Этот удивительный дневник был впервые опубликован с 10 сентября по 12 ноября 1884 года в нескольких номерах швейцарской газеты "Демократ". Путевой "сериал" предваряла вступительная статья Шарлотты Герман, племянницы героини. Отрывки публикации, переведенной специально для журнала "Родина" старшим научным сотрудником Красноярского краеведческого музея Надеждой Гавриловой, предлагаем читателям.
Путевой дневник швейцарской гувернантки Олимпии Риттенер, совершившей экстремальную поездку осенью 1883 года
Моя прекрасная тётя
В нашей семье путешествие моей двоюродной тети Олимпии в Сибирь в 1883 году всегда расценивалось как подвиг. Можно представить, каким сильным характером обладала 21-летняя путешественница! Ведь Транссибирскую магистраль еще не построили, сообщение между Петербургом и Красноярском было самым примитивным. Не было даже дилижансов! Но это не остановило девушку из маленького швейцарского городка Пайерн.
В XIX веке такие, как она, образованные и хорошо воспитанные, часто отправлялись гувернантками в зажиточные семьи. Олимпия Риттенер, часто путешествовавшая и говорившая на многих языках, записалась в женевскую контору по найму учителей за границу.
- Куда Вы желаете поехать, мадемуазель?
- Как можно дальше.
Рост скорее низкий, тонкие и красивые черты лица, сверкающие карие глаза - так выглядела Олимпия. Следует добавить, что она была литературно одарена и склонна к смелым поступкам. "По натуре я хитрунья, - писала она про себя. - В периоды безмятежной жизни ничего не делаю. Но чем больше трудностей, тем сильнее я проявляю характер".
Олимпия будет принята на службу в красноярскую семью Кузнецовых, владельцев золотых приисков на огромных территориях. Перед отъездом она повидалась с братом будущего работодателя. "Господин Кузнецов мне сказал, что поездка в Красноярск неприятна. "Я знал двух швейцарских гувернанток, - сказал он мне, - одна ныне вышла замуж там, другая тоже замужняя, обе плакали в дороге!.."
Это только подстегнуло Олимпию. Не мешкая, она отправилась в путь.
Шарлотта Герман
Нижний Новгород
Рано утром 4 сентября 1883 года мы прибыли в Нижний Новгород. Мне показалось, что это уже не Европа. В толпе все национальности Востока; оглушительные крики глашатаев; пыль; тошнотворные запахи, абсолютно восточный характер города - все это меня потрясло и утомило. Зато вдоль дороги до дебаркадера я восхищалась самой великолепной выставкой фруктов, которую когда-либо видела: дыни, арбузы, виноград, яблоки, груши, орехи - все привезено пароходом из Астрахани и продавалось по очень низким ценам.
Наконец, я увидела и Волгу, очень широкую реку с иловатой водой, которая, однако, сверкала под теплыми лучами солнца. По реке спешили пароходы и лодки с фруктами, их сопровождали длинноволосые женщины и мужчины в ярко-красных блузках, свободно сидящих на их крепких телах. Стоя в своих маленьких лодках, они бросали тяжелейшие арбузы прямо к нам на палубу, где их ловили мимоходом и с такой ловкостью, что ни один не выскользнул из рук...
Плывем по Волге. Одно из моих любимых развлечений - рассматривать то, что происходит на нижней палубе. Иногда я замечаю любопытные сцены семейной жизни. Например, молодая женщина-татарка в ситцевом платье с крупными узорами отнимает, шутя, у своего супруга меховую шапку и грязную шелковую тюбетейку. И рассматривает их с любовным интересом. Что-то ее забавляет, она начинает смеяться, передает тюбетейку своему господину, тот тоже хохочет. Оба что-то поправляют пальцами в тюбетейке, не знаю, что, потому что скромно отвернулась. Наконец, тюбетейка вновь занимает место на голове владельца, и нежности на этот день заканчиваются.
Пермь
Пермь, куда мы высадились 8 сентября, располагается на обрывистом берегу Камы. Так жарко, что я почувствовала головокружение. Нет нужды говорить, что пыль здесь невыносимая, потому что после выезда из Москвы мы не встречали городов с мощеными улицами.
