"Большая поэзия": новостроечный ЧОП-блюз Александра Лунгина

Двое молодых парней, Витя и Леха (Александр Кузнецов и Алексей Филимонов), служат охранниками широкого профиля - охраняют как строительные объекты, так и чужие деньги при их перевозке на инкассаторских автомобилях. Оба воевали в Донбассе и оба увлекаются стихами. Притом Леха - заметно поглупее, все деньги просаживает на петушиных боях и как воин проявляет себя неважнецки, плюс ко всему еще и рэпер, зато вроде бы талантливее. Витя, наоборот, умнее, отважнее, имеет твердый внутренний стержень, но стихи у него выходят хуже.

Фильм "Большая поэзия" Александра Лунгина, сына Павла Лунгина, написавшего для него сценарии "Дамы пик" и "Братства", разворачивается на фоне унылых пейзажей новостроек, которые все обильнее плодятся вокруг Москвы. Знаете, эти уродливые так называемые человейники, которые возводят тут и там на периферии как попало без всякой системы, инфраструктуры и надежды, кошмар урбаниста. Ранее данный феномен, кажется, ни разу не получал должного освещения в искусстве, и Александр Лунгин, соответственно, является первым исследователем этой неприветливой вселенной.

В нагромождении бетонных коробок, обитатели которых вынуждены ежедневно взаимодействовать с побочными следствиями нескончаемого процесса их возведения, включая горы мусора повсюду, и созерцать угнетающе однообразную архитектуру, Александр Лунгин умудряется найти свою эстетику. Охарактеризовать ее можно как эстетику наступившего апокалипсиса с вкраплением ориентальных мотивов, привнесенных мигрантами из Средней Азии. Словно Конец света уже состоялся, и оставшимся на земле грешникам суждено отныне вечно мытарствовать в бесплодных попытках создать на руинах из низкокачественных материалов подобие прежнего мира руками гастарбайтеров.

Здесь-то Александр Лунгин и ковыряется в поисках той самой большой поэзии. Эстетика ведь, как было сказано, им уже найдена, так почему бы не найти еще и большую поэзию? Делается это посредством инструментария, который он позаимствовал у израильтянина Надава Лапида. Или беззастенчиво стянул, если угодно. В частности, из фильмов "Синонимы", откуда взята тема ПТСР и неприкаянности бывшего солдата, тщащегося переписать заново свою жизнь, и "Воспитательница", откуда скопирована целая сюжетная линия.

Через поэзию Витя нащупывает путь отсюда наверх, куда его тянет за собой также увлеченная этим видом словесного искусства замужняя барышня, жена преподавателя кружка, куда Витя ходит вместе с Лехой. Витя выдает стихи Лехи за собственные и добивается скромного, но ощутимого успеха. Леха же тянет его назад, потому что он не очень умный, у него долги из-за петухов, и тем не менее лучше друга у Вити нет. Да и там, наверху, в Москве то есть, как выясняется, - фальшь, снобство и тупые хипстеры со своими подкастами. Некуда ветерану Луганска податься, всюду безысходность и тлен. Что приводит к предсказуемому в контексте финалу. Леха и Витя пускаются во все криминальные тяжкие и заканчивают совсем не так, как Джокер.

Александр Лунгин всеми силами старается показать, что это все и есть большая поэзияя. В том числе используя метафорические визуальные образы. Например, такой: Витя протыкает себе ладонь ножом, затем садится, прислонившись к стене, и прямо за его головой мы видим нарисованный краской желтый круг. Поняли, да? О как. Утрись, Зак Снайдер. Также в ход идут натужно поэтичные, выспренние диалоги. Мелкий гастарбайтерский авторитет, вежливый глава петушиного тотализатора (то ли это тонкая отсылка к Маркесу, то ли и впрямь популярное развлечение в узких кругах) обращается к встречным не иначе как "добрый человек". Типичный обмен репликами между персонажами звучит приблизительно так: "- Я не понял, ты поэт или солдат? - А есть разница?". Даже маленький ребенок без запинки способен выдать что-то вроде "Выходит, ты живешь в прошлом и поэтому не можешь заглянуть в будущее". Наконец, не оставляющий последних сомнений контрольный в голову, главный хит - кавер на Шекспира "Леха я или не Леха".

Действительно ли то, что удалось наковырять Александру Лунгину в непролазных пыльных дебрях человейников, является большой поэзией - вопрос, ответ на который лежит в плоскости терминологии. Как минимум дискуссионный. Что вообще считать большой поэзией? Лунгин никакой конкретной формулировки не дает, оперируя размытыми определениями. Другой критерий для оценки, представляющийся справедливым, - насколько правдоподобна сконструированная Лунгиным реальность? Статистически, учитывая, что охранник - самая распространенная в России профессия, рождение среди ее представителей настоящих поэтов весьма вероятно. По крайней мере, более вероятно, чем появление поэтов среди детсадовцев. "Большая поэзия" представляет собой взгляд на одну из тех реальностей, где указанная вероятность реализована. С нашей реальностью она имеет мало точек соприкосновения, оттого выглядит диковато, да и в целом неприглядна. Хотя  не исключено, кому-то и приглянется.

2.5