- С войны я вернулся летом 1946-го. Командование дало отпуск. Пришел к родителям ночью. А утром мама дает мне в руки похоронку, - рассказывает Олег Дмитриевич. - Читаю: "Ваш сын пал смертью храбрых, похоронен в Эстонии возле деревни Кадака*, ряд второй, могила номер 28". И так мне тошно стало, как в том окопе. Отшвырнул я похоронку...
Гафур Ширматов
Интуиция фронтовика
Утром 16 марта 1944 года командир послал сержанта Соболева проверить кабель: связь барахлила. Едва отполз по снежку от своих на несколько сотен метров, как впереди начался минометный обстрел. Олег, солдат опытный, рассчитал, что через пару минут мины накроют и его. Заметил небольшую ячейку со срубиком в два наката, скатился в нее. Первую минуту благодарил Бога, что укрытие послал, а во вторую - что-то дрогнуло внутри, стало не по себе.
Словно неведомая сила вытолкала из ячейки. Пополз вперед, краем глаза заметил: незнакомый солдатик с разбегу прыгнул на его место. Минуты не прошло - туда прямое попадание.
На глазах у всей роты.
Тяжело контуженного Олега накрыло ошметками чужого окровавленного тела. Вскоре подошел грузовик, собиравший раненых, Олега забросили в кузов. А командиру принесли бумажку, найденную в ротной землянке: Олег записал на ней адрес родителей, которых немцы из оккупированного Петергофа угнали на принудительные работы в Латвию.
Туда и пришла похоронка.
Мать фронтовика
Мария Андреевна Соболева отказалась поверить казенной бумажке. Стала писать в Москву, требуя подтверждения гибели сына.
И - о чудо! - ей прислали адрес его нового назначения.
- В ту ночь мама встретила меня совершенно седой, а в 1941-м, когда уходил из дома, она была стройной брюнеткой, - вспоминает Олег Дмитриевич.
- Наверное, около года она жила с похоронкой.
- Олег Дмитриевич, как жить на войне, когда опасность целится в тебя каждую минуту?
- Не каждую. Страх приходит, слава богу, лишь в отдельных случаях. Как-то стою на посту, тьма такая, что в метре ничего не видишь. Кажется, в любой момент может вынырнуть из тьмы вражья рука и... Я достал гранату и так и стоял, держась за кольцо. Мне отец, когда я из дома уходил, сказал на прощанье: "Воюй, но не попадай в плен!". Я об этом помнил.
- Вы ушли на фронт в 17 лет добровольцем...
- Да, в Петергофе формировался истребительный батальон НКВД для прочесывания в прифронтовой полосе, где немало шаталось всяких диверсантов, шпионов. В батальоне были старики да мы - совсем зеленые юнцы. Но через три месяца фронт подошел совсем близко, и нам пришлось принять первый бой в районе Стрельны. У меня зрение всегда было неважным, стрелял из старой английской винтовки, не знаю, попал ли в кого. Но когда рядом разорвалась мина и за шиворот насыпало земли, сразу подумалось: "Да это совсем не как в кино!".
- Покидало вас по фронтам...
- С мая 1942-го был минометчиком 50-й отдельной стрелковой бригады морской пехоты. А когда зимой 44-го Ленинградский фронт перешел в наступление, служил и в стрелковой дивизии, и в истребительном противотанковом дивизионе. Был телефонистом, радистом, артиллеристом. Дошел до Берлина и Праги...
- Это, наверное, еще и везение...
- А как без него? Похоронка на меня должна была прийти раньше. В том же 44-м меня легко ранило. Медсестра перевязала и посадила на сани-розвальни, на которых везли тяжелораненых в медсанбат. Мне место сбоку досталось. Ездовой пришпорил, и понеслись по кочкам. На повороте я и выпал. Посидел немного, собрался и потопал дальше. Где-то впереди громыхнуло, и вижу: мне навстречу идет тот самый ездовой, без шапки, с кнутиком в руке и явно не в себе. Я: "Что случилось?", а он: "Там, там...". Иду дальше, а там мертвый конь и тела ребят из медсанбата...