В магазинах можно встретить самые разнообразные товары. В лавках царят неожиданные порядок и чистота. А городская пристань вовсе не выглядят дурно на закате солнца. Навигация во время летнего сезона немного оживляет этот вымерзающий зимой город.
Из Перми садимся на ночной поезд до Екатеринбурга.
Екатеринбург
Этот город казался бы мертвым, если бы на улицах не встречались в изобилии домашние птицы и коровы, щиплющие сорную траву. Я слышала, что улицы, однако, оживляются зимой во время катания на санях. Меня приняли в семью милейшего господина Клерка из кантона Невшателе, учителя французского языка в гимназии, как ангела, упавшего прямо с неба. Для него у меня было рекомендательное письмо.
А уже на следующий день мы выехали в Тюмень, и именно с этого момента для меня началась настоящая жизнь бродячей цыганки.
Тарантас
Вместе с двумя спутницами сажусь в тарантас. Представьте себе нечто вроде корзины для стирки белья, очень широкой и глубокой, установленной на стволах молодых берез, связанных с осями колес. Эти березовые стволы должны заменить отсутствующие рессоры. Они гибкие и прочные, и, в случае поломки, легки для замены.
Богатые пассажиры едут в тарантасе, хорошо обитом подушками, в то время как их багаж следует за ними в другой повозке. Но у нас немного вещей. Мы сваливаем на дно корзины вперемешку чемоданы и провизию: хлеб, мясо, фрукты, кофе, чай, сахар. Покрываем их пучком травы, а поверх - тонким одеялом. И устраиваемся полулежа на вершине этой искусственной горы. Удары при езде такие частые, что, кажется, у вас разрываются внутренности. Сначала пассажиры находят это смешным и хохочут. Но через два дня уже не до смеха.
Наш тарантас арендован в Екатеринбурге на всю поездку до Тюмени. Едем день и ночь, через каждые пять часов заезжаем на почтовую станцию, где меняем ямщика и трех лошадей. Наш первый ямщик, парень высокий и толстощекий, одет в сапоги, шаровары и рубаху из перкаля. Высокий воротник рубахи, украшенный шестью маленькими блестящими пуговицами, доходит до ушей. Меня больше всего забавляет то, что усатый ямщик носит, как горничная, маленький белый передник, украшенный ненатуральным кружевом. Я нахожу это очаровательным!
В пути встречаем вереницы эмигрантов, обозов и заключенных с выражением отчаяния на лицах. Когда впервые увидела темной ночью цепочку фонарей, то подумала, что подъехала к городу, освещенному лампами. Я уже размечталась съесть превосходный бифштекс и дать отдохнуть на белой подушке моей уставшей голове. Но какое же наступило разочарование!
А мы, три несчастные женщины, путешествуем без фонарей и оружия. Зато колокольчики наших лошадей весело звенят в ночной тишине, и мы едем быстро. На станциях мы выпиваем по стакану чая, перекусывая на скорую руку. Наше меню, разумеется, очень простое, ведь мы везем все продукты с собой. А постоялый почтовый двор предоставляет только самовар, холодное молоко и редко свежие яйца. Когда мы вошли сюда с ночного холода, я буквально задохнулась от невыносимой жары. Зато резкое повышение температуры осчастливило моих русских спутниц и согрело им души! Они, казалось, даруют мне настоящую милость, разрешая открыть окно.
Граница Европы и Азии
Азиатская граница, в тринадцати часах от Екатеринбурга, представляет из себя всего-навсего маленькую колонну из кирпича, разъеденную временем. На колонне с трудом различается императорский герб. Мы остановились на лесной поляне. Весь день шел дождь. Заходящее солнце бросало на влажную листву мягкие отблески загадочного света.
Вы не можете себе представить, что я испытывала в тишине этих уединенных мест, собираясь попрощаться с древней Европой и войти в Азию. Ведь она казалась мне такой же далекой от моей страны, как небесные светила! Но что особенно громко заставляло стучать сердце маленькой жительницы Пайерна, это - гордость! Какая она храбрая и сильная, чтобы оказаться так далеко от своей голубятни!
