ГА РФ. Ф. 640 Оп. 3 Д. 25 Л. 57 Фото 831.
Маленький слон из Абиссинии
Обычный житель Санкт-Петербурга мог увидеть слона только в том случае, если его "водили по улицам". Однако для царской семьи наблюдение "по обычаю за его купанием"1 в Александровском пруду Царского Села являлось привычной летней забавой, одной из многих, наряду с лаун-теннисом и гигантскими шагами.
Фотографии частной жизни последнего российского императора демонстрируют нам быт счастливой семьи. На множестве снимков Николая II, Александру Федоровну и их детей окружают домашние питомцы. Чаще всего это собаки, чуть реже - кошки, но при дворе обитало и немалое количество куда более экзотических животных.
Слонов было два, один цейлонский (его презентовали наследнику российского престола во время его путешествия на Восток в 1891 году), второго прислали в подарок из Абиссинии. По всей видимости, это были индийский и африканский слоны, которые заметно отличаются друг от друга. Индийский слон гораздо крупнее, поэтому, когда Николай II писал, что они с Аликс посетили "нового, маленького слона из Абиссинии"2, скорее всего, он имел в виду, что того привезли в Россию еще слоненком. Африканский слон, который, видимо, лучше акклиматизировался, в отличие от своего умершего в 1902 году индийского собрата, прожил до 1917 г., пока не был застрелен большевиками.
На многочисленных фотографиях видно, что к слону был приставлен специальный погонщик, который понукал животное стандартной для этой процедуры палкой с небольшим зубцом на конце. Подобным образом устроена дрессировка слонов и в наши дни.
Переписка и мемуарные источники свидетельствуют, что животные были постоянными верными спутниками своих августейших владельцев. Высокое положение позволяло обитателям императорских резиденций общаться с такими представителями животного мира, о которых большая часть населения Российской империи слыхом не слыхивала.
Бульдог Ортипо и колли Ворон
Хорошо известны исследователям быта царской семьи бульдог Ортипо, японский хин Анастасии Джимми, любимцы молодого государя, сменившие друг друга колли Ворон и Иман, спаниель цесаревича Алексея Джой, сумевший выжить при гибели царской семьи в Екатеринбурге и окончивший свои дни в королевском питомнике в Виндзоре.
Бесчисленные сеттеры, спаниели и терьеры не только ожидали своих хозяев на диванах внутренних покоев, они также и путешествовали с ними. Не брали собак разве что в поездки цесаревичей на Восток: так, Ворон ожидал возвращения Николая Александровича под личным присмотром Александра III, который регулярно описывал сыну успехи его любимца в похудении (пса слишком хорошо кормили егеря).
Для погребения питомцев существовали четыре специальных кладбища в Царском Селе. Над могилкой устанавливался гранитный обелиск, изготовленный по проекту знаменитого архитектора николаевской эпохи А. Менеласа. Форма и размеры пирамидок сохранялись вплоть до 1917 г.
Великий князь Александр Михайлович (Сандро) в своих воспоминаниях писал, что в семье Романовых регламентировалась вся частная жизнь, а при выборе домашних любимцев приходилось "довольствоваться немецкими таксами и персидскими котами"3 (в то время как в 1930-е игравший персонажей царской семьи голливудский актер Гилберт мог себе позволить ходить везде в сопровождении двух огромных тигров без намордников).
Сандро питал слабость к кошкам - большим и обычным. Сам же он посвятил жизнь морю и домашних животных не имел, однако вспоминал, как в свою первую ночь на корабле его успокоила судовая кошка. "Вернувшись в мою каюту, я нашел на койке большую, жирную кошку. Она довольно мурлыкала и ожидала, что ее приласкают. Безошибочный животный инстинкт подсказывал ей, что она встретит в моем лице друга, и это наполняло мое сердце бесконечной благодарностью. Эту первую ночь на "Варяге" мы провели на койке вместе, свернувшись калачиками"4. В Эфиопии Сандро с восторгом гладил ручных пантер эфиопского императора, тогда как его "секретарь побледнел и проглотил пару пилюль"5.
Охота на зубров и оленей
В те годы охота была естественным, светски необходимым и приятным занятием высшего общества. Николай II особенно любил охоту, воспринимая ее как спорт, состязаясь с товарищами в количестве убитых животных. В дневниках императора во время пребывания на охоте в Беловежье и Спале многократно высказывается досада, когда удалось убить меньше, чем другим участникам загона. Например, в 1894 году в Спале Николай пишет, что из-за прокладки дорог было мало зверя, так как животные были напуганы шумом. За несколько дней до этого в Беловежье, где русские цари традиционно охотились на зубров, цесаревич разочарованно писал, что убил "только кабана", тогда как другие охотники - "много зубров"6. В 1894 г. охотились на кабанов, зубров, козлов, лисиц, зайцев, оленей (в дневнике Николай указывал количество отростков на рогах: 12ender, 14ender).
