Поделиться
Алексей Константинович, на днях появилась информация, что сценарий возможного выхода России из Совета Европы прорабатывается сейчас на межведомственном уровне. Какими могут быть последствия выхода для нас и для Совета Европы?
Алексей Пушков: Ситуация исключительно сложная. Пока нет признаков возможного решения этой проблемы. В Совете Европы есть ряд государств, которые не хотели бы выхода России из его состава. Председательствующая сейчас в Совете Европы Финляндия предпринимает усилия с тем, чтобы найти формулу, которая могла бы предотвратить такой выход. Как известно, мы не готовы оставаться в Парламентской Ассамблее Совета Европы (ПАСЕ) и платить взносы в случае, если не будут восстановлены наши права: право участвовать в голосованиях, право быть представленными в руководящих органах ПАСЕ и право участвовать в ее наблюдательных миссиях.
До сих пор большинство в Парламентской Ассамблее голосовало за санкции против России. При этом на уровне Генерального секретаря Совета Европы, а также руководства ряда стран-членов, существует серьезная обеспокоенность. Ведь, если Россия уйдет, произойдут две вещи. Во-первых, СЕ потеряет 33 миллиона евро наших ежегодных взносов (а по итогам 2017-2019 гг. - около 100 млн). СЕ уже пришлось сократить зарплаты части сотрудникам, отказаться от услуг ряда работников. Мы шутим, что из-за нас Совету Европы приходится экономить на туалетной бумаге и на уборщицах. Напомню, что в прошлом году Турция ушла из числа основных плательщиков СЕ, хотя когда-то она долго добивалась этого статуса, который предполагает увеличение влияния в организации. Но затем ПАСЕ начала регулярно критиковать Турцию за нарушение прав человека, выступать с заявлениями в адрес ее руководства, и турецкие власти пришли к выводу, что за это они столько платить не готовы. И вышли из группы основных плательщиков.
И второе: помимо украинцев, прибалтов, поляков, шведов и депутатов из Грузии в ПАСЕ есть разумные люди, которые понимают: в случае выхода России из Совета Европы, эта организация многое потеряет. ЕС ценен для Европы как структура, которая распространяет европейские ценности и подходы на новые страны. Если же уходим, вся риторика ПАСЕ, ее резолюции, перестают иметь для нас какое-либо значение. Члены СЕ теряют рычаги воздействия на нашу политику, возможность взаимодействовать с нами на этой площадке.
К тому же, если такая страна, как Россия, выпадает из Совета Европы, то он становится Советом лишь части Европы. Из этого исходит генеральный секретарь Турбьерн Ягланд и некоторые другие представители Запада в СЕ. Чем будет заниматься в этом случае Совет Европы? Выборами в Молдавии? Проблемами Боснии и Герцеговины? Или взаимоотношениями между Македонией и Грецией? При всем уважении к этим государствам, это частные или региональные проблемы, которые СЕ может пытаться как-то помочь урегулировать через наблюдательные миссии, рекомендации, резолюции. Но из большой политики СЕ без России просто выпадет. Так что Совет Европы потеряет больше. Он станет организацией, фактически дублирующей Евросоюз и Европарламент, и будет мало кому интересен.
Насколько вероятен такой сценарий?
Алексей Пушков: Сейчас прорабатываются возможности найти некую формулу, которая позволит до июня месяца добиться отказа Парламентской Ассамблеи от санкций. Дело в том, что устав Совета Европы гарантирует равенство всем участникам этой организации. А регламент Парламентской Ассамблеи допускает санкции против них. Таким образом, идя на поводу у ПАСЕ, члены Совета Европы фактически ставят регламент ПАСЕ выше, чем устав организации. Но мы не можем с этим согласиться и предлагаем Совету Европы выправить эту ситуацию: лишить Парламентскую Ассамблею права принимать санкции. Мы сможем вернуться в ПАСЕ и кризис будет преодолен, если мы будем восстановлены во всех правах. Но шансы на это на сегодняшний день я оцениваю как небольшие.
