Плавучий дом-отель с наличниками, как из сказок, врос в плоть баржи "Старый канал" и соснового бора как родной. Глаз не отвести. Хозяйка Любовь Сергеевна Чичаничева зовет нас на баржу-отель с баней, тиром, кафе "Бочка" и бильярдом. Можно жить и в домиках у берега. Удобства есть везде.
Унаследовавшая дело от мужа (автора этой идеи) Любовь Чичаничева ведет нас по гулкой палубе-холлу.
- Поначалу, после смерти мужа, я, грешным делом, сникла, - признается она. - Но сын и дочь не дали сдаться. А потом смотрю: люди едут и едут. Так и держимся на плаву.
Врачи "Скорой помощи" из Вологды Ирина и Иван Жереховы летом приезжают, как тысячи паломников, в Кирилло-Белозерский монастырь и к фрескам Дионисия в Ферапонтово и жить предпочитают на барже.
Для них этот брошенный в начале 90-х дебаркадер для водолазов, прицеп-общежитие тоже превратился в культовое место Волго-Балта.
Чичаничев, выкупивший затонувшую посудину и вынесший из нее тонны песка, верно угадал свою летнюю "рыночную нишу". На ночлег на воде за 600-700 рублей в сутки с удовольствием собираются и паломники, и рыбаки, и многодетные семьи, и просто чудаки. Их объединяет "формула Вали" - "к нам едет тот, у кого денег мало, но хорошо отдохнуть охота". Но самое интересное, что никто не хочет просто нежиться. Работа, трудотерапия - грибы, рыбалка, ягоды - становится не меньшей фишкой, чем рассветы и закаты на воде.
Любовь Сергеевна извиняется: обещанная нам рыбалка срывается. В Топорне - тягучая рыбачья реформа.
- Володька-то Черепанов месяц как не берет с собой на рыбалку пришлых, - делится на правах анонимности сторож шлюза, - укачали его туристы. То на открытой воде браконьерят, то с катера его выронили... А потом они ему катерным винтом ногу чуть не срезали. Он оклемался и сказал, что хватит с него.
Как раз Чичаничев и Черепанов придумали курортную трудотерапию с рыбалкой, когда часть улова отдыхающие берут себе, а часть отдают или лично укладывают на зиму в ледники, как в старину, вырытые в земле.
- Но вы сходите к Коле и Косте Бурлаковым в Кириллов, - советует сторож. - Они точно свозят вас на рыбалку.
Во дворе Бурлаковых густо пахнет букетом из иван-чая и копченостей.
- Сушим на зиму, - проверяюще вдыхает запах травы Константин Бурлаков.
Из дома, увитого диким виноградом, выглядывает другой хозяин - Николай. Просит подождать: за копченой рыбой очередь. И какая - джипы с московскими номерами, несколько BMW и Toyota RAV4 с питерскими и архангельскими номерами.
Николай Бурлаков возит на рыбалку за доступные деньги. "Я вот только что из Геленджика вернулся, - объясняет. - Рыбалка так себе, а от 5 тысяч рублей. В Териберке под Мурманском - вынь и выложи за раз 4 тысячи.
А Бурлаков берет щадяще - от 1000 рублей. И рыбак-любитель с баржи "Старый канал" старается попасть к нему. Хотя тот, кому в рыбалке тишина и сам процесс ужения важнее рыбы, рыбачит, как Анатолий Богданович из Североморска, прямо с берега канала или из окна баржи. "Тишина, - говорит, - в ушах звенит. А что рыба не клюет, так не беда: не мешает слушать тишину".
Бурлаков ведет нас к берегу Сиверского озера. Вода как зеркало, отражает лес и небо. В них серебрится блеск Кирилло-Белозерского монастыря.
- Рыбалка, она как баба, - закидывает в озеро спининг-"донку". - В Териберке силой надо брать - рыбь лютая, зевнешь - удило стащит. На югах ластиться к рыбке приходится. Но мне у нас больше по нраву. Нашу выдразнивать надо.
