Яковенко: Почему мир становится для нас все менее предсказуемым

На фоне дающего сбои процесса глобализации все четче прослеживаются тенденции к уплотнению регионального сотрудничества, которое компенсирует ослабление управляемости на глобальном уровне. Можно даже сказать, что основное бремя в радикально трансформирующейся международной системе ложится на региональный уровень управления. Причем Евроатлантика, как это ни прискорбно, находится в состоянии двойного кризиса - глобального и регионального, поскольку, с одной стороны, некоторые вроде как сугубо региональные институты, такие как НАТО, претендовали и продолжают претендовать на глобальную роль или же Запад попросту продолжает контролировать ключевые структуры глобального управления ("семерка", Бреттон-Вудс), а с другой, будучи перенесена из эпохи холодной войны, нынешняя архитектура европейской безопасности никак не может адаптироваться к требованиям времени, прежде всего в плане обеспечения ее открытости и инклюзивности.

Более того, в международных отношениях мы имеем дело с нелинейной и подвижной средой. Обстановка здесь меняется быстро, обнуляя вчерашние или даже сегодняшние реалии. Многое виртуализируется, продолжая существовать формально, но уже не оказывая никакого реального воздействия на происходящее. Мир находится в той точке, когда краткосрочные изменения на отдельных страновых и региональных направлениях совпадают со сдвигами глобального характера, являясь выражением этих сущностных перемен.

Большую роль играют привнесенные Дональдом Трампом новые подходы во внешней политике США, которая лишилась былого "демократизаторского" заряда в пользу доходящего до циничного прагматизма. Вашингтон пытается вести дела без опоры на многосторонние институты и международное право, навязывая всем партнерам свои "правила", будь то в рамках "транзакционной дипломатии" или посредством ничем не прикрытого санкционного давления.

Те общественные настроения, которые привели Трампа в Белый дом, набирают силу и в Европе. "Брэкзит" - один из таких примеров. Континентальная  Европа глубоко поглощена своими внутренними проблемами (кризис доверия к элитам, вдруг ставшие туманными перспективы Евросоюза/еврозоны), и уже не служит маяком мирового развития, заметно "потеряв в весе" на международной арене и чуть ли не превратившись в "больного человека" мира.

Размываются казавшиеся незыблемыми основы международных отношений. Договоренности начинают рассматриваться не как ориентир в поведении, а в качестве объекта разного рода манипуляций ради оправдания собственного неправомерного поведения. Тревожным выглядит уже вошедшее в привычку апеллирование коллективного Запада к неким "правилам поведения", выдаваемым за международную норму. Следствием этого является развал многих договоренностей, таких как СВПД по ядерной программе Ирана и ДРСМД, а также грубое нарушение Устава ООН - вторжение в Ирак, Ливию, удары западной коалиции по Сирии. Такой "правовой нигилизм" и игнорирование центральной роли ООН, демонстрация незаинтересованности в коллективной, а не блоковой выработке новых норм международного права приводят к дестабилизации всей мировой системы, сложившегося в послевоенный период международного правопорядка.

Одним из ключевых элементов такой дезорганизации международной жизни остается стремление западных стран действовать с позиции силы даже в условиях подрыва монополии Запада на проецирование силы. Ярким примером этой инерции на уровне менталитета и практической политики является рост военных расходов НАТО, которые уже достигли 1 трлн. долларов США в год. Осознание утраты своего былого доминирования в мировых делах заставляет США и их союзников нервничать, вследствие чего повышает риск непродуманных, резких шагов с их стороны с трудно просчитываемыми последствиями.

На этом фоне "маяком стабильности" остается Совет Безопасности ООН. Организация играет ключевую роль в системе международных отношений, позволяет эффективно противостоять вредоносным инициативам ряда стран. Очевидно, что после серии провалов во внешней политике администрация Трампа начинает задумываться о необходимости действовать с санкции СБ ООН. Как мы видим на примере венесуэльского кризиса, этот инструмент позволяет ответственным игрокам не допустить непоправимых последствий.

