Правительство Венесуэлы поддерживает сторонников законной власти

Так здесь живут многие, трущобы перенаселены. Точной статистики нет, но местные уверены, что всего в фавеллах Каракаса проживает до 3 миллионов человек. Удивительно, но инфраструктура там довольно развитая - есть вода, электричество. Правда, как все это чудо инженерной мысли работает, не совсем понятно. Но для обитателей "петаре" это и не важно - за коммунальные услуги здесь все равно никто не платит, поэтому всех все устраивает и даже к перебоям со светом и водой здесь относятся спокойно.

Особняком стоит вопрос безопасности. Еще только когда попадаешь в венесуэльские трущобы, складывается весьма противоречивое ощущение. С одной стороны - на улицах играют дети, ходит много людей, работают небольшие магазинчики и даже кафе. Вся эта обстановка, приправленная местной буйной растительностью и теплым солнцем, совершенно расслабляет и убаюкивает. Но стоит повнимательнее присмотреться, и окончательно понимаешь, что не все так радужно - на всех заборах сверху колючая проволока, рассыпано битое стекло. Во многих узких проходах между домиками установлены крепкие двери, на окнах - мощные решетки. Рикардо мне рассказывает, что это днем здесь не так и страшно, а ночью ситуация в корне меняется, на улицах появляются их настоящие хозяева - местные банды.

Неожиданная деталь, но, как говорит мой провожатый, криминогенная ситуация за последние годы стала даже несколько лучше. Да, по-прежнему немало убийств и грабежей, но их стало намного меньше, чем, скажем, пять лет назад. Объяснение этому весьма логичное - в условиях непрекращающегося экономического кризиса у людей уже попросту нечего отнимать. Понимают это и грабители - "шальные" нападения теперь куда реже. Весьма эффективна и начатая два года назад правительством страны настоящая война с преступниками. Тогда в фавеллы периодически начали заходить целые моторизованные боевые подразделения, и с бандитами никто не церемонился.

И все же, говорит Рикардо, ситуация с преступностью продолжает оставаться крайне тяжелой. Местные жители по-прежнему стараются возвращаться домой засветло. Такой вот установленный улицей "комендантский час". Подозрительно и очень внимательно здесь относятся и к чужакам, а к иностранцем и подавно. Без сопровождения лучше тут не появляться, демонстрировать дорогую технику, естественно, тоже нельзя. Именно заметив, что мои попытки снять улицу на камеру мобильного вызывали неподдельный интерес у двух подростков, притаившихся в одной из подворотен, Рикардо предлагает поехать посмотреть, в каких условиях он живет теперь.

"Великая миссия жилья" - одна из многочисленных государственных программ, направленных на поддержку беднейших слоев населения страны. Она была запущена еще при Уго Чавесе и поддержана его преемником Николасом Мадуро. Сейчас эта программа является одной из наиболее эффективно функционирующих. Правительство уже выдало ключи от 2,2 миллиона новых квартир по всей стране и продолжает строительство соцжилья.

Мы заезжаем в ухоженный жилой квартал 14-этажек, расположенный весьма далеко от центра города. Это обычный спальный район.

"Я бесплатно получил квартиру около трех лет назад. До этого ждал года два, заполнив специальное заявление, - рассказывает Рикардо. - По большому счету, никаких особых требований нет. Видимо, приоритет отдается тем, кто является госслужащим или партийным активистом".

Венесуэлец скромничает. Сейчас, например, без так называемого "Удостоверения патриота" заявление попросту не примут. Этот документ фактически является распиской его обладателя в лояльности "чавистским властям". Без него так же не выдадут и социальный набор продуктов. Тем самым власти показывают, что готовы помогать людям, но только своим. Рикардо, к слову, сотрудник министерства продовольствия. Да и квартал, где располагается его квартира, считается одним из образцово-показательных. Другие дома поскромнее, но в любом случае это куда лучше маленького домика в трущобах.

Квартира Рикардо на восьмом этаже. Это апартаменты площадью около 80 квадратных метров, с двумя отдельными спальнями. Повсюду современная техника китайского происхождения.

"Когда мы получали квартиру, так же функционировала программа "Мой благоустроенный дом", в рамках которой вместе с ключами новоселы получали от государства и набор бытовой техники - холодильник, стиральную машину, плиту, кондиционер", - вспоминает Рикардо. Он с грустью в голосе говорит, что сейчас бытовую технику уже не выдают - закончились деньги и выделенные на эти цели китайские кредиты. Но дома строят исправно. Правда, новоселы теперь получают фактически голые стены - на ремонт квартир у правительства тоже нет денег.

Разговор незаметно заходит о политике - без этого в современной Венесуэле никак. Показывая на стены своей квартиры, Рикардо наглядно демонстрирует, почему до сих пор не готов отказаться от поддержки правительства Николаса Мадуро.

"Я не верю оппозиционерам, когда они рассказывают, что все эти социальные госпрограммы будут ими продолжены. Да я даже не верю, что вот эти квартиры оставят нам, а не отберут", - переживает Рикардо. Он признает, что сейчас жизнь в стране действительно тяжелая, проблем на самом деле огромное количество, а уровень жизни постепенно снижается. Но вину за это он возлагает не только на местные власти: "Если бы нам дали самим спокойно решать свои проблемы - было бы намного лучше. Я совершенно не понимаю, как можно говорить о неспособности правительства выправить экономическую ситуацию в стране и тут же вводить новые санкции, которые перекрывают государству последние источники дохода".

Таких, как Рикардо, в стране тысячи - многие венесуэльцы в большинстве своем являются участниками тех или иных государственных программ. Другой вопрос, что эти программы сейчас откровенно буксуют. У правительства попросту нет денег, ведь экономику сознательно душат санкциями. Но все же многие жители Венесуэлы до сих пор помнят, что когда-то им помогло именно боливарианское правительство. А доверия к новоявленным лидерам оппозиции здесь нет и вряд ли будет. Уж больно тяжело рядовым венесуэльцам поверить обещания того же Хуана Гуайдо, который хоть красиво и поставлено говорит, но "своим" точно не воспринимается.