В Алма-Ате начинают новую оперную жизнь "Евгением Онегиным"

Та версия на протяжении десятилетий и сохранялась в репертуаре, на ней выросли многие поколения зрителей и артистов, назубок выучив, с какой стороны должна стоять усадьба Лариных, с какой - столик с вареньем, и сколько снежинок должно упасть на шапку Ленского во время его предсмертной арии.

Несколько лет назад театр имени Абая лишился положения единственного оперного театра Казахстана - конкуренцию ему составляет юная и амбициозная столичная Астана Опера. В новых обстоятельствах в Алма-Ате решились на радикальные шаги - появление молодой команды руководителей и эстетическое обновление.

Революционным действиям предпочли эволюционные. Для обновления оперы пригласили московского режиссера Ирину Лычагину. Выбор театра пал на "Евгения Онегина", который вместе с "Иолантой" отвечает сейчас в Алма-Ате за всю русскую классическую оперу. И целью режиссера явно оказалось стремление привести зрителей от набивших оскомину вековых штампов к вечному изумлению, которое позволяет именно "Онегин", актуальностью его тем и множеством смыслов, которые открываются внимательному и просвещенному взгляду. Лычагина привезла с собой московского художника-постановщика Карину Автандилову, художника по свету из Швеции Кевина Вин-Джонса и автора видеопроекций латышку Инету Сипунову.

Их "Онегин" идет в двух действиях и не самым стандартным образом разбит антрактом на "до" и "после" ларинского бала. И, как оказывается, это не только техническое решение. Первая часть спектакля помещена в тройную раму, за которой - ослепительно-яркая изумрудно-зеленая трава и ведра яблок. Ярко-красные сарафаны крестьянок - венециановских бедных Лиз, мотающих ножками в валенках, ловящие рыбку в оркестровой яме Ларина и Няня, будто сошедшие со страниц сакраментального Ричардсона (или более близкого сериала "Гордость и предубеждение"), без важной мины сбивают спесь традиций. Контрастом оказывается второй акт, мертвяще-холодный. Он черно-белый в сцене дуэли и финальном объяснении и черно-красный в греминском бале.

И эмоций режиссер добивается от исполнителей таких же ярких, но в то же время психологически точных. Камертоном здесь служит Ольга - москвичка Лариса Андреева, работающая с Лычагиной в Музыкальном театре имени Станиславского и Немировича-Данченко. Партнерство с ней помогает естественно ощущать себя в новых обстоятельствах Эмилю Сакавову (Онегин), Дамиру Садуахасову (Ленский) и Надие Наденовой (Татьяна), из которых сложился гармоничный ансамбль.

Сложнее пришлось Андрею Трегубенко, Нуржану Бажекенову, Ксении Потемкиной и Оксане Давыденко, вся профессиональная жизнь которых связана с предыдущей постановкой. Но у них есть помощник в лице 31-летнего Каната Омарова. Для него, уже три года возглавляющего оркестр местной филармонии, это первая постановка в качестве главного дирижера театра имени Абая и вообще первая оперная постановка. Но судя по тому, как отличался музыкальный уровень первого и второго спектакля, у этого дирижера есть два ценных таланта - умение стремительно приобретать профессиональный опыт и быть органичной частью большого театрального произведения. Благодаря ему алма-атинский "Евгений Онегин" обнаружил, что в опере Чайковского есть не только скрытые смыслы, но и скрытые красоты музыки.

*Это расширенная версия текста, опубликованного в номере "РГ"