Похоже, мы вступили в фазу экранной графомании
Фильм "Простой карандаш" - в какой-то мере новое слово в российском кино. Мы имели дело с кино, обладающим признаками некоторого профессионализма. Теперь же перед нами хорошо снятый оператором Андреем Найденовым образец графомании во всем, что касается режиссуры и драматургии: их в фильме практически нет, но они сымитированы.
Картину придумала и поставила Наталья Назарова - как обозначено на киносайтах, актриса, режиссер и драматург. Но чтобы быть драматургом и режиссером, мало написать несколько корявых диалогов и какое-то время постоять за камерой. Мало даже заряда сочувствия к героям, который в данном случае очевиден. Надо уметь свой благой порыв претворить в явление искусства.
В Петербурге суд отправил за решетку художника, который на митинге коснулся полицейского.
Актуально? Еще бы! Его жена - тоже художница - последовала за ним в карельскую глушь, чтобы быть рядом, и устроилась в местную школу учить детишек прекрасному. В школе дикость, ученики терроризируют учителей и друг друга, педагогический коллектив трусливо молчит, и новая учительница вступает в бой за восстановление порядка и гуманности. С ней тени и бюсты гениев Возрождения, личная смелость и пылкое желание спасти от гибели обнаруженное в классе юное дарование. Сюжет не чужд жизненной правды и мог быть основой фильма. Нужна мелочь: умение все это убедительно воплотить, развить в живых характерах и внутренней логике поступков.
На съемочной площадке, кажется, все было для счастья. Была точно выбранная оператором натура, выразительная графика кадра, напоминающая о профессии героини и ее желании открыть ученикам глаза на возвышенную красоту мира. Были всегда симпатичные детские мордашки.
Нашли и неистребимую грязь - непременный признак российской безнадеги. А правды в фильме нет - той художественной правды, из которой и должно соткаться искусство. Потому что не было стороннего взгляда - редактора, который сказал бы автору: так в жизни не говорят, не поступают, не ведут себя!
Героиня приехала к мужу (Владимир Мишуков). Муж к этому равнодушен, гонит прочь - он, по некоторым признакам, гулял с другой. Но тогда зачем ехала? И почему, сделав героический шаг, так легко переносит обидное равнодушие? А когда во время одного из свиданий узнает, что муж умер, не реагирует и на это - изобразила минутное замешательство и тут же забыла - судьба способного мальчишки ее волнует куда больше. И так каждый миг фильма. Пылкую художницу только что избил великовозрастный балбес, но получил по кумполу и лежит в грязи - откуда в избитой и униженной женщине столько христианского всепрощения, что она нежно гладит балбеса по головке, сердобольно приговаривая: "Мишенька, Мишенька!"?
Все действие рассыпается, как плохо свинченная модель: любая реакция неадекватна поступку, а поступок неадекватен обстоятельствам. На любую выходку учеников романтическая ценительница прекрасного знает один ответ: "Вон из класса!". Неадекватен ее коллега-историк - трус и приспособленец, неспособный дать отпор зарвавшемуся хулигану. Артисту Александру Доронину предложена единственная краска: герой беспрерывно срывается на ор. И артист играет, что называется, на 25-й ряд, нещадно пережимая и гипертрофируя каждую эмоцию, - а человек в режиссерском кресле этого не замечает.
Не было на площадке и людей, которые могли бы все действо грамотно смонтировать, отсечь бездну лишних, ничего не говорящих, но как бы "эффектных" кадров, логически выстроить и записать звук так, чтобы модно невнятную речь персонажей все-таки можно было разобрать.
Видно, что Наталья Назарова смотрела и "Доживем до понедельника" (героиня Надежды Гореловой типологически скопирована с Ирины Печерниковой), и нашумевшую "Школу", и, возможно, даже "Сельскую учительницу" - такая у нее получилась помесь романтически возвышенных порывов, как у Донского, с "педагогической поэмой", как у Ростоцкого и ушатом нечистот, как у Германики. Или, как сказали бы известные сатирики, - получился гибрид слона с чайником.
Но судя по всему, мичуринские методы в кино входят в обиход и признаются законными: на фестивале в Выборге критики увенчали графоманский опус дипломом, а жюри - специальным призом.
*Это расширенная версия текста, опубликованного в номере "РГ"