Вскоре после того, как мы пересекли границу, началась степь. Только низкая желтая трава, редкий кустарник и телеграфные столбы, похожие на пугала, утопающие в затуманенных лучах луны. Степь, необозримо ровная и без единого колыхания, была похожа на спокойный океан. И я охотно представила бы себя моряком, заблудившимся в далеком море.
Тобольск
В Тобольск мы отправились на телеге (разновидность повозки для сена), так как не было никакой возможности достать тарантас. Какая поездка, боже мой! И она продолжалась двадцать четыре часа! В течение этого времени мы поменяли пять или шесть раз лошадей, телег и ямщиков.
Крестьяне, отдавая внаем лошадей и тележки, просили сумасшедшие деньги. Прежде чем отказать нам в своих услугах, они осыпали нас ругательствами и угрозами, окруженные и поддерживаемые своими дружками и жителями. Я не слишком труслива, но никогда так не боялась за собственную шкуру. Так продолжалось двадцать четыре замечательных часа. Представьте себе ситуацию: три несчастные женщины, стоящие в грязи по колено, дрожащие от холода и сырости, оказывают сопротивление, по крайней мере, двенадцати негодяям с ненормальным выражением лица, вам кричащими в ухо на иностранном языке. Я содрогаюсь, даже когда думаю об этом...
Потом мы плыли по Туре, по Тоболу и Иртышу, наконец, спустились в Обь. 17 сентября к одиннадцати часам вечера прибыли в Тобольск. Шел снег, дул с яростью северный ветер. На палубе было много солдат. Вскоре я поняла, почему: из трюма вывели заключенных, около тридцати человек. Эти несчастные проследовали один за другим передо мной: мешок на спине, цепь на ногах, одеты в грубый полушерстяной дорожный плащ коричневого цвета. Они отличались от прочих пассажиров ужасным выражением лица, настоящие уголовники. Эта сцена в поздний час, в зимнюю бурю, под яркими и холодными лучами луны - пожалуй, самая фантастическая, которую я когда-либо видела в своей жизни.
Однако не следует думать, что Тобольск заселен только каторжниками. Молодая пара из этого города прибыла на пароход посетить друзей. Молодые, красивые, элегантные, горделивые - храбрые люди из провинции. Они поразительно контрастировали с моими спутниками. А женщина, одаренная великолепным талантом, известна здесь под именем "Жемчужина Тобольска".
Остяки
22 сентября утром, в то время как для парохода запасались дровами, я сошла на берег с несколькими спутниками. Мы пошли посетить маленькое племя остяков на берегу Оби. Эти люди не имеют ни малейшего понятия об архитектуре, живут в хижинах, наполовину закопанных в землю и покрытых ветками деревьев и травой. Внутреннее убранство похоже на обстановку очень простых шале в высокогорной Швейцарии, которые служат убежищем для пастухов. Свет в хижину проникает только через входную дверь. Я была удивлена, найдя вполне сносный порядок и чистоту в этой лачужке. Возле очага даже стояла метла.
Остяки ростом ниже среднего, черты лица - тяжелые, очень маленькие серые глаза. И при этом - на лице выражение добродушия. Один из них, к моему большому развлечению, принялся строить мне глазки, снял с меня меховую шапку, снисходительно посмотрел на нее, затем спокойно вернул на мою голову. Потом вырвал у меня из рук немецкую книгу и сделал вид, что ее читает...
Остяки ловят рыбу на крючки и пользуются сетями, а светлыми ночами - вилами1. Охотятся с маленькими ружьями, которые, тем не менее, убивают даже медведей. Я заметила в хижине два чучела красивых диких гусей, грубо набитых соломой. Их опускают на воду для того, чтобы заманить живых гусей. Я испытала истинное удовольствие, рассматривая свободно живущих остяков на своей родине.
Пароход
Каюта на пароходе "Эмигрант" такая тесная, что даже для одного стула нет места. Мы спали там вшестером. Когда нужно было одеться и раздеться, даже одна могла с трудом двигаться, а пятеро стояли неподвижно. Но отношения между пассажирами очень дружелюбные.
