С Юрием Ростом можно говорить на любую тему. Чего ни коснись, готова увлекательная история из жизни замечательных людей. Только слушай! Журналист, фотограф, писатель, телеведущий, актер, друг или, в крайнем случае, добрый знакомый большинства из тех, кем по праву гордится Россия.
В этот раз мы не пытались объять необъятное и ограничили разговор животным миром. Правда, в широком смысле слова.
О троежучье
- Оказывается, вы тот еще жук, Юрий Михайлович!
- В каком смысле?
- В прямом: коротконосый долгоносик. Надо же было такое название дать! Из серии "нарочно не придумаешь".
- Вы об этом... Да, в "Новой газете", с которой много лет дружу и где регулярно публикуюсь, работает невероятно талантливая журналистка Екатерина Гликман. Я познакомился с Катей много лет назад, задолго до ее прихода в редакцию, она дочь известного ленинградского энтомолога.
Какое-то время Катя прожила в Таиланде, ловила там редких жуков. В том числе отыскала в джунглях и трех долгоносиков. Коротконосых. На самом деле они крошечные - по полтора миллиметра. Но новый род. Первооткрыватель имеет право дать находке название. Одного жука Катя нарекла в честь Димы Муратова, главного редактора "Новой газеты", второго - Пети Саруханова, нашего художника, третьего - в мою.
В результате игры с именами получилось некое троежучье. А почему бы, собственно, и нет?
- Так вы вошли в историю животного мира.
- Мне казалось, и раньше пребывал в нем. Как и любой другой человек. Все мы - часть фауны. И, надо сказать, не самая приятная её часть. Слишком много людей злых, агрессивных, готовых убивать не от голода или ради самосохранения, а со скуки. Среди зверей бессмысленная жестокость встречается гораздо реже.
Что касается моих отношений с братьями меньшими, видите на полке скульптурку кошки? Это Дуся. Она прожила в этом доме несколько лет - шесть или семь.
- Кто изваял?
- Замечательный скульптор Георгий Франгулян, создатель, на мой взгляд, лучших памятников в Москве - от Бродского и Окуджавы до монумента жертвам сталинских репрессий. Может, мы до конца не оценили эту стену на проспекте Сахарова, а скульптура - мирового уровня.
Я рассказал Жоре о Дусе, и тот предложил: "Давай сделаю, раз она так тебе дорога". Взял фотоснимок и слепил. Получилось очень похоже. Вылитая Дуся! И в бронзе вышла трехцветной, как в жизни. Умная была - словами не передать.
- Вам ее подарили?
- Сама пожаловала. Лапой открыла дверь и - всё. Приблудилась. Мы сидели с моим близким другом, кровельщиком-энциклопедистом Ваней Духиным. Он сказал: "Раз пришла, пусть живет". Я ответил: "Пусть". Дуся потом крепко подружилась с Иваном Андреевичем.
Когда я уезжал куда-то, они вдвоем оставались. Хотя Дуся была девушкой вольного содержания и поведения, бегала по двору, лазила по пожарной лестнице. Ее в округе все знали, и она всех. А потом Дусю насмерть задрали бездомные собаки, которые еще не так давно обитали в центре Москвы, нападали сворой на жертву. Вот и моя кошка не смогла увернуться, погибла...
- Это когда было?
- Лет десять назад. Может, больше.
Андрей Битов хотел взять котенка от Дуси, но к тому моменту мы ее стерилизовали.
Она отличалась природной деликатностью, хотя ее воспитанием никто не занимался. Любила ходить по столу, при этом ничего не брала без спроса. Однажды мой друг великий кинорежиссер Отар Иоселиани приехал в гости и остановился здесь пожить, а уже к нему пришли знакомые из Франции. Увидели Дусю и закричали: "Кошмар! Кошка на столе!" На что Отар спокойно ответил: "Это не кошка, а наш товарищ".
Дусе было важно убедиться, что хватит закуски. В том, что выпивки достаточно, она не сомневалась...
О Дусе и Иване
- А почему Дуся?
- Если бы видели ее, не спрашивали бы. Как только вошла, стало ясно: Дуся. Чувствовался характер. Иван Андреевич, кровельщик-энциклопедист, часто об этом говорил.
- Извините, что за словосочетание такое странное - кровельщик-энциклопедист?
