Владимир Ковтун. Тот, кто вырвал "Жало"*

15 февраля 2019 года указом президента Владимира Путина звание Героя России было присвоено Владимиру Ковтуну, полковнику спецназа ГРУ в отставке, а ныне - директору и владельцу Александровской птицефабрики во Владимирской области.

Золотой Звезды Владимир Павлович удостоился спустя тридцать два года, один месяц и десять дней после выполнения спецзадания в Афганистане в январе 1987-го.

Разумеется, мы подробно поговорили об этом, но начали с экскурсии по фабрике, по праву считающейся одной из лучших в России.

- Кажется, знаю, что едите на завтрак, Владимир Павлович.

- Думаете, яичницу? Промахнулись. Обычно начинаю день с кофе и творога с вареньем.

Хотя яйца тоже люблю. Я всеядный. Абсолютно! Могу съесть что угодно. И готовить умею. Начиная с морепродуктов, заканчивая мраморным мясом. Правда, к плите или мангалу подхожу редко. Зато, когда удается, получается эксклюзив. Говорю без ложной скромности.

Что же касается продукции фабрики, мы гордимся ею. Имя у нас давно сложилось, на рынке отлично знают бренд "Деревня Недюревка". Люди специально едут в Александров за яйцами. Даже из Москвы. За сто с лишним километров.

- А говорят, курам на смех...

- Эта фраза точно не о нас.

- Слишком уж контраст велик: полковник спецназа и вдруг - фермер...

- Не боги горшки обжигают. Знаете, как у военных: любой предмет сначала надо досконально изучить, оценить, после чего можно смело ввязываться в бой.

- Тогда приступаем к изучению корней. Ваших.

- Житель я сугубо городской, у родителей никогда не было ни дачи, ни какой-либо живности. Отец из Орджоникидзе, сейчас это Владикавказ. И я там появился на свет.

- А фамилия у вас украинская.

- Запорожская скорее. Предки - казаки из Сечи. Они ведь были как перекати-поле, птицы вольные. С места на место кочевали, вот и добрались до Северного Кавказа.

Правда, в роду я первый кадровый военный. Деды прошли фронт, отец отслужил срочную, почти пять лет летал стрелком на Пе-2, пикирующем бомбардировщике. Когда часть стояла в Германии, в одном из полетов у самолета отказал мотор... Помните, как в песне? "А город подумал: учения идут..."

Экипаж состоял из боевых офицеров, они прошли войну и попытались уберечь мирных жителей, спасти машину. Сколько могли, тянули от населенного пункта. В итоге - жесткая посадка. Летчик и второй пилот погибли, отец получил тяжелые ранения, долго скитался по госпиталям. Потом его вернули в полк в Латвию, в Екабпилс, где жила моя мама. Так родители встретились, познакомились.

После демобилизации отец возвратился на Кавказ. И маму с собой увез. Работал машинистом. Сначала - на паровозе, потом - на тепловозе и электровозе. Параллельно преподавал в техникуме.

Отец - почетный железнодорожник, кавалер ордена Трудового Красного Знамени.

Мама была мастером на военном заводе.

- Почему вы решили поступать в Рязанское десантное?

- Всегда мечтал стать офицером, хотел пойти в суворовское училище в Орджоникидзе. Туда принимали после третьего класса, потом правила приема изменили, стали брать лишь восьмиклассников. Пока я дорос, училище закрыли, перепрофилировав из суворовского в высшее военное.

Я серьезно готовился к службе, занимался парашютным спортом и пулевой стрельбой. С пятидесяти метров набирал с малокалиберной винтовкой не менее пятисот восьмидесяти очков из шестисот. У меня был отличный тренер - Николай Иванов, фронтовик, истребитель танков. Добрейшей души человек! Николай Иванович подготовил много чемпионов. И я показывал неплохие результаты, выполнил норматив мастера спорта, выступал на первенстве СССР среди юниоров. Однако парашют перетянул.

Хотел служить в ВДВ, а меня отправили в учебный полк железнодорожных войск под Щелково. Очень расстроился, хотя часть была хорошая. Выполнил там первый разряд по военному троеборью. Это стрельба из автомата, бег по полосе препятствий и метание гранат на точность.

Полк, повторяю, был великолепный, но, находясь в нем, я продолжал забрасывать штаб ВДВ письмами, просил о переводе.