В своем послании к Федеральному собранию в конце прошлой недели Владимир Путин сказал: "Мы готовы к диалогу, но стучаться в закрытые двери больше не будем". Какие двери, по Вашему мнению, сегодня безнадежно закрыты, а какие открыты для нашей страны?
Алексей Пушков: На мой взгляд, нам никуда стучаться не нужно, но нужно смотреть, какие возможности сохраняются. Во-первых, это возможности в области двусторонних отношений. Не случайно на прошедшей в середине февраля Мюнхенской конференции по безопасности постоянно звучали призывы объединиться против России, потому что она якобы хочет расколоть НАТО. На самом деле, если кто и раскалывает альянс, то это администрация Соединенных Штатов, это дело не наших рук.
Но что они имеют в виду на самом деле? А то, что у России, несмотря на нынешний политический кризис, сохраняются хорошие отношения с целым рядом стран НАТО, например, с Венгрией, Италией, Грецией, Испанией, Словенией. Президент Франции Эммануэль Макрон сейчас занимается почти исключительно внутриполитическими делами, но и с Францией у нас есть постоянный диалог на высшем уровне. У нас особые отношения с Турцией, которая даже собирается купить наши ЗРК С-400, вопреки давлению Соединенных Штатов.
И это в Брюсселе воспринимают, как свидетельство того, что Россия добивается раскола НАТО, хотя, на самом деле, лишь говорит о том, что у разных стран альянса - разные интересы. Скажем, поляки считают, что в их интересах нагнетание враждебности по отношению к России, а венгры или словаки в этом не заинтересованы. Есть нейтральные страны, хотя они, конечно, часть западного сообщества, потому что входят в ЕС. И Австрия, и Финляндия - это западный мир, но все же и австрийский канцлер Себастьян Курц, и президент Финляндии Саули Нийнисте выступают за развитие отношений с Россией и играют сдерживающую роль.
В Мюнхене, несмотря на антироссийский накал выступлений лидеров ряда других западных стран, Нийнисте удержался от любых политических выпадов в адрес России. Его выступление было очень взвешенным, что доказывает: есть другая Европа. Но она, увы, не такая громкая. Она не настаивает на своей повестке дня, она пытается смягчить ситуацию, но у нее нет лидерства в области отношений с Россией.
Наконец, сохраняются крупные проекты , которые настолько выгодны нашим контрагентам, что они не хотят от них отказываться. Это, собственно, то, о чем говорила федеральный канцлер ФРГ Ангела Меркель в своем выступлении: Северный поток отвечает интересам Германии, как и интересам Европы в целом, поэтому он должен быть введен в действие. Близки позиции России и ведущих стран ЕС и по т.н. иранской ядерной сделке. Это один из вопросов, по которому мы можем взаимодействовать с Германией или Францией.
А в других вопросах?
Алексей Пушков: Если вы имеете ввиду Украину, то хочу обратить ваше внимание на фразу Ангелы Меркель, которая, посмотрев на Петра Порошенко, сидевшего в первом ряду, сказала: "Я на стороне Порошенко". Газ должен идти, но она на стороне Порошенко. Чтобы было ясно: Германия давление на Порошенко по выполнению Минских соглашений оказывать не будет. Это и есть ответ на ваш вопрос.
Но при этом, несмотря на всю критику и жесткость, которую демонстрируют западные политики , Россию приглашают на Мюнхенскую конференцию. Уверен: там были бы очень заинтересованы в приезде нашего президента. Первая причина: если там не будет России, они будут вынуждены заняться своими внутренними противоречиями, которые нарастают. Мы же играем роль громоотвода и объединяющего фактора. Вторая причина: как бы они к нам ни относились, они понимают, что без нас невозможно обсуждать такие вопросы, как договор РСМД, Сирию, да и Украину. Кстати, были на конференции и представители Ирана. Почему? Не потому, что на Западе их очень любят, а потому что есть тема иранской ядерной программы, тема санкций США против Ирана, есть тема Сирии. А без представителей этой страны обсуждать ситуацию на Ближнем и Среднем Востоке невозможно.
