25.02.2020 21:20
Поделиться

70-й Берлинале безрезультатно перевалил через экватор

Даже когда 70-й Берлинский фестиваль перевалил через свой экватор, в конкурсе пока не обнаружились фильмы, которым можно было бы с чистой совестью, не впав в компромиссы, пожертвовать его драгоценных "Медведей". Рейтинги так и не возвысились над утешительной троечкой, и она пока принадлежит полусказке-полубыли Кристиана Петцольда "Ундина".

Наибольшее оживление в зале вызвала ироническая комедия французов Бенуа Делепина и Гюстава Керверна "Удали историю": легла на душу современникам Яху и Гугла, измученным постоянным страхом забыть десятки позарез необходимых паролей, нарушить правила интернет-сообществ и столкнуться на улице с лунатически бредущими зомби, уткнувшимися в свои смартфоны. Это распадающаяся на смешные скетчи история трех семейств, которые подобно каждому из нас погрязли в сетевом абсурде. Каждый скетч - живая, часто остроумная иллюстрация к тезису: цифровые технологии, придуманные для того, чтобы сделать нашу жизнь более комфортабельной, ее только запутывают - грузят нас тоннами лишней информации и неразрешимых проблем. И вот мы уже не столько живем, сколько боремся с этими из пальца высосанными интернет-проблемами. Картина смешная, слегка хулиганская и неплохо, на эстрадном уровне разыгранная, но для фестиваля такого уровня мелковатая.

Драму "Сестренка" швейцарских режиссеров Стефани Шуа и Вероники Реймонд нужно смотреть из-за безупречно сыгранных ролей, из которых выделяются образы знаменитого, ныне больного лейкемией актера берлинского театра "Шаубюне" Свена (Ларс Айдингер) и его близняшки-сестры Лизы (Нина Хосс). Фильм начинается тягостной сценой переливания крови: сестра делится ею со смертельно больным братом. Этот мотив кровного родства станет ведущим: Нина пожертвует ради брата не только профессией драматурга, отнимающей все ее время, но и семейным покоем: ее муж Мартин (Йенс Альбинус) не хочет, чтобы дети становились свидетелями агонии родного человека, это становится источником скандалов и грозит любящей паре разрывом. Лиза, родившаяся на пару минут раньше Свена, ощущает себя с ним единым организмом, больше, чем сестрой: его боль - это ее боль, его страдания отражаются на ее исхудалом лице. Она везет Свена из пыльного Берлина в заснеженные горы, уговаривает мужа взять его с собой в полет на параплане - чтобы эмоционально встряхнуть, вернуть к активной жизни. Трагедия умирающего человека многократно умножается драмой профессиональной: режиссер "Шаубюне" не может допустить, чтобы исполнитель главной роли умер на сцене, и, сам страдая от по-человечески мучительного решения, отменяет премьеру репетируемого спектакля. Сестра как никто понимает, что актер жив, пока чувствует себя востребованным, что вне сцены он жить не сможет, - и пишет для брата пьесу, где он мог бы играть не вставая со стула, но уже поздно…

Это картина, впрямую воздействующая на зрительские эмоции, она открыто мелодраматична и целиком построена на первоклассных исполнителях. Шансов на призы у нее немного, но небогатую копилку серьезных актерских достижений она несомненно пополнила.

Даже самые скромные ожидания обманул фильм Абеля Феррары "Сибирь" - анемичный видеодневник путешествия то ли в географически неясные края (снимали где угодно, но не в Сибири), то ли к самому себе в поисках душевного равновесия. Здесь почти документально, едва ли не GoPro снятые пейзажи то Канады, то Африки, по которым путешествует герой - вероятно, alter ego Феррары (в этой роли многозначительный Уиллем Дефо), чередуются с его фантасмагорическими и сюрреалистическими видениями - голыми карлицами, эскимосами и даже двумя русскими женщинами, вероятно, призванными напомнить о заявленной в титрах Сибири (одна из них глубоко беременна). Бережно собираемый фестивалем экранный зоопарк картина пополнила упряжкой симпатичных хаски и говорящей дохлой рыбой - в дополнение к свинье - главной героине фильма Виктора Коссаковского "Гунда", корове из американской "Первой коровы", сому из "Ундины" и роскошному коту из корейского фильма "Женщина, которая бежит". Картина Феррары вызвала в зале смятение, но никак не прояснила главную загадку 70-го Берлинале - куда клонит его свеженазначенный директорат, какую новую художественную политику он собирается предложить.