Анна Горячева спела в опере "Дидона и Эней" на сцене Большого театра

Постановку в Москве осуществил француз Венсан Уге вместе с английским дирижером Кристофером Мулдсом и интернациональной командой солистов. Партию Дидоны исполняет петербурженка Анна Горячева. Накануне премьеры в интервью "РГ" певица поделилась впечатлениями о работе в Большом и рассказала о своей завидной европейской карьере.

Анна, как возник в вашей жизни Большой театр?

Анна Горячева: Очень неожиданно! После исполнения партии маркизы Мелибеи в "Путешествии в Реймс" Россини я получила приглашение на свою дебютную Дидону. Я счастлива этой ролью именно в данной постановке. Прежде всего потому, что у нас замечательный режиссер Венсан Уге. Он столько открыл нового в психологии наших героев, немножко, конечно, переделав прочтение истории. Премьеры хороши тем, что каждая деталь, каждая нота отрабатывается и с дирижером, и с режиссером. Идет полное погружение в персонаж до такой степени, что, когда ты выходишь на сцену, забываешь, что это спектакль, живешь в нем будто в реальности. Сегодня я живу этой музыкой. Жаль только, что Пёрселл не развернул еще мощнее сюжет и не написал больше музыки. Хотя опера и так, бесспорно, гениальная.

Вы опровергаете постулат, что хорошая певица - гроза режиссера?

Анна Горячева: Может, мне просто повезло на встречи с уникальными режиссерами, такими как Дмитрий Черняков, с которым я работала над "Обручением в монастыре" Прокофьева в Берлине и буду Ольгой в его знаменитом "Онегине", что скоро переезжает из Большого театра в Венскую оперу. Или Кирилл Серебренников - совершенно потрясающий, гениальный режиссер, сделавший на удалении из-за известных событий абсолютно фантастический спектакль Così fan tutte Моцарта в Цюрихе. Но, конечно, будет неправдой, если я стану отрицать тот факт, что попадаются и абсолютно неадекватные персоны. Я не ханжа и не вредина, понимаю, что порой жесткие и провокативные сцены неизбежны, но категорически не приемлю глупости, душевной тупости и вульгарности. Мне даже все равно, если какой-то театр меня уволит, разорвав контракт. Иногда и вовсе попадаются режиссеры, которым и сказать-то нечего - они ставят спектакль даже не по клавиру или либретто, а лениво перелистывая вкладыш к первому попавшемуся им CD с нужной оперой. И тогда постановка превращается в пустую трату жизненных сил и времени. Но все же этакий паноптикум - редкость. И, честно говоря, чаще труднее бывает найти общий язык с дирижерами - молодыми и неопытными или симфоническими, которые не умеют работать с певцами и "держать оперу в руках".

Как солистка Камерного театра "Санкт-Петербург Опера" превратилась в один из самых востребованных голосов европейского оперного театра?

Анна Горячева: На первый взгляд кажется, что это случайность. Но я человек верующий, и полагаю, что на все воля Божья. Театр "Санкт-Петербург Опера" благодаря Юрию Исааковичу Александрову стал для меня замечательной актерской школой. Потом совершенно неожиданно великая Елена Васильевна Образцова отобрала меня на партию Ольги для постановки "Евгения Онегина" в Михайловском театре, которая странным образом не состоялась. Но театр меня вместе с баритоном Романом Бурденко, что сегодня ведущий солист Мариинского театра, отправил на стажировку в Италию в Академию Санта-Чечилия, которая полностью и изменила мою судьбу, прорубив для меня "окно в Европу".

Вы всегда хотели быть оперной певицей?

Анна Горячева: В детстве я мечтала стать балериной, а никак не оперной певицей. Просто для себя и для мамы училась в музыкальной школе на фортепиано и пела в хоре. Но готовилась поступать в университет на психологию, которая мне очень нравилась, как и балет. Может, поэтому я так сейчас и стараюсь в своих героинь глубоко погружаться. Но тогда все мои планы нарушила хормейстер Зоя Владимировна Каминская, услышав во мне драматическое сопрано. Она категорически настояла, и я пошла "сдаваться" в консерваторию.

