Завершился двенадцатый фестиваль "Спасская башня"

Мирей Матье привезла в Москву советско-французскую песню Je suis la ("Я здесь"). Фото: Сергей Куксин/РГ

Дождь в конце московского лета - неизменный участник шоу. Обычно конкурирует с музыкантами на ударных: аккомпанирует в полною силу. Но с 22 августа (генеральная репетиция) до 1 сентября (закрытие) с неба не пролилось ни капли.

На то есть объяснения. Три версии. Коммерческая: директор фестиваля Сергей Смирнов достиг соглашения с "небесной канцелярией". Мистическая: погоду обеспечил конный оркестр из Тывы - горловым пением и шаманской мистерией с мантрой-благословением хорошему делу. Музыкальная: Мирей Матье привезла в Москву советско-французскую песню Je suis la ("Я здесь"), которая начинает со слов про серое небо. Апогей: под овации 7500 зрителей (больше трибуны на Красной площади просто физически не вмещают) Мирей величественно грассирует: "Я здесь! Чтобы небо стало голубым...". Небеса определенно не имеют права вступать в диссонанс с таким вокалом.

А можно и без мистики. В центре Москвы зажигают так, что любые слезы неба просто сгорают, не долетев до кремлевской брусчатки. Одно начало чего стоит. Вот на Красную площадь выходит рота специального караула Президентского полка в зелено-синих мундирах, за ними маршируют музыканты Президентского оркестра в белоснежной форме. Выносят флаги стран - участниц фестиваля, а затем... Рок-карнавал! На мобильной сцене рок-группа гитариста-виртуоза Дмитрия Четвергова. Сцену заполняют грациозные девушки и стройные парни: суворовцы, воспитанницы пансиона минобороны и балетная группа ансамбля пограничников.

А что, спросите, и пограничники танцуют? В балете? Танцуют. Да еще как: граница подпрыгивает, нарушители с контрольной полосы назад, к себе домой, скатываются.

На Красной площади вообще танцуют - все. Произносить эту фразу лучше, подражая герою блистательного Юрия Яковлева из "Иван Васильевич меняет профессию". Киноцитат немало: от мультфильмов до "Бриллиантовой руки". Представьте сцену: под гомерический хохот трибун оркестр хором уговаривает лежащего на брусчатке музыканта в гипсе: "Сеня, береги руку!". Кремлевские камни и мистерия фестиваля обладают лечебным эффектом. "Сеня" неожиданно легко встает и акробатически танцует на руках.

Оркестр духовых и ударных инструментов "Юнга" из Новороссийска привез номер "Барабан шоу", во время которого в пляс пустился даже их дирижер.

По-моему, в реальность происходящего не до конца верят и сами участники. "Скажи кому-нибудь 20-30 лет назад: будет время, когда на главной площади России откроют военно-музыкальный фестиваль зарубежной роковой композицией, а военный оркестр выступит в тандеме с рок-музыкантами - это прозвучало бы как фантастика", - говорит лидер рокеров Дмитрий Четвергов.

Нереальность происходящего дополняет еще одна сцена: рядом с рок-группой Четвергова танцуют два богатыря. Рост под два метра, оба... в мундирах первой роты Президентского полка. Напомню: первая рота - это те, кто обеспечивает церемонии в Кремле с участием первых лиц.

Впрочем, о том, как невозможное стало возможным, - читайте в ближайшем номере "толстушки" "РГ". Секреты во всех деталях раскроют Дмитрий Четвергов и командир Президентского полка генерал-майор Андрей Филякин.

А мы возвращаемся на Красную площадь. Впервые в Москве военные музыканты из Японии: Центральный оркестр Сухопутных сил самообороны. И что такого? А с точки буквы закона РФ визит военного оркестра (из любой страны) определяется как ввод иностранного воинского контингента на территорию России. А если они прилетают еще и с оружием, тут вообще столько формальностей, что без МИДа и минобороны не обойтись. Например, японцев приглашал лично министр обороны Сергей Шойгу.

Египтяне устроили нечто невоображаемое: маршировали в образе войск фараона под "Марш победителей" из "Аиды" Джузеппе Верди.

Оркестр азербайджанского Высшего военного училища имени Гейдара Алиева покорял зрительские сердца хитом Муслима Магомаева. Танцоры создали живую пирамиду.

Игорь Бутман исполнил джазовую композицию Lili was here, срывали аплодисменты Хибла Герзмава и Анита Цой.

Отныне у фестиваля есть одна официальная душа (Тамара Гвердцители - так ее назвали организаторы) и два талисмана. Мирей Матье давно талисман. В этом году для нее подготовили лимузин "Аурус" с эскортом из бесшумных байков "Иж". А отныне талисман N2 - Дэвид Джонстон, лидер кельтского оркестра волынок и барабанов.

И наконец главное: фестиваль подтвердил репутацию шоу, где творятся немыслимые вещи. Здесь выступают коллективы из Республики Корея и КНДР. Они почти рядом. Такого не было. Нигде и никогда.

На Красной площади звучат и опера, и ностальгические советские композиции, под которые влюблялись наши дедушки и бабушки. Высокую тоску Верди и Генделя сменяет заводной кельтский марш на волынках "Чистка коровника О Джорджи", под которые танцуют феи-красавицы в зеленых и красных нарядах. На сцену выходит солист и под аккомпанемент волынок поет "Калинку". Исполняет без акцента, на чистом русском. Потом вдруг выясняется, что это рабочий сцены Андрей Дудин. Приехал на мини-тракторе: буксирует танцевальный помост. Кельты попросили его спеть. Ну а чего упрямится, когда душа поет?..

В общем, у бурных чувств неистовый конец... Не я подметил - Шекспир. Только у Шекспира концовки всегда печально-трагические. У нас лучше: на душе легкая грусть. Щемит сердце от расставания. Но это ненадолго. Через год встречаемся в это же время. И место встречи изменить нельзя: у Спасской башни.