В Сретенский ставропигиальный мужской монастырь, основанный в 1397 году, Владимир Иосифович пригласил показать новый храм, открывшийся в 2017 году. Это удивительное соединение древности с современностью. Разговор шел в прекрасной библиотеке Сретенской духовной семинарии накануне богослужения, которое Патриарх Московский и всея Руси Кирилл совершил здесь в честь 25-летия возрождения монашеской жизни в Сретенской обители. Вместе с Владимиром Ресиным на вопросы журналистов отвечали и.о. наместника Московского Сретенского монастыря иеромонах Иоанн (Лудищев) и иеромонах Афанасий (Дерюгин), и.о. благочинного Сретенского монастыря.
Владимир Иосифович! Как вам новый храм?
Владимир Ресин: Потрясающий! Как строитель скажу - удивительное архитектурное и сложнейшее инженерное сооружение. Построен на небольшом кусочке земли в самом центре плотно застроенной столицы, где технике ни войти, ни развернуться. Да еще и всего за три года! А какое тонкое сочетание традиций русских православных храмов и новых материалов, инженерии… Это делает храм одновременно величественным и легким. И в то же время удобным для пользования - с современными скоростными лифтами, IT-технологиями. Думаю, возможно такое стало во многом благодаря Его Святейшеству Патриарху Кириллу и митрополиту Псковскому и Порховскому Тихону, на тот момент наместнику Сретенского монастыря и ректору Сретенской духовной семинарии. На время стройки он стал здесь прорабом, для которого не было мелочей. Весь мой жизненный и профессиональный опыт показывает: при строительстве храма главным на стройке должен быть настоятель, духовное лицо: ставь со стороны хоть десять отличнейших прорабов, ничего не получится. Я убедился в этом, когда на месте бассейна заново строили храм Христа Спасителя. Там главным прорабом был сам Патриарх Алексий. В почтенном возрасте он в строительной люльке, которую на ветру трясло как пушинку, поднимался наверх, чтобы посмотреть, как там идут работы.
Вопрос и к вам, Владимир Иосифович, и к насельникам монастыря: храм действительно великолепный. Но развейте наши сомнения: правильно ли было строить его в древней, охраняемой части города? Может быть, стоит возводить новые церкви там, где их нет?
Владимир Ресин: Решение построить храм именно здесь я считаю абсолютно правильным даже чисто с практической точки зрения. Прежде всего потому, что сюда тянется огромное количество народа. Старый исторический храм просто не вмещал всех желающих. Нескольким тысячам прихожан в дождь, снег приходилось по три-четыре часа во время богослужений стоять на улице. Теперь же три тысячи человек спокойно молятся под сводами прекрасного собора.
Отец Иоанн: Большая Лубянка в начале прошлого века была местом страданий. На территории монастыря проводились бесконечные допросы, издевательства и мучения православных людей, расстрелы. В древнем храме располагалось общежитие НКВД. Храм Воскресения Христова и Новомучеников и исповедников Церкви Русской на Лубянке увековечил память погибших за веру в годы гонений на церковь.
В народе его еще называют храмом на Крови, храмом примирения…
Отец Афанасий: Так и есть, он стоит там, где проливалась кровь невинных людей. Конечно, мы не можем и сегодня, спустя время, примирить между собой жертв и палачей. Но постараться жить между собой в мире и согласии, не повторить тех ошибок просто обязаны. И новый храм нам в том числе напоминание об этом.
Можно ли сказать, что люди приняли его?
Владимир Ресин: Не то слово - сюда приходят не только москвичи, многие россияне и даже иностранцы, приезжающие в столицу, обязательно приходят поклониться сюда. Прошло всего чуть больше года, как храм освятили, а ощущение, что он стоял тут всегда, настолько органично вписался в историческую среду. Сейчас все уже забыли, что в начале стройки были противники его возведения. И это нормально. Каждое поколение оставляет свой след в городе.
Приведу еще один пример. Он совершенно другой. Вот при Хрущеве построили в Кремле Дворец съездов. Критиковали его за то, что новодел, что вылез со своим банкетным залом за все допустимые отметки памятника истории. Правильно ругали. Но тем не менее зал оказался полезным для практической жизни города, да и всей страны. Ну где у нас в центре Москвы есть второй такой зал, где могут собраться одновременно 1000 человек? Понастроено много за последние годы, а такого зала больше нет.
Сейчас, наверное, самая главная тема в жизни церкви - раскол православия на Украине. Как видится он из монастыря? Каковы ваши прогнозы?
Отец Афанасий: По благословению Святейшего Патриарха в каждом храме Русской церкви во время богослужения сейчас возносится молитва об Украине. И это, пожалуй, единственное, но и самое важное, что мы, православные христиане, можем сделать.
