца было непросто: признание вины супругом, совершившим прелюбодеяние, не принималось во внимание, если оно не подтверждалось формально необходимыми доказательствами - показаниями двух или трех очевидных свидетелей, появлением детей вне брака и менее значимыми уликами - письмами, сплетнями, слухами3. Приходилось подкупать лжесвидетелей, давать взятки, такой процесс мог затянуться на долгие годы. Но мнимый адюльтер был единственной возможностью развестись по взаимному согласию.
Екатерина Гимер убедила мужа принять на себя вину за "оскорбление святости брака" прелюбодеянием. В конце 1894 года она подала прошение в московскую духовную консисторию, но определением 7 декабря 1895 года ей было отказано в разводе за недостаточностью доказательств.
И тогда отчаявшаяся женщина решилась на рискованный шаг - заставила законного мужа исчезнуть. Тот согласился на определенных условиях. И, словно Дмитрий Лопухов из романа Н.Г. Чернышевского "Что делать?", согласился инсценировать самоубийство, дабы освободить жену для нового брака.
Преступление и наказание
24 декабря 1895 года у проруби на Москве-реке "в районе якиманской части, найдено было поношенное пальто со свидетельством об освобождении Николая Гимера от исполнения воинской повинности..."4. На следующий день Екатерина Павловна получила по почте предсмертное письмо мужа: "Многоуважаемая Екатерина Павловна, последний раз пишу Вам. Жить я больше не могу. Голод и холод меня измучили, помощи от родных нет, сам ничего не могу сделать. Когда получите это письмо, меня уже не будет в живых, решил утопиться. Дело наше можете прекратить... Тело мое, конечно, теперь не найдут, а весной не узнают, так и сгину с земли. Будьте счастливы"5.
Однако тело нашли очень скоро - уже 27 декабря полиция пригласила Екатерину Павловну осмотреть труп вытащенного накануне утопленника, в котором она "признала" мужа. Причем, как позже установит суд, "полиция с близорукой поспешностью не сообразила, что прорубь, в которую будто бросился Николай Гимер 24 декабря, находится на шесть верст ниже по течению от того места, где был вытащен 27 декабря неизвестный человек, еще живой и умерший через десять минут по доставлении его в управление пресненской части"6.
Труп был выдан "вдове", она похоронила его 31 декабря на Дорогомиловском кладбище, как самоубийцу за церковной оградой. 5 января 1896 года Екатерина Гимер получила вдовий вид - документ, позволявший свободно проживать по всей Российской империи, - и 21 января обвенчалась со Степаном Чистовым.
А вскоре разразился грандиозный скандал.
"Покойный" Гимер, все это время живший у родственника жены в Санкт-Петербурге, совершил роковую ошибку: обратился к властям с прошением о выдаче нового паспорта, взамен якобы утерянного7. Полиция сделала запрос по месту выдачи документа - и выяснилось, что он вовсе не утерян, а приложен к делу о самоубийстве дворянина Николая Гимера...
"Живой труп" был арестован и препровожден в Москву. 8 декабря 1897 года в Московской судебной палате состоялось слушание дела супругов Гимер. Московский городской голова князь В.М. Голицын, бывший сословным представителем на процессе, вспоминал, что "палата просидела целый день и всю ночь до пяти часов утра, г-жа Гимер тронула всех своей искренностью... Палата долго совещалась, но оправдательного приговора вынести не могла"8.
Приговор был чудовищный. По обвинению в преступлении (жены - в двоебрачии, мужа - в пособничестве), предусмотренном 1554 ст. Уложения о наказаниях, оба подлежали лишению всех особенных прав и преимуществ и ссылке на житье в Енисейскую губернию на 12 лет, а также "церковному покаянию по усмотрению духовного начальства"9. Новый брак Екатерины Павловны был признан недействительным.
Милость императора
Супруги подали в Сенат кассационные жалобы, те были рассмотрены и оставлены без последствий. Приговор подлежал исполнению и обрекал на жестокое наказание "безусловно безвредных, добрых, хороших людей, разрушив своим вмешательством их мирное жительство"10. При этом товарищ прокурора Московской судебной палаты Н.М. Коваленский, участвовавший в слушании, утверждал: "Разбирайся дело с присяжными заседателями ... супруги Гимер были бы несомненно оправданы. Их совместная жизнь в Сибири будет, вероятно, невозможной. Николай Гимер тесно сроднился с жизнью на улице и в кабаке, а его жена - энергичная и трудолюбивая женщина..."11.