Так что организаторы Мюнхенской конференции исходят из определенной логики: как ни относись к России, она должна быть участницей этой дискуссии. Ведь иначе диалог с Россией практически прекратится, но на Западе этого опасаются. И без России такого рода конференцию не будут считать полноценной сами ее западные участники. Что дает пусть небольшую, но надежду на то, что, несмотря на нынешнюю напряженность, диалог все же продолжится, и нам удастся не скатиться к новому Карибскому кризису.
Но и при этом Сергей Лавров высказался в таком духе, что при такой "изоляции" России у него нет времени передохнуть...
Алексей Пушков: Да, у Лаврова была такая "изоляция", что он каждый час встречался со все новыми участниками - то с генсеком НАТО, то с верховным представителем Европейского союза по иностранным делам и политике безопасности, то с министром иностранных дел Японии, то с представителем руководства Китая... Полагаю, что нам не стоит игнорировать такого рода конференции, несмотря на то, что звучит с трибуны, потому что Мюнхенская конференция превратилась уже не в европейскую, а в международную конференцию в области глобальной безопасности. Это геополитика, безопасность, военные технологии, региональные кризисы, причем с участием политиков из Китая, Египта, Ирана, Саудовской Аравии и ряда других государств, а не только стран НАТО.
Получается, что у нас ответственная политика, но налицо какое-то всемирное умопомрачение, когда говорят: а мы все равно будем стоять на стороне Соединенных Штатов и западных союзников. Почему эту ответственную политику в мире не поддерживают, не голосуют за нее в Совете безопасности ООН, в ОБСЕ?
Алексей Пушков: Не согласен. Давайте не будем сводить весь мир к странам ЕС и НАТО, которых всего 35-36 государств (с учетом стран-кандидатов, естественно, отыгрывающих ту же самую партию). Мир гораздо шире. Неадекватная реакция на действия России исходит из западного мира. В эту зону невозможно включить ни Китай, ни Индию, ни арабский Восток, ни ЮАР, ни Бразилию, ни Мексику... Почему Сергей Лавров с иронией говорит, что хотелось бы испытать изоляцию, а то он перетрудился? Потому, что с ним очень активно встречаются представители тех государств, которые не входят в западный мир. Мы часто смотрим на мир через призму Запада. Вы говорите о голосованиях. Но тот же Китай, как правило, голосует вместе с нами в Совете безопасности ООН: из ста последних голосований 98 у нас были общими. Поэтому сказал бы так: незападный мир относится к России иначе, чем западный. Но новые лидеры развивающегося мира еще не "доросли" до того уровня, когда они могут выступать самостоятельно.
Кроме того, Запад во многом контролирует не только мировые финансы, но и мировые информационные потоки. Приезжаешь, к примеру, на Кипр. Кого цитируют ведущие кипрские СМИ? Они цитируют Reuters, AFP, Associated Press, CNN. Или кого цитируют индийские СМИ? Когда речь идет о нашей официальной позиции, то они могут процитировать ТАСС или РИА "Новости". Но, в основном, в аналитических и обзорных публикациях и телесюжетах они цитируют западные агентства, телеканалы и газеты.
Информационная монополия Запада только едва "надорвана" нами при помощи канала RT, который вещает на нескольких языках, и немного китайцами, у которых сейчас два англоязычных канала. Но при этом, посмотрите, какая реакция на нарушение этой монополии! Нас обвиняют в информационной войне, во вмешательстве во внутренние дела, в том, что чуть ли не Россия стоит за Брекзитом и "желтыми жилетами" во Франции... На Западе создаются специальные структуры, выделяются бюджеты на борьбу с "российской пропагандой", то есть, с российской информацией.