- А почему вас сразу не взяли в десант?

- Я же по настоянию отца оканчивал железнодорожный техникум. Не хотел туда идти, мы спорили, даже ругались, но в итоге я подчинился. Получил специальность "Автоматика и телемеханика". В принципе, хорошая профессия, но не моя.

Когда призывали в армию, согласия не спрашивали, прямиком отправили в часть железнодорожников. Как говорится, без вариантов...

Отслужил я полтора года и поступил в Рязанское училище. Конкурс был серьезный - тридцать человек на место. Выбрал разведфакультет, где готовили офицеров для спецназа ГРУ.

Учился хорошо, с удовольствием. Окончил в 1984-м, война в Афганистане уже шла полным ходом.

Сначала меня распределили в бригаду, дислоцировавшуюся в Старом Крыму, но через пару месяцев отправили в Изяслав Хмельницкой области, где формировался спецотряд для Афгана. Еще два батальона готовили в других местах - в Чучкове Рязанской области и в Марьиной Горке под Минском. Так возник наш 186й отдельный отряд специального назначения 22й бригады, который перебросили в район пакистанской границы для перехвата идущих к душманам караванов с оружием и боеприпасами.

Именно такая задача стояла перед нами.

О караванах и ранениях

- К тому моменту вы уже женились?

- Да, со Светой мы познакомились еще в Орджоникидзе. Вместе прыгали с парашютом. У нее в итоге набралось 85 прыжков, у меня чуть больше - 333.

Расписались в 1981-м, свадьбу сыграли в столице Северной Осетии.

Через два года родилась старшая дочь. Девочку назвали Светой в честь мамы. Когда меня из Старого Крыма отправили в отряд, обе мои Светланы уехали к родне в Киев.

Времена были сложные, но мне повезло с женой. Она настоящая боевая подруга, головной и тыловой разведдозор в одном лице.

- А вы, значит, охотник за караванами.

- Да, нас так называли. Определение красивое, даже романтическое, хотя не вполне точное.

Не только ведь мы ставили капканы и выслеживали дичь, но и нас старались подловить, уничтожить.

После нескольких успешных операций по перехвату караванов "духи" резко увеличили охрану, вместе с советниками из США, Китая и Пакистана усилили радиотехническую разведку, пытаясь отследить перемещения наших групп.

Мы на ходу учились, как лучше прятаться и где выбирать места для засад. Время от времени вводили радиомолчание, чтобы себя не обнаружить. Найти и, как мы говорили, "забить" караван - процесс тяжелый. Не только физически. Приходилось постоянно думать, изобретать новые приемы, чтобы не повторяться.

В том районе, где работал наш батальон, караваны шли на большегрузных машинах. Если в пустыне использовали ишаков и верблюдов, то в горах - тяжелые грузовики, которые везли оружие, боеприпасы, амуницию. Всё, что требовалось для ведения войны.

- Обычно было много машин в колонне?

- От одной до четырех. Плюс охрана. Как-то мы вступили в бой с сотней "духов"...

За два с половиной года у меня набралось сто пятьдесят шесть боевых выходов. Это вместе с засадами и налетами.

- А караванов сколько вы взяли?

- Тринадцать. Чертову дюжину... Наша разведгруппа состояла из шестнадцати человек - командира, двух связистов, пары минеров и одиннадцати разведчиков. Действовали по тройкам. Такую тактику мы сами выработали. Прекрасный, считаю, вариант, он еще долго не устареет.

Если всё делать грамотно, и результат будет, и бойцы не пострадают.

- Тем не менее у вас семь пулевых ранений. Не убереглись...

- Так это же за два с половиной года. Значительный срок!

- Помните, как первую пулю поймали?

- И захочешь - не забудешь. Видите шрам? Вот сюда попала, в левую щеку. По касательной прошла...

В горячке боя болевой порог снижается, иногда пуля вжикнет рядом, сразу и не осознаёшь, что ранен. Потом уже видишь, что забрызган кровью, и понимаешь: оказывается, это твоя, тебя задело.

Правда, в первый раз я моментально всё почувствовал. Будто кувалдой по голове ударили...

Был налет на кишлачок. Только зашли, и я тут же получил пулю. В самом начале.

- Недостаток опыта?

- Стечение обстоятельств. Мы же действовали внезапно, стараясь застать "духов" врасплох. А в бою всякое бывает. Душман выскочил из ворот и стрелял практически в упор...