Другой пример - ситуация вокруг КНДР. Последовательное снижение предсказуемости США, деградация их договороспособности заставляет Пхеньян требовать дополнительных гарантий на переговорах с Вашингтоном. Устным обещаниям веры больше нет, а значит, понадобятся тщательно проработанные, строго обязательные соглашения, которые могут быть выработаны только в многостороннем формате, с участием всех заинтересованных игроков и должны получить одобрение СБ ООН.

Это демонстрирует, что устоявшиеся международные институты по-прежнему востребованы. В среднесрочной перспективе влияние силовых методов будет падать - как в силу низкой эффективности, так и чрезмерной затратности, а главное, контрпродуктивности для интересов самих инициаторов силовых сценариев. Помимо прочих факторов, следует назвать утрату англосаксонским миром - вследствие развития Интернета - контроля над международным информационно-медийным пространством. Информационные технологии ведут к ситуации, когда Запад не может более диктовать всему миру выгодную себе трактовку тех или иных событий и отрицать право на альтернативные точки зрения, квалифицируя их как "фейковые новости" и "постправду".

От этих информационных вызовов Запад пытается защищаться. Первые признаки этого мы видим уже сейчас. Например, в выпущенной на днях т.н. "белой книге" правительства Великобритании предлагается ввести элементы государственного регулирования социальных сетей. Используя благовидные предлоги (борьба с терроризмом и экстремизмом, защита населения от возможных посягательств в Интернете и пресловутого "вмешательства извне" во внутриполитические процессы), государство, по сути, намеревается получить не только доступ к персональной информации пользователей, но и мощный инструмент для использования соцсетей в интересах элит.

Эти тенденции наблюдаются и в финансовой сфере. С одной стороны, рядом с МВФ и Всемирным Банком очевиден рост авторитета Азиатского банка инфраструктурных инвестиций, Нового банка развития БРИКС и других структур. Раздражение Запада таким развитием событий ведет к усилению санкционной политики, судорожным попыткам закрепить монополию доллара, крепче привязать к нему "непослушные" страны. В свою очередь следствием станет возрастающий антагонизм третьих стран и подрыв доверия к долларовым инструментам. Утрата веры в международные стабилизирующие механизмы повлечет за собой стремление государств вернуть золотые запасы на родину. Кроме того, сегодня создаются новые платежные системы, происходит диверсификация валют, и уже идут разговоры о замене доллара в торговле нефтью.

Особую обеспокоенность вызывают попытки подавления экономических конкурентов политическими средствами. В этом смысле весьма показателен пример оказываемого на Западе давления на китайский концерн "Хуавэй". Вашингтон, не способный честно конкурировать с растущей азиатской экономикой в сфере информационных технологий и искусственного интеллекта, возрождает далекие от цивилизованных способы ведения дел, такие как Коком времен холодной войны. Впрочем, эти меры все чаще приводят к эффекту, прямо противоположному искомому результату, способствуя еще большему обособлению стран, их опоре на собственные силы, что в итоге приводит к их самостоятельному развитию и появлению прорывных технологий за пределами Запада.

Таким образом, в кратко- и среднесрочной перспективе всем игрокам придется учитывать возросшие риски и непредсказуемость поведения былых мировых лидеров. Незападные государства будут вынуждены, с одной стороны, учитывать новый американский образ действий, с другой - искать "страховочные сетки", новые формы коллективной работы в кругу единомышленников. Компании по всему миру будут "закладываться" на повышенные политические риски, искать такие пути ведения дел, которые оградят их от произвола западных элит.

При этом, как представляется, в ближайшие десять лет в мире накопится "критическая масса" неприятия нынешних "ковбойских" подходов ряда западных стран. Параллельно встанут на ноги и укрепятся новые игроки и альтернативные институты в области безопасности и экономики. Это послужит созданию условий для восстановления мирового равновесия и постепенного возвращения к цивилизованным формам урегулирования разногласий и международного поведения вообще.