- Почему странное? Точнее не скажешь. По профессии Духин был кровельщиком, менял железо на крышах, чинил водосточные трубы, зарабатывал этим на пропитание, а знаниями он обладал феноменальными, поэтому энциклопедист. Больше всего времени Иван Андреевич проводил в научном зале Ленинской библиотеки. Ему туда разрешали ходить без пропуска. Он написал две книги, одна из которых посвящена истории колокольных заводов в России. Видите, у меня под потолком висят поддужные колокола? Привет от Вани Духина. Его презент. Он их собирал, реставрировал, потом дарил.
Когда решили заказать новые колокола для храма Христа Спасителя, Ивана Андреевича приглашали в качестве эксперта-консультанта. Прямо в наш двор въехал черный лимузин, Духин на время отложил домино и поехал в мэрию, где объяснил, на какие заводы лучше обратиться. К его мнению не прислушались, ну, Ваня больше там и не появлялся...
Он помогал абсолютно бескорыстно. Помню, как-то в чистый четверг погрузили в мою "Ниву" колокол и отвезли отцу Александру Борисову, настоятелю храма Космы и Дамиана в Шубине. Это напротив здания мэрии, в Столешникове переулке. Еле дотащили! Пуда три весил колокол, не меньше.
Любопытно, что через несколько лет отец Александр вручал Ване премию "Подвижник" и... не узнал его. Иван Духин был скромным человеком, и тогда, подарив колокол храму, сразу ушел, даже не представился. Ваня часто так делал: отреставрирует хоругви, иконы и отдаст...
У него с Дусей сложились особые отношения. Заберутся вместе на крышу дома и лежат, отдыхают. Ваня в ватнике, а рядом кошка... Это называлось счастье.
Кстати, наш двор до сих пор называют Духин сад. Даже специальная табличка висит.
- Если человек любит кошек, он равнодушен к собакам? Как считаете, Юрий Михайлович?
- Ерунда, по-моему. У меня много знакомых, у которых дома живут и те, кто лает и кто мяукает.
Собака требует более тщательного ухода, ее минимум дважды в день надо выгуливать на улице. Не все к этому готовы. С кошками в быту все-таки проще.
- В детстве, в Киеве, у вас не было животных?
- Куда же без них? Строго говоря, перед вами юный собаковод. Правда, старый, в почтенном возрасте. Удивительно, никогда об этом не вспоминал, но вы стали расспрашивать, и я сообразил, что сто лет назад, классе, наверное, в пятом ходил в клуб собаководов на улице Владимирской. Позже ее переименовали в Короленко, затем вернули историческое название. У нас дома жила овчарка. К сожалению, недолго. Не сложилось. Трудно держать большого пса в коммунальной квартире. А ходить в клуб мне нравилось.
Потом родители взяли кошку, но и с ней возникли проблемы: никого не признавала, всех рвала, кусала, царапала. Что-то такое случилось, может, газет советских начиталась...
Пришлось и с ней расстаться.
- Боитесь привязанностей к домашним питомцам?
- Они ведь становятся членами семьи. После Дуси мне подарили канарейку, тоже долго тут жила. И по ней потом сильно скучал. Хотя, конечно, уход Дуси стал для меня потерей, сравнимой с человеческой...
У Сережи Юрского был кот по кличке Осип. Вел себя, как глава рода. И домашние это беспрекословно принимали. Осип сидел на выделенном для него стуле, никто не смел занять это место.
У Георгия Данелия жили сразу два кота. Одного привезли из Болгарии, а второго нашли где-то на улице. Георгий Николаевич любил обоих и страдал, когда котов не стало. Сейчас взяли Басика. Не могу утверждать, но подозреваю, что он назван в честь Олега Басилашвили, с которым Гия очень дружен.
И с четырехлапым Басиком у Георгия Николаевича прекрасные отношения. Кот не отходит от хозяина, постоянно находится рядом. Верный друг!
Сергей Михайлович Бархин, великий сценограф, предпочитает собак небольшого размера. Чтобы можно было взять на руки. А вот у Ольги Барнет, народной артистки России, дочери выдающегося кинорежиссера Бориса Барнета и Аллы Казанской, тоже народной артистки, дома всегда обитали собаки-приблуды, дворняги невероятного фасона, и кошки с непростой судьбой. Они прекрасно сосуществовали под одной крышей!
О любви и ненависти
- По отношению к животным можно судить о человеке?
- Думаю, нет. Нередко случается, что редкий подлец и отъявленная сволочь обожает кошек и собак. К примеру, у Гитлера была овчарка Блонди, подаренная Мартином Борманом в 1941 году. Она оставалась с фюрером до самого конца, до мая 1945-го.