- Вы смогли ответить?

- Боец подстраховал, можно сказать, спас меня...

Всё было столь скоротечно, что даже не успел испугаться. Потом уже, после боя, пришло осознание, что мог ведь и погибнуть. Миллиметры многое решают в жизни...

Это про первое ранение. А последнее заработал уже в конце пребывания в Афганистане. И снова в голову...

К нам из Кабула шла колонна с боеприпасами и продуктами. Перед ее прибытием мы организовывали блокпосты вдоль дороги. И сами попали в засаду "духов". Правда, они ждали не нас, а афганскую службу безопасности. Перепутали, значит. Я был в головном разведдозоре. Впереди - БТР минеров, мой бронетранспортер - чуть сзади. Едем, вижу: у дороги - дехканин, буквально метрах в тридцати. Заметил нас и спрятался за земляными валами. Я сделал пару предупредительных выстрелов в воздух, чтобы бойцы в колонне почувствовали ответственность. Мало ли, вдруг не пастух - кто на расстоянии разберет?

И в ту же секунду "духи" открыли огонь из гранатометов. Ба-бам! Они среагировали на мою автоматную очередь, решили, что мы раскрыли их позиции. Вот и начали бить по первым двум бэтээрам...

Машины остановились. Володя Лошенков сразу получил ранение. Пока я слезал с брони, пуля попала и в меня. Разрывная. Хорошо, опять летела по касательной, а я был в танковом шлеме. Он и спас, иначе голову разворотило бы. Хотя осколок до сих пор там сидит.

Лет двадцать не знал о нем. Когда сделали МРТ, увидели. Врачи собрали консилиум, посоветовались и решили ничего не трогать. Зачем тревожить? Пусть живет, как говорится...

- А жена знала о ваших ранениях?

- Частично. Не про все. Зачем понапрасну волновать любимого человека? Писал коротко: "Жив, здоров, служу. Суворов". Хотя иногда подолгу не отправлял Свете писем. И некогда было, и ручку удержать не мог. Видите, на правом предплечье шрам глубокий остался...

О погибших товарищах

- Куда еще вам прилетало, Владимир Павлович?

- Да повсюду. В ноги, в руки, в спину...

- Сколько госпиталей вы прошли?

- В Афганистане - ни одного. Не считал нужным. Дальше медсанбата не ездил, но и там ни разу не лежал. Зачем зря протирать бока? Однажды "итальянка" подо мной взорвалась...

- Это что?

- Шестикилограммовая мина, противотанковая. Made in Italy.

Тогда мы тоже шли на бэтээре. Погнались за караваном, а когда возвращались, "духи" нас подловили, заминировали дорогу. Вот "итальянка" и сработала...

- Подбросило хорошо?

- Даже слишком. Думал, уже на небеса полетел. Но - нет, приземлился обратно. От удара вся спина синяя была. Ну, и контузия такая... хорошая.

И что? В госпиталь обращаться, там отлеживаться? Продолжал ходить на задания, всё зажило как на собаке.

- У вас за два с половиной года в Афгане были невозвратные потери?

- Погибли Саша Борисов из Рязани и Валера Опаец из Ровно. Это случилось в очень тяжелых боях. В первый раз мы шесть часов дрались с двумя сотнями душманов. А через неделю история повторилась. Тогда почти все шестнадцать человек из нашей группы получили ранения разной степени тяжести. "Духи" не один день нас караулили, пытаясь вычислить и уничтожить.

Спасло, что мы были на превосходящих горках. Но у нас долго не устанавливалась связь, не удавалось докричаться до батальона, запросить поддержку с воздуха. Боевики накатывали волна за волной, а мы отстреливались. Поодаль сидели снайперы, выбивавшие наши точки. Так Саша Борисов и погиб.

Через неделю "Грачи", Су-25, прилетели гораздо быстрее. Хорошо отбомбились. Группой штурмовиков командовал Александр Руцкой. Однако Валеру Опайца мы все же потеряли. Прямое попадание снаряда из безоткатного орудия с двух километров. Случай. Судьба. Тут уже без вариантов...

- Был фильм "Охотники за караванами". Это о вас?