Младшая дочь Александра III Ольга вспоминала, что когда ее 10летнему брату Михаилу подарили на Рождество первое ружье, на следующий день он убил в парке ворону: "Увидев, что она упала, мы подбежали и увидели, что она ранена. Мы сели на снег и горько заплакали. Мой бедный братец весь день ходил расстроенный"7.
Разнообразие видов животных, на которых охотились члены царской семьи, весьма велико, и нередко эти же животные становились домашними питомцами кого-то из августейших особ или содержались в Егерской слободе, как в современном зоопарке.
Границы между животными, которых можно было убить на охоте, и домашними питомцами были крайне размыты, стать чьим-то спутником мог практически любой обитатель леса. Очень показательной в этом смысле представляется запись в дневнике великого князя Михаила Александровича от 7 января 1915 года, когда он упоминает, как осматривал в компании друзей в Егерской слободе различных охотничьих собак, а также "ручную восьмилетнюю волчицу, чудный добрый зверь (из Рамони в 1906 г.)"8. Сразу после этого вся компания поехала на санях охотиться... на волка, и Михаилу Александровичу удалось убить одного, а второго охотники упустили, о чем великий князь очень сожалел.
Кошки без когтей
Примерно в это же время прямо во дворце жили волчонок с зайцем. Эта парочка, практически "Ну, погоди!" начала XX века, принадлежала сестре Николая II великой княжне Ольге Александровне, унаследовавшей от матери горячую привязанность к животным. "Одной из любимиц великой княжны была белая ворона, которую подарил ей отец. Был у нее и волчонок, которого держали на выгоне и кормили фруктами и молоком, а также заяц Куку, который стал совсем ручным и ходил за своей хозяйкой повсюду, словно собачонка"9. В традиционное летнее путешествие в Данию на борт яхты "Полярная звезда" царским детям "разрешали брать с собой некоторых домашних животных, но только не зайца и не волчонка, которые были еще слишком дикими. И все равно яхта походила на Ноев Ковчег"10.
Как и в наши дни, нередко на пути желания детей заполонить дом зверьем встает решение родителей. Так, однажды в Зимний дворец пришла пожилая пара сибирских крестьян. Ходоки принесли в подарок детям Николая II дрессированного соболя. Старик рассказал, что лично его поймал, выдрессировал и продемонстрировал начальнику канцелярии императорского двора А.А. Мосолову пару трюков. После доклада императрице было решено презентовать соболя великим княжнам. Девочки были в восторге, но "не привыкший к хоромам" зверек в первую же ночь погрыз и поломал немало мебели в царской детской, и Николай II отдал старикам "царского соболя" обратно, со строгим наказом холить его и лелеять. Юные княжны были безутешны, "но папа сказал, что это так нужно"11.
Императору и его семье часто дарили "живые" подарки. Ольга Александровна упоминает в их числе собак, медвежат, кроликов, волчат, зайцев, лосей и рысей. Как правило, их отдавали в зоологические сады или определяли в Егерскую слободу, иначе "если бы нам было позволено держать у себя всех этих животных, то дворец мог бы превратиться в зоопарк"12.
Цесаревичу Алексею, как самому юному члену семьи, к тому же еще и слабому здоровьем, позволялось больше других. Его пристрастие к домашним животным поощрялось, у него была, например, личная "ослиная" повозка13. Вероятно, наследник особенно любил своих питомцев еще и потому, что они были при нем неотлучно. А вот дети к нему в моменты обострения болезни, которые иногда тянулись неделями, не допускались, чтобы он не поранился во время игр. С этой же целью, по свидетельствам некоторых современников, кошкам Алексея удаляли когти.
В 1917 г. в Тобольск в свое последнее путешествие семья взяла только собак-компаньонов, которые занимали столь важное место в жизни их владельцев, что те просто не могли с ними расстаться. Взяли в эмиграцию собак и вдовствующая императрица Мария Федоровна, и сестра Николая II великая княжна Ольга Александровна.
1. Дневники императора Николая II (1894-1918). Отв. ред. С.В. Мироненко. М., 2011. С. 111.
2. Там же. С. 307.
3. Великий князь Александр Михайлович: Воспоминания. М., 2017. С. 312.
4. Там же. С. 167.
5. Там же. С. 260.
6. Дневники императора Николая II. С. 111.
7. Воррес Й. Последняя великая княгиня. Воспоминания. М., 1998. С. 50.
8. Дневник и переписка великого князя Михаила Александровича. 1915-1918. М., 2012. С. 432.
9. Воррес Й. Последняя великая княгиня. С. 50.
10. Мосолов А.А. При дворе последнего императора. СПб., 1992. С. 66.
11. Там же. С. 111.
12. Воррес Й. Последняя великая княгиня. С. 49.
13. "Навсегда твоя - Солнышко". Письма императрицы Александры Федоровны к императору Николаю II. 1914-1917. М., 2018. С. 76.