В Архангельске после долгого перерыва переиздали одну из самых популярных детских книг XX века - "Детство в Соломбале" Евгения Коковина. Повесть, написанная в 1940-х, в советское время входила в школьную программу. Книга опубликована на разных языках в восьми странах, "Детство" читали и по Всесоюзному радио. Для дикторов даже сделали памятку: в названии Соломбала - ударение на втором слоге; в фамилии Коковин - на третьем.
Соломбала - остров в городской черте Архангельска, на котором в конце XVII века царь Петр построил первую судоверфь и спустил на воду первые корабли. А Евгений Коковин - автор трилогии, советский писатель, живший в Архангельске. "Вместе с вами побывал я в тундре, на Новой Земле, покачался на суровой северной волне, узнал массу нового из мира оленеводов, поморов", - писал ему другой известный здешний писатель Федор Абрамов.
Повесть Коковина не переиздавалась в России 40 лет. Зато пару лет назад вышла в Финляндии. Но когда в Соломбале открыли сквер имени Коковина, и в Архангельске, наконец, решили издать "Детство в Соломбале". Поддержал идею и глава города Игорь Годзиш, который признался корреспондентам "РГ", что трилогия Коковина была у него в детстве любимой книгой.
...Недавно сын писателя, Владислав Коковин, с супругой Еленой пришли в архангельский пресс-центр журнала "Родина" и "Российской газеты".
Вспоминали, как Евгений Степанович, возглавлявший тогда региональное отделение союза писателей, помогал вечно бедствующему Степану Писахову издать свои сказки и найти работу в Архангельске, а поморской сказительнице Марфе Крюковой "справлял" валенки, которые она не могла купить в родной Золотице. Дверь в квартире Коковиных не закрывалась никогда!
Рассуждали и о том, как одна книга вместила первопроходцев Арктики, интервентов, революционеров, искателей архангельских кладов. Попытались понять, откуда у "Детства в Соломбале" необыкновенный вкус.
На этих страницах так же душисто пахнут опилки, на трехвековом слое которых строилась корабельная сторона. Так же слышится скрип весел в уключинах здешних поморских лодок - карбасов, доставлявших соломбальцев в магазин во время привычных весенних паводков. Речь по-прежнему разноязыка, ведь в Соломбалу на шхунах и ботах приходили со всего света. Здесь сохранилась романтика бушлатов и бескозырок, не дававшая покоя соломбальским мальчишкам.
Можно не сомневаться, что все советские мальчишки, читавшие "Детство", благодаря Коковину, видели соленые морские сны и завидовали. Было чему! Лет с восьми их архангельские ровесники отчаливали на карбасах и шлюпках в свое первое "автономное" плавание по узкой речке Соломбалке - мутной "морщинке" на карте острова, прятавшей в зарослях кустов и лопухов десятки причалов. У каждой, уважающей себя семьи, был свой! Если же островитяне получали благоустроенную квартиру на "материке", карбас непременно забирали с собой.
Наш, к примеру, после переезда покоился кверху килем прямо во дворе пятиэтажной хрущевки, а летом ставился на одну из общественных водных "парковок" Северной Двины. Ну и что, что тебе лишь десять лет и ты девчонка - держи нос лодки поперек двинской волны, пока отец с друзьями пьют пиво на корме, и смотри, чтобы под киль не угодило очередное бревно, "удравшее" во время лесосплава.
А ведь "Детство в Соломбале" - это литературный перекресток последнего арктического похода Седова и затертой во льдах "Святой Анны" Брусилова. Тайна двух экспедиций показана в повести лишь "художественными мазками" - поэтому заинтригованные мальчишки после Коковина зачитывали до дыр воспоминания, выпущенные участниками тех экспедиций - Николаем Пинегиным, штурманом Альбановым. И, конечно, каверинские "Два капитана", написанные по следам "Святой Анны".