У Германа Геринга был львенок. Есть фотографии, где они вместе.
Как вы понимаете, собаке абсолютно все равно, что за должность в табели о рангах занимает ее хозяин - начальник он или бомж. Последний даже может получить больше любви. Животные не знают ничего про статус или престиж. Их чувства абсолютно бескорыстны. Грубо говоря, не собачье дело - оценивать хозяев.
Диктаторы часто относятся к животным лучше, чем к подданным. Уж какой свиньей был Калигула, а коня своего любил, ввел Инцитата в сенат. А вот Сталин не держал ни собак, ни кошек. Даже их ненавидел.
Мне рассказывали, будто секретарь ЦК КПСС по идеологии Суслов любил собаку охранника: та была вышколенной и не лаяла на него. Собственный же пес позволял себе тявкать на Михаила Андреевича.
- А вы боитесь собак?
- Некоторых опасаюсь. Есть натасканные рвать людей, бросаться на них. Бойцовые породы мне, мягко говоря, не слишком симпатичны. А вот охотничьих люблю. Особенно дратхааров. Знаете таких? Немецкая легавая.
- Вы охотник, Юрий Михайлович?
- Наоборот - противник этого занятия. Но на охотничьих собак мое отношение не распространяется. Они делают то, что предначертала природа. Помогают человеку, однако сами не ловят и не убивают дичь, лишь ищут ее и приносят трофеи.
Собака верит человеку, ее на многое можно натаскать. Я же помню, какое после Великой Отечественной войны было отношение к немецким овчаркам. На них словно клеймо стояло. Собаки этой породы у многих фронтовиков ассоциировались исключительно с фашистскими концлагерями.
Впрочем, не только у фронтовиков и не только с фашистскими. Наверняка читали "Верного Руслана" Владимова. У книги даже есть второе название - "История караульной собаки"...
С другой стороны, не забуду поразительных пастушьих псов из Новой Зеландии. Я съездил туда еще в советское время в составе делегации, в которую входил председатель крупного колхоза из Эстонии. Нас повезли на овцеводческую ферму. Зашел разговор о поголовье и обслуживающем персонале. Хозяева ответили, мол, десять тысяч овец, десять пастухов и двадцать собак. Эстонец искренне изумился: у него в правлении трудилось под сотню человек. А на новозеландской ферме основную работу выполняли собачки. Небольшие, но невероятного ума. Они творили чудеса, четко различали звуки и жесты, слушали команды, на наших глазах отделили от стада ровно столько баранов, сколько указал пастух. Особенно мне понравилось, что, гуртуя отару, собаки перебегали с места на место по спинам овец. Прыг - и вперед...
Еще сильное впечатление на меня произвели салюки - знаменитые туркменские гончие. Говорят, это древнейшая порода собак в мире, их изображения есть даже в египетских захоронениях. Высокие, стройные, красивые, гордые. А какие быстрые! До семидесяти километров в час разгоняются.
Салюков я впервые увидел в Бадхызе. Это заповедник в Туркмении, который, по сути, сохранил мой друг Юрий Горелов, известный зоолог. Он работал в Бадхызе заместителем директора.
- С людьми салюки ладят?
- Они совсем не агрессивные, детей любят.
В отличие от алабаев. Вроде бы пастушья собака, но зверюга страшная! Когда несколько алабаев идут в твою сторону, на душе становится тревожно.
Как-то я поехал в Узбекистан к еще одному другу, знаменитому спелеологу Гене Пантюхину. Мы вместе спустились в пещеру под Самаркандом. Она была с километр глубиной. В кромешной темноте я прополз на веревках метров сто, поднялся наверх, вернулся в лагерь и там стал дожидаться Пантюхина.
Тот возвращался мимо отары овец, а алабаи не любят, когда кто-то вторгается на охраняемую ими территорию. И вот они двинулись в сторону Гены...
Мы уже хотели бежать на помощь, но Пантюхин, заметив собак, развернулся и о чем-то заговорил с ними. Уж не знаю, какие Гена приводил аргументы, но сила его убеждения была такова, что псы, поджав хвосты, сдали назад. Прислушались, поняли, кто тут хозяин.
Увиденное меня восхитило, потом я написал об этой поездке. Конечно, не о диалоге с собаками, а о погружении в пещеру.