- Картина снята по роману Александра Проханова "Мусульманская свадьба". Мы с Женей Сергеевым, моим товарищем, выведены в ней как прототипы. Я встречался с Александром Андреевичем, спрашивал, откуда у него фактура. Проханов ответил, что, в основном, использовал архивные материалы. Речь в фильме о налете на Шинкай. Уникальная была операция! Нашей группе удалось тогда поставить на колени огромный кишлак "духов". Да, Александр Андреевич многое творчески переосмыслил в реальной истории, но ведь это художественное произведение, а не документальная хроника.

Об охоте на Stinger

- Когда вам поставили задачу найти Stinger?

- В начале осени 1986 года в Джелалабаде "духи" сбили сразу три вертолета. Потом - гражданский самолет. И у нас завалили почтовую вертушку Ми-6, которая везла письма и продовольствие. Стреляли по всем летательным аппаратам, стремясь посеять хаос. Действительно, афганские пилоты отказывались садиться за штурвал, наше командование ВВС отдавало приказы уходить на высоту.

Стало ясно, что у боевиков появился новый ПЗРК. Предположительно, американский Stinger. В переводе на русский - "жало". Его еще называли первым интеллектуальным оружием с самонаводящейся головкой, реагирующей на тепло двигателя. Нажал на пуск и забыл...

Тогда командование 40-й армии и отдало приказ: постараться взять ПЗРК "живым", не отстреленным.

Во-первых, переносной ракетный комплекс требовался нашим специалистам целым и невредимым для детального изучения. А с политической точки зрения он был нужен, чтобы подтвердить участие американцев в афганской войне на стороне душманов. Ведь Штаты не признавались, что отправляют своих советников и снабжают "духов" оружием.

Все понимали: США хотят насолить нам, ограничить в полетах, а заодно припомнить Вьетнам, где мы крепко пощипали их в воздухе. Добытый Stinger стал бы неопровержимым вещественным доказательством.

Тому, кто первым возьмет ПЗРК, командование обещало присвоить звание Героя Советского Союза.

- Читал, американцы передали "духам" двести пятьдесят пусковых установок и тысячу двести ракет к ним.

- Да, была такая информация. За Stinger охотились все, а первыми перехватить его удалось нам.

Это случилось 5 января 1987 года.

В тот день вместе с Евгением Сергеевым, заместителем комбата по боевой подготовке, мы полетели на разведку в Мельтанайское ущелье - выбирали место для десантирования, засады и дневки группы. Это был отдаленный район, где "духи" чувствовали себя относительно вольготно. Вот мы и решили устроить им "подарок".

Шли на четырех вертолетах. Впереди - два Ми-8, чуть сзади - пара Ми-24 прикрытия. В первой вертушке сидел я с Сергеевым и двумя-тремя бойцами. Во второй машине - командир досмотровой группы Вася Чебоксаров, еще один офицер Валера Антонюк, переводчик Костя Скоробогатый и несколько разведчиков.

К бою мы не готовились, искали укромный уголок, где можно спрятаться на день-другой после засады. "Духи" ведь наверняка стали бы нас преследовать.

Сначала летели вдоль бетонки на юго-запад. Потом свернули влево и вошли в ущелье. Внезапно заметили трех мотоциклистов. У сидевшего на месте стрелка Сергеева взгляд цепкий, он оценил обстановку и сразу дал очередь из курсового пулемета. Бандиты не успели попрятаться. Чуть поодаль еще душманье суетилось.

Боевики открыли ответный огонь из автоматов, затем сделали два беглых пуска ракетами. Сначала один огненный шар пролетел мимо борта, потом второй. Мы решили, что это гранатометы. "Духи" торопились, им не хватило времени, чтобы привести пусковые установки в боевое положение, поэтому стреляли навскидку. И головка самонаведения не смогла захватить вертолеты. Мы ведь шли на предельно низкой высоте, буквально в пяти метрах над землей.

- Летчики говорили: преступно низкая высота.

- Всё так. Пилотировать сложнее, зато больше шансов не нарваться на ракету. Stinger, например, начинает работать с тридцати метров и выше. Ниже не видит цель.

Вертолетчики мигом ударили по "духам" НУРСами, неуправляемыми реактивными снарядами. Хорошо отстрелялись. Сергеев скомандовал, чтобы наш Ми-8 сел. Вторая вертушка, ведомая, осталась в воздухе, оттуда поддерживала огнем. Как и оба Ми-24.