На борту быстро знакомишься. Чтобы меня каждый понимал, я была вынуждена пользоваться четырьмя или пятью языками: французским, немецким, английским, польским. Что касается русского, я с трудом бормотала на нем.
Из интересных пассажиров на пароходе находилась мадам С. из Томска, муж которой выделил около миллиона на благотворительные дела. Сама мадам С. основала приют. В настоящее время она содержит там пятьдесят пять девочек на свои средства. Мадам С. - очень простодушный, непринужденный и добродушный человек. Она возвращалась из Петербурга, где только что проиграла дело на сумму более миллиона франков.
Это происшествие не уменьшило ее веселости и не помешало ей вернуться из столицы с канарейками, собакой (помесь датского дога с другой породой дога) и с длиннохвостым ара, который нас оглушал криками.
Однако нужно добавить, что у мадам С. нет детей.
Ценные сведения для гурманов: на пароходах, идущих по Волге и Оби, кормят очень хорошо. Меню содержит, по крайней мере, двенадцать различных блюд, вы только должны выбрать... и я выбирала.
Мне предлагали очень нежного молодого цыпленка, гусиное филе, крыло индюшки. Все это вызывало у меня жалостливую улыбку, как у цапли в присутствии пескаря! Я предпочитала питаться только вальдшнепами, куропатками, рябчиками, тетеревами, жареным осетром или стерлядью, царской рыбой. На завтрак я съедала большие бутерброды с икрой.
Увы, на гарнир к этим вкусным блюдам надо было довольствоваться куском черствого хлеба, так как повар не утруждает себя выпечкой.
Томск
Случайно узнав, что учитель французского языка в томской гимназии швейцарец, я немедленно отправляюсь к нему. Г[осподин] Д. и его жена мне устраивают горячий прием. Они не устают слушать мои рассказы о родине.
Г[осподин] Д. утверждает, что Томск - город отвратительный, где существует только три способа развлечений: 1. охота, 2. выпивка и 3. игра в карты. Он немного напугал меня рассказами о преступлениях, которые совершают заключенные, но это не помешало нам вновь отправиться в дорогу в тарантасе без оружия и фонаря.
В середине ночи меня разбудил разговор между одной из моих спутниц и кучером. Тон их разговора - взволнованный! Я приоткрываю глаза и смотрю вокруг себя. Мы находимся в густом лесу, ни одной звезды на небе. Здесь можно было бы броситься на лошадей и безнаказанно потребовать "кошелек или жизнь". Я немного подумала об этом, но важнее было натянуть влажную вуаль до подбородка, так как колючий северный ветер дул мне прямо в лицо. После чего со вздохом облегчения я вновь откинулась на подушки и заснула.
Красноярск
В одиннадцать часов утра с вершины холма я рассматривала город Красноярск. Купола его церквей величественно возвышались к светлому небу. Местность казалась праздничной.
Красноярск!.. наконец или уже, я не знала, что сказать, так как в течение такого длинного путешествия теряется представление о времени. А все-таки, произнося имя этого города, я невольно сравнила себя с первыми крестоносцами, прибывающими в Палестину с криками: "Иерусалим! Иерусалим!"
Город Красноярск построен в стиле русских и сибирских городов, которым я уже давала описание, и не буду повторяться. Большой пожар уничтожил его почти полностью два года назад. Вот почему видно много обожженных стен, которые пока не снесены2. Зрелище достаточно грустное для жительницы из Пайерна.
Учебные заведения хорошие. Имеется также педагогическая школа3. Общество - приятное. К сожалению, люди, которые знают французский язык, здесь редко встречаются.
Я уже давно должна заговорить по-русски!
"Щелкаем с Шурой лесные орехи..."
Я учу прочно и настойчиво русский язык, но это нелегко, уверяю вас. После того как я вызубрила бесконечные склонения, знаний у меня не прибавилось. Все вертится в моем бедном птичьем мозжечке. Я провожу все вечера одна в своей комнате. Как только Александра в постели, я беру русскую грамматику, несколько французских книжек, которые мне одолжили, немного переписки, и часы летят очень быстро. Что бы я ни делала в гостиной втроем с г[осподином] и г[оспожой] К[узнецовыми], разговор никогда не клеится. Я предпочитаю уединение, впрочем, никто меня не принуждает нарушить его.