Поймать читателя на какую-то особую морскую наживку Коковин умел. И неудивительно: по рассказу Владислава Евгеньевича, семье потомственных поморов Арктика давала работу несколько веков подряд. Отец писателя, Степан Андреевич, был лично знаком с Георгием Седовым. Многодетная семья Коковиных жила в казармах флотского полуэкипажа по соседству с домом великого полярника на набережной Соломбалы.
- Дед делал такелаж для шхуны "Святой мученик Фока", на которой Седов отправился в последнюю экспедицию, - говорит Коковин-младший.
Конечно, мы спросили сына писателя: "Что говорили в вашей семье о смерти Седова на Земле Франца-Иосифа?" Ведь и сегодня в Соломбале многие считают правдой слухи, что матросы Линник и Пустотный съели Седова. После возвращения участников экспедиции в Архангельск на них даже завели уголовное дело... Владислав Евгеньевич слухам не верит, как и тому, что в Белом море недалеко от Архангельска была найдена бутылка с запиской, выброшенная с борта "Святой Анны".
А вот сюжетная линия об интервенции на Русском Севере - тоже часть биографии семьи. Тесть Евгения Коковина распространял в Архангельске газету "Искра", стал узником концлагеря на острове смерти - Мудьюге, затем был увезен интервентами в Европу и целый год провел в эдинбургской тюрьме. Вернулся в Архангельск лишь после того, как его вместе с товарищами обменяли на английских военнопленных.
Даже кладоискательство, которым так заразительно увлекались герои книги, не было выдумкой. Помню, как во время одного из последних визитов на свою малую родину, в Архангельск, девяностолетняя шотландская писательница Евгения Фрезер рассказывала нам о кладе Фонтейнесов.
Купцы голландского происхождения сто лет назад зарыли свое золото во дворе дома в центре города - перед тем, как уйти с интервентами. Через некоторое время одному из них удалось вернуться. Земля была нетронута, но клада на месте не оказалось... Вездесущее архангельское болото! Теперь на этом месте на Троицком проспекте разбит сквер.
Кстати, повесть Коковина тоже чуть не "утонула" в истории. Его сын рассказал, как Евгений Степанович привез рукопись в Москву, где собирались издать книгу. Это было... 22 июня 1941 года. Потом была служба военкором на карельском фронте, книги "Гарнизон маленькой крепости", "Вожак санитарной упряжки". И лишь после войны, вооружившись пишущей машинкой "Мерседес", Коковин отредактировал первоначальный вариант рукописи (Маршак говорил начинающему писателю: "Слишком серьезно-суховато иногда изображаете события"), к тому времени уже опубликованной в Архангельске.
Владислав Евгеньевич принес эти "живые" отцовские правки в наш пресс-центр. "В его кабинете с 4-х часов утра начинала стрекотать пишущая машинка. Повесть подверглась кардинальной переработке. Она увеличилась по объему. Заявка сюжета стала более продуманной", - вспоминает Коковин-младший в статье к последнему изданию.
У книги был оглушительный успех, когда ее напечатал Детгиз. Сегодня прототипов тех мальчишек давно нет в живых, но наши дети книгу читают! И старые карбасы на берегах Соломбалки и Кузнечихи еще не распилили на дрова, пусть и соседствуют они с современными яхтами.
А из узких окон здания флотского полуэкипажа, как и двести лет назад, видны уходящие в Арктику корабли, хотя вместо нижних чинов Соломбальской судоверфи в казармах разместилась... служба исполнения наказаний. Да и клад Фонтейнесов еще не найден.
Тем временем Владиславу Евгеньевичу по-прежнему звонят вчерашние мальчишки, приезжающие в Архангельск со всей России: "Покажите нам Соломбалу Коковина!"
Кстати, от идеи поставить в сквере памятник писателю сын отказался:
- Евгений Степанович был скромным человеком. Другое дело - памятник мальчишкам Соломбалы. Над ним сегодня и работает архангельский скульптор Сергей Сюхин.
Фото предоставлены Владиславом Коковиным, журналом "Поморская столица", пресс-службой губернатора Архангельской области и администрацией Архангельска.