Мы вступили в бой. Жесткий, но скоротечный. Стреляли друг в друга практически в упор. Правда, с разным результатом. С нашей стороны - ни одного раненого, с их - пятнадцать уничтоженных "духов". Последнего взяли живым.

О подвигах и Героях без звезд

- Но главный трофей - Stinger?

- Об этом мы узнали потом.

Я увидел, как по руслу ручья удирает душман с какой-то трубой на плече и портфелем-дипломатом в руках. Побежал за ним, потом понял, что могу упустить, вспомнил о своей хорошей стрелковой подготовке, присел на колено, сделал полный вдох-выдох и с расстояния метров двести "догнал" боевика пулей.

Схватил трубу, дипломат и - обратно к вертолету. Подбегаю к Сергееву, он кричит мне: "Володя, ПЗРК!" И расплывается в улыбке, несмотря на динамику боя. Женя скомандовал второму вертолету подсесть, чтобы преследовать отходящую группу "духов". К сожалению, в плен больше никого не взяли. Смогли только уничтожить.

- А у вас все бойцы целы. Удача?

- Профессионализм. Надо понимать: к тому моменту мы были опытными. Очень! У каждого десятки боев за плечами, результативные налеты и так далее. С вертолетчиками прекрасно взаимодействовали, они на сто процентов нас понимали, а мы - их.

В салоне я взял трубу. Смотрю - надпись: Made in USA. Ну, думаю, горячо! Открыл дипломат, а он напичкан бумагами - какие-то счета, списки плюс полная документация по Stinger. Начиная с адресов поставщиков в Штатах и заканчивая подробной инструкцией по использованию комплекса.

Оп-па! Попадание в десятку! Мы обалдели от радости. Стали поздравлять друг друга. Все ведь знали, какое значение командование 40-й армии придавало добыче ПЗРК...

- Прямо новогодний подарок!

- Тогда уж скорее рождественский. Всё ведь случилось 5 января.

Когда прилетели на базу, ажиотаж пошел страшный. Но Сергеев не сразу повез трофей в штаб, взял группу захвата и вернулся на место боя в Мельтанайском ущелье. Предполагал, что "духи" приедут за убитыми, тела по мусульманским обычаям полагается хоронить до заката. Но там никого не было, успели убрать за собой.

- Читал воспоминания вашего боевого товарища Василия Чебоксарова, о котором сегодня уже заходила речь. Он жил во Владивостоке, умер в прошлом году.

- Да, к сожалению, Васи больше с нами нет.

- По его словам, именно он бежал за "духом", подстрелил того, взял Stinger, принес Сергееву.

- Ну, знаете... Я рассказал, как происходило в действительности. Об ушедших принято говорить хорошо или ничего. Но я предпочитаю правду. Это лучше, чем ничего.

Вася был отличным мужиком. Он находился во втором вертолете, который во время боя оставался в воздухе.

- Значит, Чебоксаров не участвовал в перестрелке?

- Нет, их Ми-8 сел позже. Ми-24 вообще не садились, поскольку это вертолеты огневой поддержки.

Динамика боя была высокая. Если без пафоса, результат сделали мы с Сергеевым. Бойцы оставались на подхвате, те два-три человека из нашей вертушки. А группа Чебоксарова потом только собирала оружие.

- Вы вдвоем положили пятнадцать "духов" и одного взяли живым?

- Основное поражение было еще с воздуха НУРСами. А мы уже точечно работали. И гнали душмана со Stinger.

Женя Сергеев потом спросил мое мнение, кого следует представить к орденам. Я ответил, что весь личный состав подразделения. Командование ведь обещало.

Когда вернулись в отряд, наградные листы заполнили человек на десять, в том числе на четверых - к званию Героя Советского Союза. На Евгения Сергеева, меня, летчика Андрюшу Соболя и бойца из группы Васи Чебоксарова, фамилию сейчас не вспомню.

Сергеев со Stinger и документацией полетел в Кандагар, оттуда в тот же день - в Кабул. Там провели экстренную пресс-конференцию, продемонстрировали собравшимся журналистам американский ПЗРК.

Потом Stinger через Ташкент переправили в Москву. Женя лично отвез по назначению и документы, и изделие. Доложил и вернулся в расположение части.

- А как же Золотые Звезды?

- На нас с Сергеевым почти сразу завернули представление. На остальных, видимо, тоже, но деталей не знаю.

- Почему так случилось?