О Валентее и Пальме
- Вы много о чем писали, Юрий Михайлович. В том числе об овчарке Пальме, которая два года ждала на взлетной полосе во "Внуково" улетевшего хозяина... Это же середина семидесятых?
- 1976-й, если точнее.
За эту удивительную историю надо благодарить Вячеслава Валентея, человека удивительной судьбы. В годы Великой Отечественной войны он служил в 63-м гвардейском истребительном полку, был сбит, попал в плен, бежал, выбрался к своим, спустя много лет вернулся в профессию, снова стал летать, правда, в гражданской авиации.
Вячеслав Александрович был командиром "Ил-18", и именно он пришел в редакцию "Комсомольской правды", чтобы рассказать о собаке, которая каждый раз встречает его из рейса. Если бы не Валентей, никто не узнал бы о Пальме. Летчик ходил по шестому этажу и не знал, куда и к кому обратиться. Сначала его хотели отвести к Василию Пескову, главному редакционному специалисту по фауне. Но, как давно подметили коллеги, Василий Михайлович не слишком любил домашних животных, специализируясь на дикой природе.
- В самом деле?
- Да, Песков настороженно относился к кошкам и собакам.
- Удивительно!
- А мне кажется, абсолютно нормально. Это весьма распространенное явление среди тех, кто вырос в сельской местности. Василий Михайлович родом из небольшой деревни в Воронежской области. У людей, живущих, что называется, на земле, часто отношение к животным прагматическое, утилитарное.
Расскажу историю из собственного детства. До войны мой отец был ведущим артистом киевского ТЮЗа, имел бронь от призыва, но 27 июня 1941-го добровольцем ушел на фронт. Получил тяжелое ранение под Ржевом, стал инвалидом, однако после госпиталя вернулся на сцену. Левая нога не гнулась в колене, даже на гастроли отец ездил с мамой, она помогала одеваться. А летом мы всей семьей отправлялись в деревню Украинка под Киевом. Раньше та называлась Злодиивка, и в гражданскую войну в ней базировалась банда атамана Зеленого, в которую входило до тридцати тысяч бойцов. Я даже разговаривал с бывшей любовницей Зеленого. Милая беззубая бабушка... Впрочем, речь не о ней.
Мы снимали комнату в обычной крестьянской хате. У Маруси, хозяйки дома, жили пес по кличке Борщ и кот Жора. Котяра был вороватый, вечно таскал колбасу, норовил придушить соседскую курицу. Маруся чудесно говорила по-украински: "Ой, бiда менi з цим Жором!" Никакого трепета перед домашними животными там отродясь не водилось. Собака нужна, чтобы двор охранять, а кошка - мышей ловить.
Теперь возвращаемся к овчарке Пальме и летчику Валентею. Василий Песков не заинтересовался его историей. Может, интуиция подвела или попросту не поверил в услышанное.
- А вы?
- И я сначала тоже.
- Что смущало?
- Вячеслав Александрович говорил, будто пес провожает и встречает именно "Ил-18". Мне казалось, такого не может быть.
Все же решил съездить в аэропорт, посмотреть своими глазами. Отправились вместе во "Внуково", и там я убедился: сказанное - правда. Техники, заправщики, водители тягачей подтвердили рассказ Валентея.
Строго говоря, то, что собака бегала по летному полю, было нарушением всех правил безопасности, но Пальма вела себя осторожно, к тому же, персонал аэродрома ее оберегал. Лишь спустя время стало понятно, почему собака ждала "Илы". На таком самолете улетел ее хозяин и не вернулся.
Но это выяснилось уже после публикации в "Комсомолке". Заметка получилась небольшой, но вызвала колоссальный резонанс. В редакцию пришло мешков двадцать писем. Очень жалею, что они не сохранились. Были потрясающие истории! Вплоть до рассказов, как в годы войны боевые летчики брали собак в кабины истребителя. Что-то мы, конечно, напечатали в газете, но многое бесследно пропало. Увы.
Написал и хозяин Пальмы. Что это действительно он, определили по детали, которая не упоминалась в заметке. Правый глаз собаки был поврежден, и автор письма указал на это обстоятельство.
- А почему он потом не вернулся за оставленным псом?
- Он улетел работать на Север, проблемы навалились, закрутился, забыл. Знаете, как бывает в жизни. Сначала - одно, потом - другое. Опять же - все люди разные. Не исключаю, хозяин и не вспомнил бы о собаке, если бы не газетная публикация.