Мне дали столько места для размещения моих вещей, что я смогла бы свободно поместить приданое в три раза большее, чем мое. Дом полон слуг, лошадей и собак. Семья имеет коров; это дает уверенность в том, что молоко натуральное. Все производится здесь (подумать только, я нахожусь при коммунизме). Мы ежедневно выпиваем по маленькой рюмке Бордо или Шато Икем и совершаем короткую прогулку в экипаже. У меня и моей ученицы на двоих свой экипаж: чистокровная лошадь и кучер с длинными усами в длинном кафтане. Дамы из семейства К[узнецовых] время от времени развлекаются, например: барышня Евдокия и ее три сестры проезжают через половину Азии, всю Европу, садятся на судно в Гавре, посещают выставку в Филадельфии и настойчиво двигаются до Франсиско! А затем возвращаются, только и всего!4
Дорогая Жанна, ты можешь себе представить свою кузину, сидящую после уроков на одном краю кушетки, и Шуру на другом краю, которые черпают прямо из мешка лесные орехи и щелкают их зубами. Названные орехи - семечки, спрятанные в чешуйках сибирских кедровых шишек (у нас здесь кедровые леса, мадемуазели). Семечко величиной с маленькую фасоль с настоящим вкусом лесных орехов под древесной оболочкой, которую легким ударом зубов можно расщелкнуть. Благодаря именно этому умению удается точно и ловко щелкать орехи: если делать это неправильно, они полностью теряют свой вкус. В обществе орехи заполняют паузы в разговоре, когда не знают, что говорить, каждый начинает грызть орешки. Это называется сибирским красноречием.
"Даю уроки за 15 рублей..."
24 октября 1883
Я очень довольна своей ученицей, славной, очень искренней девочкой, хорошо воспитанной в верных моральных устоях. Она знает, что должна меня слушаться и уважать. У нее нет ко мне ни одной претензии. В то же время у многих детей возникают недовольства к своим гувернанткам. Однажды она мне сказала: "Я так люблю своих гувернанток".
Я даю частные уроки за пятнадцать рублей в месяц. Если я смогу иметь еще больше, то это будут мои карманные деньги. Например: частные уроки имеют чрезвычайно низкую цену, половина рубля за час, кроме Кузнецовых, почти нет богатых. Большой пожар, который уничтожил чуть ли не весь город два года назад, разорил многих людей.
"Галантность здесь не является обязательной"
14 декабря 1883
В прошедшее воскресенье я была на концерте, за которым следовал публичный еженедельный танцевальный вечер. Красавицы отправляются в закрытых платьях темных цветов. Друг К[узнецовых] мне представил двух молодых безусых и задорных офицеров, которые меня пригласили танцевать. Но какой забавный обычай в этой стране! Кавалер танцует только один тур по залу со своей дамой, затем она переходит в руки к другому, и так бесконечно! Танцевать весь танец с одной девушкой было бы в высшей степени компрометацией по отношению к ней! Вот ложная стыдливость, которую я увидала только у русских, которых считают наименее стыдливыми в Европе.
Непрерывное движение вперед и назад одной пары рук к другой меня быстро утомили. Каждый танцор проявлял свое умение, молча. Я предпочла наблюдать и восхищаться ловкостью и грациозностью этих славян, настоящих сынов Терпсихоры. Они танцуют с чрезмерным воодушевлением, внося, таким образом, в вальс его характерную черту истому и в кадриль - церемонность. Но им это охотно прощают. Галантность, например, здесь не является обязательной. Приглашают свою даму без церемонии: вместо того, чтобы ей предложить руку, ее берут сразу же за талию. Когда тур завершен, даму покидают, где придется.
Я без труда получила жалование, и г[осподин] К[узнецов] положил для меня в банк сумму около восьмисот франков. Я считаю, что отныне через месяц снова положу сотню. Похоже, что доставить сумму переводным векселем в Швейцарию дорого, и, следовательно, я решусь отправить деньги только в конце года.
"Мне одолжили костюм малоросски..."