- Разные причины. У Сергеева обнаружилось неотмененное взыскание по партийной линии. Я тоже был на ножах с начПО.

- Это кто?

- Начальник политотдела бригады... Всё из-за моего норова, непокладистого характера. И Сергеев всегда пытался правду доказывать, а это многим не нравилось.

- Но ведь обещали наградить за Stinger.

- Не будешь же требовать или спорить. У нас комбатом был майор Александр Нечитайло. Хороший офицер и человек порядочный. Посоветовался с начштаба капитаном Александром Чубарем и решил написать представление на Чебоксарова. Чтобы хоть кто-то получил Звезду Героя.

Но и Васе не дали, наградили орденом Красного Знамени.

- А вам вообще ничего?

- Ноль. Знаю, что за период боевых действий в Афганистане у "духов" было захвачено восемь Stinger. Первый добыли мы с Сергеевым, потом еще семь ПЗРК взяли на бис, а девятый купили агентурными методами. Но за эти операции никто так и не стал Героем Советского Союза. Правда, в Джелалабаде ребята все же получили ордена Ленина.

О представлениях и отклонениях

- Слышал, будто Сергееву предлагали в Москве рассказать, что операция в Мельтанайском ущелье была тщательно спланирована, и Stinger вели чуть ли не из Америки. Чтобы, значит, и высокие чины в столице получили порцию славы.

- Может, кто-то и подходил к Жене с таким предложением, я не расспрашивал. Поймите, мы воевали за тысячи километров от так называемого "арбатского округа" и не имели понятия, что там придумывали. Я носил погоны старшего лейтенанта. Какие генералы, господи? О столичных перипетиях, извините за сленг и моветон, мы ведать не ведали.

Зато наши ребята были в курсе, кто взял Stinger, кого представили к награде...

Спецназ - сообщество небольшое, закрытое. Мы всё знаем друг о друге. В открытые источники информация впервые попала в 2002 году, когда наш офицер, историк-публицист Сергей Козлов опубликовал статью "Как взяли Stinger". Он ездил и к Жене Сергееву в Рязань, и со мной встречался.

- Больше вас не представляли к Звезде?

- За Stinger - только раз.

А наградных листов на меня было много. Впервые хотели дать Героя за бой в 1986 году, когда мы шесть часов держались. Потом представляли к ордену Ленина за караван с охранением из ста человек. Всего - к трем орденам Красного Замени и двум - Красной Звезды.

- Что получили в итоге?

- Две Красные Звезды.

- Документы всегда заворачивали без объяснений?

- Кто нам будет рассказывать? Бумаги уходили в штаб - и с концами.

- А самому спросить?

- У нас так не принято.

- Евгению Сергееву присвоили звание Героя России. Но посмертно. В 2012 году.

- Да, Женя ушел в 2008-м.

- Кто добился награждения?

- Наши ветераны. Те, кто служил в спецназе ГРУ и знал историю захвата Stinger не с чужих слов. Столько было неравнодушных людей, начиная с нижнего звена и заканчивая самым высоким рангом! Без них ничего не состоялось бы в случае с Сергеевым и мной.

- А Чебоксарова еще представляли?

- Нет, только тогда, в 1987-м.

- Сергеев переживал, что не стал Героем?

- Не то чтобы переживал, но какая-то червоточинка, думаю, завелась.

- И у вас?

- Как объяснить? Уже говорил: у нас в сообществе все знают, кто и чего достоин. На встречи офицеров спецназа мы никогда не надеваем ордена. Не нужны нам такие демонстрации.

Не скрою, рад, что справедливость восторжествовала и по отношению к Сергееву, и в моем случае. Финальное решение всегда за президентом, подпись ставит он.

- Фраза "награда нашла героя" звучит красиво. Но вас она точно не искала.

- Наверное, лежала где-то в сейфе. Объясню. Сейчас Золотые Звезды идут по номерам за тысячу, а у меня - 063. Понимаете? Спасибо Владимиру Владимировичу...

- Но Сергеев не дождался своей очереди.

- Да, это так. У Жени остались жена, дочь, сын, внуки. Когда в 2012-м вышел указ о присвоении звания Героя России, мы собирались широким кругом, праздновали.

- Наверняка у вас возникал вопрос: а как же я? Тоже посмертно?

- Не думал об этом. Вот честно! Был уверен: не присвоят...