При поддержке и по ходатайству сенатора А.Ф. Кони Екатерина Павловна подала прошение о помиловании на высочайшее имя. И 29 июля 1898 года высочайшим соизволением жестокий приговор был заменен на тюремное заключение на один год. Епархиальное начальство, в свою очередь, наложило на супругов епитимью на 3,5 года12. Екатерина Павловна отбывала наказание с 11 сентября 1898 года, работая фельдшерицей в тюремной больнице, и уже через три месяца, 9 декабря, была освобождена по состоянию здоровья. Оказавшись на свободе, она наконец поселилась с сыном Николаем у Степана Чистова в Щелково.
"Это был яркий случай противоречия между правдой житейской, человеческой - и правдой формальной и отвлеченной", - вспоминал А.Ф. Кони13. Вероятно, именно это противоречие и увлекло Льва Николаевича Толстого, который в 1897 году, в разгар процесса начал набрасывать черновой вариант пьесы.
Он не мог и предположить, что этим пошлет новые испытания на головы успокоившихся супругов...
Мольба без ответа
В 1900 году Л.Н. Толстой вернулся к заинтересовавшему его когда-то сюжету, в прессу просочилась информация о готовящейся пьесе "Труп". И вскоре к писателю обратился сам "живой труп" - "небольшого роста, худощавый, уже давно не молодой. Пристально вглядывающиеся, крохотные глазки неопределенного цвета, длинный, мясистый, синебагровый нос"14, - с прозаической просьбой помочь материально. По свидетельству Н.В. Давыдова, для "трупа" эта встреча имела судьбоносное значение, так как Толстой взял с него слово бросить пить. И через знакомых устроил письмоводителем Московского окружного суда, "где тот благополучно служил до своей смерти" в 1903 году15.
А вот Екатерине Павловне, только оправившейся от тягот и унижения, публикация пьесы грозила новым скандалом. И тогда к Толстому обратился ее сын Николай Николаевич Гимер (Суханов). "Сын от имени матери просил не опубликовывать драму, так как ей это было бы тяжело, да и кроме того она боится, чтобы опять не вышла история. Я, разумеется, обещал"16.
Толстой сдержал слово. По свидетельству Кони, в 1904 году писатель признался, что произведение "читать не стоит: оно не кончено, да и вообще мне не нравится, и я его совсем бросил"17. Опубликованная посмертно наследниками драма по сути была черновым наброском. Екатерина Павловна обращалась к Александре Львовне Толстой с мольбой отложить обнародование "Живого трупа" до смерти всех действующих лиц судебного процесса. Но письмо осталось без ответа18...
Публикация и постановка пьесы привели к новому всплеску газетной шумихи вокруг давно забытого дела Уже немолодые Екатерина Павловна и Степан Иванович, жившие в провинциальном городке, были вновь "выведены на позорище"...
Реальная жизнь прототипов "Живого трупа" оказалась, по словам Льва Толстого, "гораздо интереснее, чем отражение ее в литературе"19. И, добавим, гораздо трагичней.
1. Свод законов Российской империи. 1857. Т. 10. Ч. 1. Ст. 45. От несовершенства законодательства пострадали и графиня Лидия Нессельроде, единственная дочь московского генерал-губернатора графа Арсения Закревского, и герцог Николай Максимилианович Лейхтенбергский, старший внук Николая I. Смотри: Экштут С.А. На службе российскому Левиафану. М., 1998. С. 133-168, 287-300; Экштут С.А. Надин, или Роман великосветской дамы глазами тайной политической полиции. М., 2001. С. 41-48, 181-182.
2. Тольц М.С. Брачность населения России в конце XIX - начале XX в. // Брачность, рождаемость, смертность в России и в СССР. М., 1977. С. 143.
3. Нижник Н.С. "Женитьба есть, а разженитьбы нет": о проблеме расторжения брака в Российской империи. // Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России. 2012. N 1. С. 28.
4. Кони А.Ф. Воспоминания о писателях. М. 1989. С. 407.
5. Это и другое письмо аналогичного содержания были приложены к делу "Предварительное следствие судебного следователя Московского окружного суда, нач. в 1896 г. и конч. 3 апреля 1897 г." Печатается по: Жданов В.А. Последние книги Л.Н. Толстого. С. 81.
6. Кони А.Ф. Указ. соч. С. 408.
7. Там же. С. 407.
8. Новое время. 1911. 22 октября.
9. Жданов В.А. Указ. соч. С. 84.
10. Давыдов Н.В. Указ. соч. С. 28.
11. Кони А.Ф. Указ. соч. С. 410.
12. Там же. 87.
13. Там же.
14. Петроградская газета. 1911. 14 сентября.
15. Давыдов Н. В. Указ. соч. С. 29.
16. Гольденвейзер А.Б. Вблизи Толстого: записи за 15 лет. М. 1922. Т.1. С. 53
17. Кони А.Ф. Указ. соч. С. 414.
18. Жданов В.А. Указ. соч. С. 91.
19. В.А. Указ. соч. С. 91. Давыдов Н. В. Указ. соч. С. 28.