ФПА РФ поддержала законопроект о профилактике семейного насилия

Федеральная палата адвокатов проанализировала и в целом поддержала проект закона о профилактике семейно-бытового насилия. Однако к документу есть серьезные замечания. По словам члена Совета Федеральной палаты адвокатов Елены Авакян, один из главных недостатков проекта - явный перекос в пользу одной из сторон. Как ни сложно это сделать в таком непростом вопросе, но нужно искать разумный баланс.

Итак, вы прочитали законопроект, опубликованный на сайте Совета Федерации, каков ваш вердикт?

Елена Авакян: Предлагаемый законопроект заслуживает поддержки в целом, однако, есть некоторые детали, которые следует доработать в ходе его обсуждения.

Какие, например?

Елена Авакян: Одним из самых спорных и критикуемых моментов законопроекта является само определение семейно-бытового насилия, исключающее из предмета данного закона деяния "содержащие признаки административного правонарушения или уголовного преступления".

Проще говоря, какие-то действия, не попадающие ни под УК, ни под КоАП. Но любое физическое насилие автоматически попадает под один из этих кодексов. Что же тогда могли иметь в виду автора проекта?

Елена Авакян: Очевидно, разработчики проекта полагали, что этот закон призван закрыть лакуну в законодательстве, и защитить жертву бытового насилия в случаях, когда в возбуждении уголовного или административного дела отказано. Однако данный законопроект по сути своей не предлагает альтернативных механизмов защиты, он лишь предлагает временные, я бы сказала, обеспечительные меры, позволяющие жертве насилия получить период охлаждения, в течение которого у нее будет возможность предпринять юридически значимые действия, направленные на окончательное изменение ситуации.

Вы имеете в виду защитные ордера, которые позволят жертве оградить себя от человека, представляющего угрозу? Кстати, как вам сама идея таких ордеров?

Елена Авакян: Сама по себе идея Защитного предписания витает в коридорах Государственной Думы уже несколько лет. И, безусловно, нас не может не радовать, что наконец-то она нашла свое воплощение в данном законопроекте. Хотя и трактуется здесь оно очень ограничительно, но лучше полпирожка, чем совсем ничего.

Другой глобальной проблемой Законопроекта, по мнению экспертного сообщества, являются несбалансированные сроки, на которые может быть выдано защитное предписание. 30 и даже 60 дней - совершенно недостаточный срок для рассмотрения гражданского дела и вступления решения по нему в законную силу, и уж тем более недостаточный срок для вынесения уголовного приговора.

Видимо, авторы законопроекта полагали, что после начала гражданского, уголовного или административного дела, в рамках этих дел могут быть приняты обеспечительные меры, свойственные каждому из видов процесса. Однако такая позиция ошибочна. Ни один из предлагаемых процессуальным законодательством механизмов обеспечения не идентичен защитному предписанию и не имеет своей целью защиту лица, обратившегося за защитой от личных посягательств, за исключением мер уголовного пресечения. Последние применяются по бытовым делам крайне неохотно, так как влекут за собой риски последующего возмещения государством ущерба в случае, если обвинения не подтвердится.

Какие обеспечительные меры вы имеете в виду?

Елена Авакян: Меры процессуального пресечения: арест, подписка о невыезде и т.п. Вероятно, логика авторов проекта была такова, что за время действия защитного предписания против виновного в домашнем насилии возбудят уголовное дело и назначат какую-то меру пресечения в предусмотренную Уголовно-процессуальным кодексом, например, возьмут под стражу. В таком случае, действительно бы отпала необходимость в защитном предписании, ведь человек находится в СИЗО.

Однако, как мы определились выше, защитное предписание - это часть процесса противодействия "семейно-бытовому насилию", которое не включает в себя административно- или уголовнонаказуемые деяния.

Но в том и проблема: правозащитники часто жалуются, что полиция не возбуждает дела, никаких мер пресечения, соответственно, к домашним тиранам не применяется.

Елена Авакян: Защитное предписание должно носить характер длительной защитной меры, прекращаемой по заявлению жертвы в тот момент, когда риск насилия, по мнению жертвы, минимизирован, либо когда дело, рассматриваемое по заявлению жертвы, окончено, а решение по нему вступило в законную силу. В исключительных случаях защитное предписание должно быть бессрочным, а в случаях, когда оно выдается в отношении несовершеннолетних детей - до достижения детьми совершеннолетия.

Не слишком ли жесткое предложение? Представьте, отец всыпал ремня сыну-подростку за то, что тот курил, какое-то НКО настроит ребенка против папы, и родителю запретят видеть сына, пока тот не вырастет?

Елена Авакян: Защитное предписание в отношении детей может быть самой крайней мерой, на случай постоянного и жестокого насилия против детей. Возможно, стоит предусмотреть обязательный периодический пересмотр запрета, но точно не автоматическое снятие его за истечением срока.

В любом случае, подобные перспективы как раз и пугают противников проекта. По их словам, создаются условия для массового вмешательства посторонних в дела семьи: чиновников, НКОшников, соседей. Стараниями доброхотов мелкие трения, которые есть в любой семье, будут раздуваться до масштаба вселенского пожара, в итоге мужьям запретят видеть жен, родителям - детей.

Елена Авакян: Пожалуй, главный недостаток законопроекта - его разбалансированность, явный гендерный перекос. В нашей стране, действительно, сложилась крайне прискорбная ситуация с очевидным семейным неравенством, судьба женщины во многих семьях - молчать и терпеть. Но несмотря на необходимость государственного реагирования на это безобразное по сути своей положение, законодательство не должно создавать намеренного обратного перекоса. Регулирование не должно создавать предпосылок для шантажа, не должно стимулировать недобросовестность, искушать простотой обеспечения проблем. А потому, законопроект должен предусматривать меры, направленные на предотвращение возможностей злоупотреблений защитными механизмами. Подобные механизмы, защитные ордера не должны иметь преюдициального значения при рассмотрении судебных дел. Необходимо проработать механизмы, делающие невозможным произвольное вмешательство в такие дела органов опеки и попечительства, риск вмешательства которых является чуть ли не главным фактором, сдерживающим женщин от обращения за защитой. Так как матери опасаются, что их сообщения о насилии приведут к изъятию детей из семьи, а значит и у них самих.

Это решаемая задача?

Елена Авакян: Балансирование весов не достигается путем сбивания грузов одной из чаш ногой, такое поведение приводит к перекачиванию весов в другую сторону, и мучительному поиску новых путей к балансу. Весы уравновешивают постепенным снятием грузов с перегруженной чаши. В нашем случае, необходимо ввести универсальный механизм защитного предписания, одновременно изменяя правоприменительной практику в области семейного насилия, уделяя внимание не столько суровости, сколько неотвратимости последствий противоправных действий для любого нарушителя не взирая на гендерную или социальную принадлежность.