Да, мы служили Родине не за ордена. Это чистая правда! Но когда представляют к государственной награде, это всегда признание заслуг. Любому человеку хочется, чтобы его оценили по достоинству.

Тем не менее я никогда не ходил и не просил за себя. Всего добивалось наше сообщество, ветераны. Низкий им поклон.

- Как узнали, что стали Героем?

- Указ был подписан 15 февраля этого года. Вот тогда и узнал. День в день. Да, замечал какое-то шевеление среди наших ветеранов с большими погонами, очень уважаемых людей, но не придавал этому значения. А 15-го с утра начали звонить ребята, говорят: "По "России-24" идет строка, что президент Путин присвоил звание Героя Владимиру Ковтуну".

Включил телевизор, увидел, прочел... Тут уже посыпались звонки от журналистов, из кремлевской администрации... Вручение проходило 27 февраля - в день Сил специальных операций, отмечавших свое десятилетие. Владимир Путин награждал лично. Мы впервые встретились, я почувствовал, какая мощная энергия исходит от президента.

О случайности и закономерности

- А потом вернулись из Кремля к своим курам?

- Да я и не расставался с ними. Знаете, иногда спрашивают, что изменилось в моей жизни после вручения Золотой Звезды. Честно отвечаю: ничего. Как жил, так и живу.

- Но каким ветром вас занесло во владимирскую глубинку?

- Уже говорил: случай.

После увольнения со службы в 2000-м стал думать, чем заняться на гражданке...

- Вы ушли по выслуге лет?

- Нет, полтора года в госпиталях пролежал и понял: пора. Сначала-то всё было нормально, а после пришлось один осколок вынимать, второй... Афганистан даром не прошел, кусок здоровья я там оставил. И не только я. Когда-то сил у нас было, как у лосей, а потом поизносились мы, укатались на крутых горках...

25 апреля 2008-го после четвертого инфаркта умер Женя Сергеев. Неделей раньше сильный инсульт разбил меня. В июне того же года удар случился у еще одного нашего друга Саши Чубаря, который был в Афгане начальником штаба батальона. Понимаете? Мы запросто могли уйти друг за дружкой...

Ничто на свете не проходит даром. Догнали нас болячки.

Поэтому в 2000-м я оставил службу. Знакомые ребята рассказали, что под Александровом есть птицефабрика. Точнее была. Обанкрочена, разграблена, вместо зданий - руины. Я и ввязался. Честно говоря, необдуманно.

Но, как мы говорим, под лежащего офицера портвейн не течет. Выжил, выкрутился.

Помогли написать хороший бизнес-план, отправился с ним по банкам - просить кредит. Обошел не меньше сотни. В одних смотрели как на дурака, в других - как на мошенника. Долго не верили, ничего не давали. Времена-то были тяжелые.

Но курочка по зернышку клюет.

Сейчас производим по пятьдесят миллионов яиц в год. Очень хорошего качества. Отличного! Высшего! Для меня это принципиально. Количество - нет. Качество - да.

- Знаю, раньше вы часто играли на гитаре, даже записали диск с песнями Евгения Сергеева. Сейчас находите время на семиструнную?

- В последнее время играю редко, это все-таки состояние души. И выпустил пока лишь сборник, а Женин диск - в планах.

Песни у Сергеева очень проникновенные. Они о том, что мы пережили вместе.

- Словно о себе писал.

- Обо всех нас. О тех, кто вернулся из боя и остался на нем.

- А где вам труднее, Владимир Павлович, на войне или в мирной жизни?

- Мне везде нормально. Надо ставить правильную цель, видеть, куда и зачем идешь. Меньше говорить, больше трудиться, чтобы жизнь становилась лучше.

Я несу ответственность за свою птицефабрику, за каждого из ее работников. Занимаюсь делом. Как учили и как умею. Без надрыва, авралов и штурмовщины. Аккуратно и методично. День за днем...

Александровский район Владимирской области.

Тактико- технические данные ПЗРК FIM-9 "Stinger"

Система наведения - пассивная инфракрасная или ультрафиолетовая;

длина ракеты - 1,52 м;

диаметр ракеты - 0,07 м;

стартовая масса - 10,1 кг;

масса ПУ - 5,6 кг;

дальность стрельбы - 200-4500 м;

максимальная высота цели - 3800 м;

максимальная скорость - 725 м/с;

вес боевой части - 3 кг;

тип боевой части - осколочная.