Нехотя признается, что кому-то достаточно сказать: "Где чайка, там окунь", и новичок с головой уходит в ломовой улов. Но настоящему рыбаку это скучно. Бурлакову из гостей "Старого канала" лучше всего рыбачится с Олегом из Казани, его тезкой из Вологды и двумя американцами-экспатами Джейсом и Брайаном. Они знают толк в рыбе с норовом - судак, ерш, лещ, даже простоватая сорожка - играет с ними на живца или выманивается на блесну. Азарт игры заряжает каждого своей философией. Олег из Казани часть рыбы отдает кошкам и собакам, а большую часть несет на засолку в "ледники". Себе редко что берет. Олег из Вологды везет весь улов домой - детям. Джеймс и Брайан тут же отпускают рыбу в воду. Бурлаков уже не крутит в их адрес пальцем у виска. Знает: по закону США о любительской рыбалке, заплатив от 350 долларов за удовольствие, выловленную рыбу нужно живой вернуть в воду. Джеймс и Брайан шутят: "Дома мы это делаем за деньги, а тут бесплатно".
Но гораздо больше, чем на рыбалку, гости просятся на трудотерапию в "ледники", увозя с собой кучу рецептов соления.
- Вот он, - Бурлаков раскрывает ангар, врытый в землю. На дне слой опилок, потом колотый лед. На нем мерзлая рыба, обильно посыпанная солью. Снова лед, сверху пенопласт и брезент. - Пенопласт и брезент это нарушение технологии предков. Но простительно - ледников почти не осталось.
- Зачем они, если холодильники есть? Так, для туристов и для памяти держим. Или кто от бедности.
Сторож со шлюза и Любовь Сергеевна Чичаничева не согласны с Бурлаковым. "Мы с ледников зиму живем. На холодильниках для рыбы разориться можно. Мы же на зиму базу отдыха закрываем. Люди просятся люди, особенно на Новый год, но куда там? Топишь дом неделю, а дров как на месяц. Расчистить дорогу от снега - цена месячной оплаты за свет..."
- Почему к вам так просятся? - спрашиваем.
- Как почему? - Любовь Сергеевна чуточку задета. - Вода, фрески Дионисия, монастыри, сосновый бор и ... Прокудин-Горский".
Полсела из тех, что на лето приезжают сюда из Вологды, Череповца или Петрозаводска, советуют Чичаничевым поставить у въезда на "Старый канал" щит: "Здесь снимал царский друг и фотограф Сергей Михайлович Прокудин-Горский. Ученик Менделеева, пионер русской цветной фотографии". Это он увековечил Топорню четырьмя фото, теперь известными миру, - русских красавиц с ягодами и фотографией старой часовни. По воле судьбы и истории снимки стали достоянием Библиотеки конгресса США.
- Я видел эти фото в конгрессе, - рассказывает директор Национального парка "Русский Север" Алексей Кузнецов. - А в Москву на выставку Прокудина-Горского ездила матушка Евфалия (Лебедева), настоятельница Горицкого Воскресенского монастыря и заметила под фото Прокудина-Горского две надписи: "Нижняя Топорня" и "Верхняя Топорня". В разные годы эти деревни ушли под воду. В селе Горицы еще живы потомки одной из девушек, запечатленной на старой фотографии, но поди докажи, что они - это они...
Хотя мелькает мысль организовать летний маршрут в Горицы под названием "Её бабушку снимал Сергей Прокудин-Горский". Ведь на туристических маршрутах много игр со "стариной", а тут все без выдумок. Правда, Топорня, которая не ушла под воду и которую так полюбили туристы и паломники, больше родом из иной уже старины - Волго-Балта эпохи ГУЛАГа. В ней прижись и ссыльные "кулаки" юга России, и крымские татары, и местные из окрестных затопленных сел. Вместе они сшивали Волго-Балт с Беломорканалом. Алексей Кузнецов считает, что за них всех есть чем гордиться: и силой духа людей, и проходимостью судов, выросшей в сто раз, и частотой исторических святынь на квадратный километр.
Наташа Чичаничева, продолжатель дела своего отца и выпускница факультета философии РГПУ имени Герцена, ценит эти места за то, что Топорня умеет увести человека от неглавного к главному.
- Для кого-то, коль у нас бюджетно, то можно и посуду за собой не мыть, и засорять берег, - делится она наблюдениями. - А для кого-то ужатый бюджет как проводник из материального мира в духовный. Обычно человеку некогда думать о главном, а тут, когда тебя оглушает тишиной, - накрывает.
С девушкой трудно спорить. Еще баржа рвет сознание: тут не фешенебельно, тут - рай. Просто он не сразу и не всем дается в руки.
Волго-Балтийский водный путь - система каналов, рек и озер на северо-западе России, соединяет Каспийское и Балтийское моря. Заложен в 1799 году, достроен в годы ГУЛАГа, реконструирован в 1964 году.