Владимир Ресин: Добавлю от себя. Происходящее на Украине - чисто политический акт, не имеющий к церкви никакого отношения. Ее сделали разменной монетой, прошлись по самому больному месту. На мой взгляд, это настоящее преступление, и без исторической оценки оно не пройдет. Но для нас, россиян, новая, никем не признанная структура, пытающаяся поставить себя над православием на Украине, ни в коем случае не повод отказаться от дружественного отношения к украинскому народу. Была, например, Германия фашистской. А картины Гитлера - их выставляли недавно на вполне официальной выставке, никто уже не покупает. Все в жизни проходит. Останутся в прошлом и сегодняшние события на Украине.
Владимир Иосифович, вы стояли у истоков создания московской программы строительства 200 храмов, которая стартовала в 2011 году. Как она продвигается?
Владимир Ресин: Патриарх Кирилл в своем выступлении на десятилетии его интронизации отметил важное обстоятельство, что государство и Русская Православная Церковь в наше время выступают партнерами, чего не было даже в царской России. Вот и программа создания храмов в Москве именно партнерская. Строит их церковь, а столичные власти помогают ей. Мы же с владыкой Марком - митрополитом Рязанским и Михайловским - лишь возглавляем рабочую группу как сопредседатели. Главное, что Москва сделала, это предусмотрела в генеральном плане развития города, а затем выделила церкви безвозмездно 232 участка земли. Причем не где-нибудь, а в шаговой доступности от жилья. Чтобы люди в любом возрасте могли без транспорта прийти в церковь помолиться. Знаю, как это важно особенно для людей пожилых. Ведь то, что я делал в 50 лет, в 60 оказывалось уже не так просто, а то, что делал в 70, сложнее стало повторить в 80. Поэтому мы стараемся разместить все храмы в шаговой доступности, чтобы попасть в них могли легко и люди с ограниченными возможностями.
За последние восемь лет в городе возведено уже 85 храмовых комплексов. 61 из них введен в эксплуатацию, из которых 11 только в 2018 году. Еще 12 готовятся к вводу. Мы поставили перед собой цель - сдавать в год не менее 10 храмов и 10 начинать. Кроме того, установлены 140 временных деревянных часовен. Еще раз подчеркну: в бюджете Москвы денег на это нет.
На какие же средства тогда храмы строятся?
Владимир Ресин: На пожертвования прихожан. Кто-то деньги дает, кто-то материалы, а кто-то сам работает на строительстве. Я прикидывал, получается, что в год примерно осваивается от полутора до трех миллиардов рублей. В итоге, если перевести в денежный эквивалент, с момента старта программы пожертвовано порядка 30 миллиардов рублей.
Были примеры, когда москвичи покупали кирпичи на строительство храма, а потом вкладывали их со своими именами, именами членов своей семьи в фундамент или стену нового храма. Такое бывает и сейчас?
Владимир Ресин: Есть такая традиция. Вот так и строятся церкви всем миром по кирпичику. Но я скажу: нет у нас случая, чтобы храм начали строить, а потом из-за нехватки денег бросили стройку. Задержки, да, бывают, но строительство всегда доводится до конца.
В нашу прошлую встречу мы спрашивали вас о деревянной часовне возле станции метро "Щукинская": будет ли там когда-нибудь кирпичный храм? Вы сказали, что будет, но как-то не верилось, что произойдет это быстро. А тут смотрим - уже половина церкви поднялась…
Владимир Ресин: Наверняка подумали, что лукавлю, а я не лукавил. Просто 2-3-4 миллиона рублей на деревянную часовню вместимостью человек на 150-200 собрать легко, а вот на капитальный храм денег надо уже значительно больше. Но и это не беда: вокруг часовен образуются приходы, увеличивается число прихожан, появляются спонсоры из местных жителей. Появляется сначала проект, а потом уже возводится капитальный храм.
А вас в Москве крестили, Владимир Иосифович?
Владимир Ресин: Да. В 78 лет.
Кто расписывал новый храм?
Отец Иоанн: Эти прекрасные росписи - дело рук художников Дарьи Шабалиной и Михаила Леонтьева, которые написали и основную фреску для нашей семинарии - "Христос и его ученики", сочиненную владыкой Тихоном. Иконы расписывала для нас Юлия Белова - художница из Ярославля. Замечательные хоросы и кадила - индивидуальное художественное литье мастерской Юрия Евгеньевича Киреева. Все очень талантливые люди.
Еще вопрос, очевидно, вновь отцу Иоанну. Хор Сретенского монастыря - один из бриллиантов нашей культуры. Но каким образом ему удается сочетать монастырскую жизнь с концертами?