Крутой вираж получился…

Анна Горячева: Но я сразу же, с первого урока-консультации перед поступлением в училище при консерватории поняла, что мне это дело очень нравится - я хочу петь! Хотя, конечно, я и не подозревала о том, сколько титанического труда потребует это прекрасное дело.

Что оказалось самым сложным?

Анна Горячева: Пять лет - три года в училище и два непосредственно в консерватории - я занималась как сопрано. У меня был переходный голос, а не стандартное, глубокое меццо, вот меня и определили в сопрано. В течение тех пяти лет у меня не очень удачно получалось держать тесситуру. Я не могла понять почему и ужасно переживала. Все поменялось, когда я решила в 2008 году поехать на конкурс в Болгарию и там случайно попала на мастер-класс Александрины Милчевой. Она несколько дней со мной занималась и уверенно определила природу моего голоса и все мне объяснила. Я совершенно ошарашенная вернулась в Петербург. Это был шок! Мне даже пришлось сменить педагога в консерватории. Я стала заниматься у Галины Ивановны Киселевой, к которой я стараюсь и сейчас приезжать, чтобы позаниматься.

А где сегодня ваш дом?

Анна Горячева: В маленьком Пезаро - на родине Россини. Для передвижения по миру это, конечно, не самое удобное место, так как далеко от аэропортов. Но там красиво, тихо и уютно. Жить в мегаполисе не по мне. Лондон, Париж - я с ума схожу! Через пару дней мне уже хочется куда-то в деревню уехать, чтобы напитаться энергией природы. Я очень люблю и снег убрать, и дрова поколоть - всегда бабушке с удовольствием помогала. Но с моим гастрольным графиком деревенская жизнь - несбыточная мечта.

Сколько постановок за сезон в вашем расписании?

Анна Горячева: И прошлый, и нынешний сезоны у меня очень перегруженные - шесть-семь постановок за год. Но когда тебе предлагают спектакли Большой театр либо Берлинская опера, Цюрих или Лондон, как можно отказаться? Но сейчас моей дочке Валентине три года, поэтому моя главная миссия - это мама. Если б только время было и не мешал артистический кочевой образ жизни, я родила бы еще детей. Вопреки всем "страшным" предупреждениям коллег беременность и восстановление после рождения ребенка прошли у меня очень быстро и легко: все пелось, все ноты брались. И уже через полтора месяца я отправилась на постановку "Золушки" в Норвегию. За кулисами с дочуркой няня оставалась, а в паузах я прибегала в гримерку, скидывала костюм и кормила. И ничуть мне не было трудно. Я наслаждалась абсолютным счастьем. В этот момент совсем не думала о том, как звучит мой голос. И все было прекрасно!

Ваш муж известный итальянский бас-баритон Симоне Альбергини. Два певца в одной семье - это неизбежное столкновение артистических амбиций?

Анна Горячева: В нашем случае нет никаких столкновений. У нас разный репертуар, и мы еще ни разу не пели вместе, будучи супругами. Нам только предстоит подобный опыт в Così fan tutte Моцарта и в "Золушке" Россини. Но, конечно, он приедет в Москву, в Большой театр, где пока пел чаще меня и в Così fan tutte и в "Свадьбе Фигаро", чтобы поддержать меня на премьере. И семья наконец воссоединится, так как моя мама привезет и дочку, которая, пока мама репетирует, с бабушкой в Петербурге.

Вам не жаль, что, будучи востребованной в Европе, вы не поете в родном Петербурге?

Анна Горячева: Стараюсь на этой мысли не сосредотачиваться, но иногда становится очень обидно. И я безумно рада, что получила приглашение принять участие в гала-концерте по случаю Дня города на Дворцовой площади в мае 2020 года.

*Это расширенная версия текста, опубликованного в номере "РГ"