Глаза фронтовика
Последние 66 лет Олег Дмитриевич живет в Душанбе. Хотел демобилизоваться сразу после Победы, но командование решило удержать в Германии, прельщая хорошей зарплатой в немецких марках. Да и куда возвращаться вчерашнему школьнику без специальности. Был писарем с правом работы с совершенно секретными документами, бухгалтером, инспектором по кадрам, даже начальником ресторана для офицеров и их семей...
В 1950-м все же уволился. Приехал в Куйбышев, стал постигать журналистский труд - но внезапно снова был призван в армию, направлен в пограничные войска. Так и оказался в Сталинабаде, нынешнем Душанбе. После демобилизации работал в газетах Таджикистана, почти полвека отдал Национальному информационному агентству "Ховар" при правительстве республики, где прошел путь от корреспондента до главного редактора.
С 2012 года на пенсии. Очень скромной, даже по российским меркам: с доплатами около 2000 сомони (примерно 15 тысяч рублей).
Много лет он не видит. Совсем. Его глазами стала супруга Валентина Филипповна.
Тост фронтовика
Большую часть дня Олег Дмитриевич нынче проводит в кресле. Рядом радиоприемник, пара диктофонов.
- А диктофоны вам зачем?
- Как зачем! Я же стихи пишу. Раньше писал как все, ручкой на бумаге. А сейчас все в голове, потом на диктофон наговариваю. Два года назад написал поэму "Жесткое эхо войны". Ее знаменитый таджикский артист и журналист Алишер Ходжаев недавно профессионально озвучил. А недавно написал стихотворение "Новые времена". Хотите фрагмент?
- Взором мысленным рисую цифру -
Две тысячи тридцатый год.
Вспомнят ли тогда про День Победы,
Если он без победителей пройдет?
Эх, попасть бы нам тогда на встречу
С новой молодежью, хоть на миг!
Персонально не получится, конечно -
Голос наш возвысится из книг.
Из каких? Да вот хоть бы из этих,
Я ж в семнадцать стал фронтовиком,
Пару книжек размещаю в интернете,
Чтобы слово щекотало, как штыком!
Он читает мне все новые и новые стихи - о войне, о любви, о любимом Ленинграде. И вдруг сражает наповал:
- Ну, что - по пятьдесят грамм за Победу?
Берет стопку, потом произносит тост. И окончательно меня добивает: "Учись, молодежь!". Рука со стопкой делает немыслимый пируэт вокруг плеча снизу вверх: "Многие хотели повторить, да обливались. Ну, за Победу!"
3 апреля Олегу Дмитриевичу Соболеву исполнилось 96 лет. "Родина" сердечно поздравляет фронтовика!Воистину, если тебя заранее похоронят, то жизнь будет долгой. Желаем Вам не оглядываться на годы!
По главной улице с оркестром
В январе к Соболевым пришли неожиданные гости - представители 201‑й Гатчинской Российской военной базы, расположенной в Душанбе, юнармейцы, настоятель храма военной базы отец Роман. Пришли поздравить с 76‑й годовщиной снятия блокады Ленинграда.
- Пили чай с тортом, Олег Дмитриевич вспоминал родной город, - рассказывает один из организаторов акции историк Гафур Шерматов. - А по‑том был сюрприз. Мы подвели фронтовика к окну, а там военный оркестр базы заиграл "День Победы". Были и "Смуглянка", и "Прощание славянки", и "Триумф победителей"... Внизу собрались школьники, соседи, просто прохожие. Олег Дмитриевич был очень растроган.
Он удивительный человек - легенда Таджикистана. У нас на всю столицу в живых осталось менее двух десятков участников Великой Отечествен‑ной... А на войну из республики ушли 300 тысяч.