Кстати, не факт, что Пальма - настоящая кличка. В письме об этом ничего не было сказано, люди, подкармливавшие собаку в аэропорту, долго перебирали разные варианты, пока не нащупали тот, на который она стала отзываться. Может, ее звали Альма или Алма.
После выхода заметки судьбой брошенного пса заинтересовались не только сердобольные читатели, но и ответственные товарищи. Начались попытки сдать Пальму в приют. Приезжали какие-то молодцы из живодерни, пробовали поймать, но из затеи ничего не вышло. Народ встал на защиту, прикрывал собаку. Да она и сама не давалась, близко никого не подпускала, всегда держала дистанцию.
Могу показать фотографии, сделанные тогда, в 1976-м. Видите? Пальма лежит на расстоянии и готова в любой момент сорваться с места, убежать. А вот и Валентей возле "Ил-18". Хороший дядька, открытый, душевный.
О Вере и Беляше
- Не спрашивали, почему Вячеслав Александрович не забрал собаку себе?
- А куда бы он ее взял? Летчик! Постоянно в разъездах... Тем более, что желающих и без него хватало.
Настойчивее других оказалась Вера Котляревская из Киева.
- Она вроде бы родственница классика украинской литературы?
- Да, праправнучка Ивана Котляревского, автора "Ене ди":
"Еней був парубок моторний
ї хлопець хоч куди козак,
Удавсь на все зле проворний,
ЗавзятЄший од всЄх бурлак".
Вера оформила на работе отпуск за свой счет и почти месяц прожила во "Внуково", пытаясь приручить собаку. Поила ее, кормила, старалась завоевать доверие. Постепенно Пальма привыкла.
Расслабленностью собаки воспользовались, дали снотворное. Ради ее же блага. Иного способа транспортировки в Киев, кроме как во сне, не существовало. Добровольно Пальма ни за что не далась бы. А предстояло именно лететь, чтобы успеть, пока лекарство действует.
Но и после переезда приключения не закончились. Когда собака очнулась на новом месте, она не стала проявлять агрессию, но постоянно пыталась сбежать, вырваться на волю. Из-за этого дверь на балкон и окна в квартире держали закрытыми. Чтобы не выпрыгнула. Так продолжалось более полугода.
Потом Пальму повязали, она забеременела, родила щенков и поняла: тут ее дом, из которого не надо никуда убегать.
- Вы навещали подопечную в Киеве?
- Даже документальный фильм сняли. Саша Опрышко был режиссером. У меня есть фото, где мой сын Андрей вместе с Пальмой.
- Потом и художественную картину сделали - "На привязи у взлетной полосы". Реальную историю творчески домыслили: якобы стюардесса, не пустившая собаку в самолет, сжалилась над ней и забрала к себе.
- К этому творчеству отношения не имею. Даже не видел фильма.
Скажу лишь, что жизнь порой дарит такие повороты сюжета - любой сценарист позавидует...
- Сравнительно недавно по мотивам старой публикации вы написали статью "Собака как государство", где, на мой взгляд, сильно польстили последнему, сравнив его с псом, стоящим на страже интересов хозяина.
- Ну, я писал про идеальное государство, то, каким оно должно быть. Но ведь и собаки бывают всякие, в том числе, поганые.
- Хороших больше. В октябре в Челябинске открыли памятник псу по кличке Беляш. Он два года, как и Пальма, не уходил с трамвайной остановки, ожидая хозяина. А тот погиб в аварии. Потом и собаку сбила машина.
Необходимые на скульптуру шестьсот тысяч рублей собирали всем миром. Справились.
- Люди проявили добрые чувства. Ну, и прекрасно. Пусть умиляются! Внуковским начальникам я тоже в свое время предлагал сделать памятник Пальме. Собака могла стать символом аэропорта, его брендом. Такого нет нигде в мире! Мне ответили, мол, сначала нужно провести реконструкцию, а потом думать об остальном. Замылили идею, словом.
Но тут есть и другая тема - о корнях человеческой отзывчивости. Когда-то давно мы говорили об этом с Борисом Грушиным, создателем социологической службы "Комсомольской правды". Почему люди массово бросились спасать именно Пальму, хотя вокруг было столько тех, кому нужна помощь? Начиная с ближайших родственников, заканчивая инвалидами и сиротами. Или вот собрали деньги на памятник... как вы сказали?.. Беляшу.
Парадокс поведения, о котором психологи, пожалуй, могли бы написать научную работу.
