Поделиться
Но во всех этих случаях речь идет об освоении полезных ископаемых, разведанных еще в советские времена, а вот расширенного и ускоренного воспроизводства минерально-сырьевой базы не происходит. Что мы будем предлагать инвестору через 20-30 лет? Вопрос этот волнует не только Россию, но и потенциальных покупателей ресурсов.
Интерес иностранцев к недрам региона стабильный и долгосрочный. Так, японский банк международного сотрудничества (JEXIM) вложил средства в разработку якутских месторождений и сахалинского шельфа, а также подписал соглашение об инвестициях в проект "Арктик-2". Второй пример: группа САН из Индии работает в России около 60 лет. Долгое время ее интересы касались пищевой промышленности. А недавно компания приняла решение инвестировать в качестве пилотного проекта в добычу золота в Забайкалье. Партнером выступил китайский бизнес.
- В ресурсной базе Дальнего Востока и Арктики - большой потенциал для нашего экономического роста: сейчас ВВП Индии - около 2,7 триллиона долларов, а в 2050 году мы ожидаем рост в 10-11 раз. Нам потребуются уголь, медь, нефть и газ, поэтому мы с партнерами готовы инвестировать в Россию. Но здесь есть проблемы с инфраструктурой, финансированием и человеческими ресурсами. Необходим венчурный капитал. Для России решение этих вопросов тоже важно, ведь Китай, Япония, Южная Корея и Индия - огромный рынок, - отмечает представитель группы САН Шив Викрам Кхемка.
Он также обращает внимание на то, что "в советское время технологии были не такие, как сегодня, и при разведке с использованием современных знаний на Дальнем Востоке можно добывать в десять раз больше полезных ископаемых, чем сегодня".
Как известно, прогнозные ресурсы участков недр подразделяются на группы: P3 - потенциальные месторождения, Р2 и Р1 - запасы, вероятность которых более высокая и подтвержденная. Раньше эти этапы геологоразведки в нашей стране с лихвой финансировали из госбюджета, сегодня средств на поиск будущих месторождений на огромных пространствах явно недостаточно.
Для притока частных инвестиций в геологоразведку твердых полезных ископаемых (этапы Р1 и Р2) на Дальнем Востоке и в Арктике год назад бизнес предложил использовать заявительный принцип предоставления лицензии вместо действующей до этого процедуры аукционов. Государство пошло навстречу, внеся дополнения в регламентирующие документы. Теперь разрешения выдают тому, кто первым подал заявку, но не более чем на три участка недр в течение календарного года. В минприроды отмечают рост количества обращений на получение поисковых лицензий примерно в десять раз в этом году - с 797 до 7431.
Как подчеркивает главный исполнительный директор "Полиметалла" Виталий Несис, появились "прекрасные перспективы для восполнения минерально-сырьевой базы". Правда, он признает, что в более привилегированном положении оказались крупные недропользователи. Небольшим (юниорным) компаниям при существующих условиях развернуться намного сложнее.
- Система лицензирования и прохождения барьеров для юниоров абсолютно непроходима. У нас сохранились административные нормы, большинство которых в мире признаны лишними и давно ушли в прошлое. В Африке средний срок получения сквозной лицензии, дающей право потом и на добычу, - 45 дней, в России на получение поисковой лицензии по заявительному принципу уходит 200 дней, а от поисковой лицензии до возможности начать проектирование - почти три года. У юниоров нет средств, чтобы в ожидании лицензии содержать штат сотрудников столько времени, а у инвесторов горизонт планирования - год-полтора. Так что ожидать появления большого количества юниоров пока не стоит, - говорит Виталий Несис.
- Юниорные компании существуют в основном в англо-саксонском мире. Однако они играют ключевую роль для изучения новых площадей и поиска месторождений. Поэтому сегмент юниорных компаний остро необходим и России, - считает заместитель генерального директора Агентства Дальнего Востока по привлечению инвестиций и поддержке экспорта АНО АПИ Даниил Половинка.
По мнению главы "Росгеологии" Сергея Горькова, для развития юниорского движения необходимы венчурное финансирование и биржа, чтобы компания, вложившая средства в геологоразведку, могла продать лицензию на месторождение разработчику недр. В мире это сложившаяся практика, а в России такая лицензия как ликвидный товар пока не признается.
Но дело потихоньку движется. Как заявил на днях вице-премьер - полпред президента РФ в ДФО Юрий Трутнев, АНО АПИ совместно с крупнейшими федеральными геолого-разведочными компаниями адаптирует к российским условиям и запустит работу сегмента юниорных предприятий, которые будут привлекать инвестиции в геологоразведку с целью открытия месторождений.
Еще одна сложность, сдерживающая приток частных средств: затраты на исследование недр в нашей стране не входят в себестоимость, а идут из прибыли. Компании давно добиваются повышающего коэффициента на геолого-разведочные затраты в Арктике при налогообложении прибыли. По некоторым проектам удалось обосновать его повышение практически вдвое (до 3,5), но общераспространенной практикой это не стало.
Горнорудные предприятия, работающие на Дальнем Востоке и в Арктике, считают, что государство должно подумать и о льготном финансировании обустройства инфраструктуры месторождений, что облегчит экономику труднодоступных проектов.
Справка "РГ"
На Дальнем Востоке и в Арктике сосредоточено свыше 100 видов твердых полезных ископаемых (золото, алмазы, платина, титан, цирконий, редкоземельные металлы, апатитовые руды…) и более 50 процентов мировых запасов углеводородов (220 миллиардов тонн нефтяного эквивалента). По данным ФГБУ "Росгеолфонд", государственным балансом запасов учитывается более 980 месторождений твердых полезных ископаемых и более 280 объектов с прогнозными ресурсами.