Отец Иоанн: Главное дело нашего хора - богослужение. По воскресеньям и в праздники он поет в обители, где молятся тысячи людей. Состоит наш знаменитый хор по большей части из мирян, с музыкальным образованием, профессионалов в своем деле. Когда же они не задействованы в службах, могут выступать с концертами. Наш второй хор, хор студентов Сретенской семинарии, почти не уступает большому хору в пении. Будущие священники поступают в семинарию далеко не всегда с музыкальным образованием. Но здесь с ними работают, поднимают уровень. Теперь праздничные службы в монастыре поются двумя хорами, да и выступать по стране и за границей приглашают не только профессионалов большого хора, но и учащихся семинарии.
Владимир Иосифович, теперь к вам несколько вопросов как к депутату Государственной Думы. Вы были одним из разработчиков программы реновации в Москве. Более 10 тысяч москвичей уже переехали в новые квартиры. Сейчас в Госдуме идет работа над проектом реновации для всей страны. Насколько он реализуем? Ведь во многих регионах жилье в очень плохом состоянии. Можно услышать: Москва сносит то , что у нас еще не построили…
Владимир Ресин: Вы помните, как много ветхих домов было в Москве в начале 90-х годов? И какой тогда была экономика Москвы? В отличие от войны разве что карточек не было. И вообще ничего не было. Ни денег у города, ни стройматериалов на рынке. Но программу сноса домов первых серий панельного домостроения мы начали именно тогда. И снесли за эти 15 лет почти 7 миллионов кв м. Жители 1700 пятиэтажек переехали уже не в устаревшие дома, а в современные, которым стоять теперь свыше ста лет. Да, вслед за Москвой пока готовы к реновации пока лишь несколько субъектов: Башкортостан и Татарстан, Ярославская и Ленинградская области, города Уфа и Казань, Санкт-Петербург и Ярославль. В других сейчас есть только земля, но ни дорог к ней, ни коммуникаций, ни тепла, ни воды. Да если и построят там жилье, нет ни социалки, ни работы рядом. Кто туда поедет? Никто. Но если ничего не делать, все так и останется. А будет поставлена задача, более слабые регионы начнут тянуться за сильными, готовиться к массовому строительству хорошего жилья для своих жителей. Поэтому я поддерживаю законопроект, который готовит моя коллега депутат Галина Хованская. Думаю, его примут в этом году, или не позднее будущего.
С проблемой обманутых дольщиков вы сталкивались еще в бытность первым вице-мэром в правительстве Москвы. Принимали участие в разработке целого ряда законов на этот счет, уже будучи депутатом Госдумы. Но лишь за последние полгода в России появилось еще 16 тысяч обманутых дольщиков. Избавит ли людей, решившихся улучшить свои квартирные условия, финансирование строительства не через застройщиков, как было до сих пор, а через эскроу-счета в банках, что с 1 июля 2019 года по закону станет обязательным? Пессимисты говорят, что ни к чему хорошему это не приведет. Разве что повысит цену на жилье…
Владимир Ресин: Замещение беспроцентных денег дольщиков на недешевые банковские кредиты, конечно, может отразиться на цене квадратного метра. Ведь гражданин свои деньги сейчас отнесет в банк, откуда девелопер возьмет их, только когда предоставит человеку квартиру. Но замечу: предоставит, а не сбежит с собранными деньгами, как бывало сплошь и рядом, оставив человека не просто без крыши над головой, но и без надежды, что она скоро появится. Может, стоит заплатить за собственное спокойствие? К тому же со временем рынок очистится от недобросовестных застройщиков, сделает строительство жилья прозрачным, а значит, и более привлекательным и для покупателей, и для предпринимателей. Появится конкуренция на рынке, а значит, и квартиры станут дешевле.
В СМИ обсуждается ситуация вокруг Троекуровских палат. Пишут, что Госдума рвется в памятнике истории и культуры организовать 43 кабинета для депутатов. Архнадзор полагает, что постройка XVII века заслуживает более бережного отношения.
Владимир Ресин: Палаты давно не используются, так как находятся в ужасном состоянии. Москва взялась их отреставрировать. Проект прошел экспертизу, получил все согласования, идет работа. Да, когда памятник восстановят, в нем будут сидеть несколько комитетов Госдумы. Что в этом плохого? Неужели лучше, если бы он продолжал разрушаться?
В интернете ходит ролик, как вы вели в 90-е годы переговоры с Дональдом Трампом о строительстве торгового центра на Манежной площади...
Владимир Ресин: Видел я его. В 90-е годы в Москву приезжала группа американских бизнесменов. Правда, я не подозревал, что имею дело с будущим президентом США. Обсуждали мы действительно "Охотный ряд". Но не сошлись ни в подходах, ни в цене. Мы заложили в проект красивый дизайн, мрамор для отделки - все-таки первое крупное подземное сооружение. Они предлагали попроще и подешевле, не понимали, зачем красота под землей? В общем, разница такая же, как между метро московским и нью-йоркским. Нам же красота везде нужна.