При этом наше общество остается сострадательным. Сужу по благотворительному фонду "Созидание", в попечительский совет которого вхожу. Список нуждающихся очень большой - детдома, приюты, больницы, малообеспеченные семьи... Я собрал для фонда миллионы рублей, продавая свои и чужие работы. Никто не отказал, к кому бы ни обратился. Борис Жутовский, Рустам Хамдамов, Юрий Норштейн, Отар Иоселиани, Гия Данелия, Александр Боровский...
О Пирате и породе
- У вас много таких историй, как с Пальмой? Чтобы с продолжением?
- Можно сказать, все. Те, о ком писал, идут со мной по жизни. Большинство стали друзьями. У меня такой характер: хоть и не сразу, но привыкаю к людям. Если возникает расположение к человеку, не скрываю его.
Видите фотографию? Мария Примаченко, выдающаяся украинская художница, представитель "наивного искусства". Я приехал, чтобы написать о ней очерк, и наша дружба продолжалась четверть века, до смерти Марии Авксентьевны.
Вот кто любил животных! Коту в ее доме клички не досталось, его так и звали - Кот. По-украински - Кiт. Конь - Мальчик. Собака - Пират. Плюс безымянные куры, гуси, коровы...
Как-то Пират взялся лаять без причины. Сын Марии Федор подозвал собаку и показал ей три пальца. Я спросил, что значит жест. Федя пояснил: "Вообще-то Пират заслужил за поведение двойку, но не хочу подрывать его авторитет в глазах других животных". Такие вот у них были отношения.
Мария Авксентьевна запрещала сыну охотиться, говорила: "Ну, как ты будешь стрелять в живое?" А Федя упорно брал ружье и шел в лес. Хотя у него и патронов не было. Пират бежал следом. Однажды Федор вернулся без собаки. Естественно, я поинтересовался, где же Пират? В ответ услышал: "Вiн ще палю . - Он еще охотится"...
Пират у меня на многих фотографиях есть. Конечно, вместе с Марией и Федором.
- У вас недавно вышла книга "Кефир надо подогревать", построенная на диалогах с вдовой Андрея Сахарова Еленой Боннэр. Эту семью вы знали на протяжении еще большего времени.
- С Андреем Дмитриевичем я познакомился в марте 1970-го. Даже раньше, чем Елена Георгиевна. Они впервые встретились осенью того же года на судебном процессе над диссидентами в Калуге, в 1972-м поженились и не расставались до смерти Сахарова в декабре 1989-го...
Эта книга о любви. Мне кажется, она получилась откровенной, искренней, даже исповедальной. Кое-что я сократил, иначе том получился бы втрое толще. Все-таки шестьсот пятьдесят машинописных страниц расшифровки разговоров! Но главное, что люди, знавшие Боннэр гораздо лучше, чем я, говорят, что Елена Георгиевна узнаваема в книге. Она добросовестно вычитала текст, поправила какие-то детали, но ничего не вычеркнула. Вернула мне и сказала: "Делай с этим, что хочешь". Рукопись долго лежала без движения. Не мог решить, надо ли печатать, будет ли она кому-то интересна. В издательстве убедили: надо...
У меня остались двадцать пять кассет аудиозаписей. Отдам в архив Андрея Сахарова. И фотографии тоже.
Не знаю, уместна ли такая параллель, но поскольку у нас сегодня разговор идет о людях и о животных, думаю, сравнение все же допустимо... Елена Георгиевна была настоящим сторожевым псом, оберегавшим покой Андрея Дмитриевича.
- А вы какой породы будете, Юрий Михайлович?
- Чистокровная дворняга. Добрая и веселая. Даже с некоторыми благородными замашками.
Знаете, как на Птичьем рынке продавцы отвечали на вопрос о щенках? "Они у нас ну очень породистые! В них намешано пять или шесть пород". Так и со мной.
Если же говорить серьезно, для собак родословная в некотором смысле даже важнее, чем для людей. Каждому уважающему себя шпицу или таксе положено иметь документ с перечислением бабушек и дедушек до десятого колена. Я молчу про какого-нибудь английского сеттера лаверака!
Любой же человек - коктейль из разных кровей. Может, в этом наше счастье. Иначе род людской давно сошел бы на нет.
Хотя я вот сейчас подумал: Елена Боннэр была бы недовольна, что сравнил ее с собакой. Вломила бы мне по первое число, не посмотрев на наши добрые отношения.
А может, и не стала бы сердиться. Я ведь по-доброму говорю, не со зла...