21 января 1884
У меня только одна ученица, которой идет двенадцатый год, и вскоре будет такой же взрослой, как и я. Я ей преподаю только французский, музыку и буду преподавать немецкий язык. Учитель гимназии и директор Красноярской учительской семинарии5 дают ей уроки на дому. Родители очень хотят, чтобы она стала образованной девушкой и тем самым оказала бы честь семье. Это добрая девочка, которая привязалась ко мне, и вообще послушна за исключением тех случаев, когда она начинает играть в избалованного ребенка! Но ведь учителя никогда не имели дело с ангелами, и они не уверены в том, что сами были ангелами в детстве. Я вам скажу, наконец, что я совсем не сержусь на этого ребенка.
В понедельник, четырнадцатого января, во время обеда г[оспожа] К[узнецова] меня спросила, хотела бы я переодеться в маскарадный костюм и пойти на маскарад, который состоится этим вечером. Эта идея мне показалась весьма забавной. Мне одолжили костюм малоросски, состоящий из юбки темного цвета, вышитой внизу шерстью яркого цвета, из рубахи с очень широкими рукавами, закатанными до локтей, из вышитого сверху донизу передника, из широкого и длинного пояса из цветного шелка. Заплетают волосы в косу, которую завязывают в узел лентами или покрывают ее по желанию цветным платком. Первый раз в жизни я надела маску, и мы отправились.
Бал мне показался одновременно веселым и грустным и пугающим, как на похоронах. Мнимый татарин, выше и стройнее, чем сам Геркулес, я в том уверена, пригласил меня на кадриль. Была теснота; никогда я не находилась среди стольких людей. У меня был вид растерянной курицы. Я сбивалась в кадрили, которую танцуют русские. Нужно сказать, что мой татарин повторял несколько раз: "Ну, ну, малышка, осторожнее". Это фамильярное "ты" мне не очень приятно. Все же во время второго танца я уже чувствовала себя более проворной. Я себе сказала, что, в конце концов, я приехала сюда не для того, чтобы умереть от страха, а для того, чтобы наблюдать. И я стала наблюдать во время танца.
"Подходит ли эта рукопись?.."
16 июля 1884
Дорогая тетушка!
Я отправила г[осподину] Жомини рассказ о моем путешествии в Сибирь для того, чтобы он его опубликовал в газете "Демократ", предпочтительно для моих друзей. Мне об этом ничего не известно. Если это вас интересует, вы могли бы отправить почтовую открытку и спросить, подходит ли эта рукопись и какова ее судьба.
- Вилы - острога, рыболовная снасть.
- Пожар 17 апреля 1881 г. в большей степени уничтожил достаток жителей города Красноярска. Потери доходили до 5 миллионов рублей серебром. Сгорело 390 домов и других строений в центральной населенной части города. (Спутник по городу Красноярску. Красноярск, 1911. С. 30.)
- Возможно, автор пишет о Красноярской учительской семинарии, среднем специальном учебном заведении для подготовки учителей начальных школ. Семинария была основана в 1873г., создателем и первым директором которой был известный археолог И.Т. Савенков. (Инна Ансимова. Жизнь главного проспекта Красноярска. Красноярск, 2011. С. 148-150.)
- Семейство Кузнецовых длительное время жило в Петербурге, Москве, много путешествовало за границей. Цель поездки была не только отдых, но и набраться сил после холодного сибирского климата, тем более серьезно болели Николай и Лев. Лечение в Европе иногда длилось по полгода. (Сысоева Л. Во славу любезного Отечества. Красноярск, 2010. С. 47.)
- Иван Тимофеевич Савенков получил образование в Петербургском университете физико-математического факультета со степенью кандидата в 1870 г. И.Т. Савенков разработал собственную систему педагогического обучения, акцентируя на социальную активность и гражданскую зрелость личности учителя. Иван Тимофеевич, ученый-просветитель, был увлечен археологией, шахматной игрой, театром, спортом и природой. Именно он в 1884 году совершил выдающееся археологическое открытие - стоянку человека древнекаменного века на Енисее. (Макаров Н.П., Безызвестных Е.Ю. Неутомимый исследователь древностей. С. 43-49. Век подвижничества. Красноярск, 1989.)