Дмитрий Бак: Меня вполне устраивал и прошлый мир

Известно, что Корней Иванович Чуковский был не только великим критиком, филологом и детским писателем, но и любил собирать писательские высказывания по разным вопросам. Памятником этой стороны его деятельности стала знаменитая "Чукоккала" - сборник экспромтов, рисунков, стихотворений едва ли не всех великих и просто известных писателей ХХ века.

Менее известно, что Чуковский любил писателей "анкетировать". Так, в 1919 году в преддверии 100-летия Н. А. Некрасова он стал адресовать известным поэтам и прозаикам вопросы о Некрасове. Вопросы были простые: "Любите ли вы стихи Некрасова?"; "Какие стихи Некрасова вы считаете лучшими?"; "Не оказал ли Некрасов влияния на ваше творчество?" и т. п. Ему ответили Александр Блок, Николай Гумилев, Анна Ахматова, Максим Горький, Евгений Замятин и многие другие. Интересно было то, как на одни и те же вопросы отвечают разные знаменитости.

А еще в 1910 году он осмелился "анкетировать" самого Льва Толстого, послав ему вопрос о его отношении к смертным казням. Лев Толстой ответил во время своего "ухода", из Оптиной Пустыни, за несколько дней до смерти в Астапове. И это был последний текст Толстого, если не считать писем родным.

Я, разумеется, в мыслях не держу рядиться в мантию великого Корнея Ивановича, но мне показалось интересным разослать современным писателям, находящимся "на карантине", свою анкету.

Вот что они ответили. Ответы будут появляться на сайте по субботам и воскресеньям.

Будьте здоровы!

Ваш Павел Басинский

Фото: Рамиль Ситдиков/ РИА Новости

Дмитрий Бак, Директор Государственного музея истории российской литературы имени В.И. Даля:

Где вы сейчас проводите время (если не секрет)?

- Абсолютно не секрет: дома, вместе с семьей. Никогда не было столько общения с дочерями, это непривычно и прекрасно. У них, правда, сплошные виртуальные уроки - от русского языка до музыки, но и за этим наблюдать скорее интересно, чем необычно.

Над чем вы сейчас работаете? Что читаете?

- Ну, главная работа - обычная, административная: в составе нашего музея два десятка мемориальных домов-музеев, музеев-квартир, выставочных залов, фондовых хранилищ. Все это сейчас закрыто для посетителей, но жизнь идет: охрана, безопасность поддержание систем жизнеобеспечения, отчеты министерству... Кроме того - вал электронных, сетевых проектов.

Сняли для телеканала "Культура" несколько фильмов для проекта "Открытый музей", ждем премьеры. Продолжаю преподавать на платформе "Zoom", пять лекций в неделю по утрам. Напряжение немалое, но и отдача есть. Надеюсь, что и мои студенты из РГГУ и Школы-студии МХАТ разделяют мои позитивные эмоции. Ну, и конечно, запойная, часто - ночная работа по истории литературы, мои любимые темы, книги - Тургенев, Достоевский, Аполлон Григорьев, Александр Корнилов, Арсений Тарковский - когда еще доведется читать и думать столько времени подряд!

Влияет ли как-то на ваше творчество вынужденная самоизоляция? Самая продуктивная творческая пора А. С. Пушкина, "Болдинская осень" 1830 года, пришлась на "холерный карантин".

- Да, о Болдинской осени думаю практически непрерывно. Не в том, конечно смысле, что, не дай бог, сравниваю себя с великими. Дело не в масштабе создаваемого, а в общем самоощущении. Парадоксальные чувства, смесь противоположных эмоций… С одной стороны, опасность, страх за близких, Страстная неделя взаперти. Но с другой - редчайший шанс сосредоточиться на главном, лучше понять себя. Как сказал мой любимый Георгий Иванов:

Тогда - спокойно, не спеша проверь

Все мысли, все дела, все ощущенья…

…Лучше, впрочем, не вспоминать, чем в этом стихотворении всё кончается…

Как вы относитесь к черному юмору, который я прочитал в интернете: "Сидите дома. На улице люди"? То есть люди - это опасность, как дикие звери. Не кажется ли вам, что мы сейчас живем во времена какой-то новой этики и новой стилистики в широком значении этого слова?

- Конечно, мир перевернулся - очень во многом. Но все же не до такой степени, чтобы пренебрегать законами грамматики и значениями слов: люди и на улице, и дома…

Можете ли вы вспомнить какие-то примеры из русской и мировой классики, где была примерно описана нынешняя ситуация? ("Пир во время чумы" не называть!)

- Ну, еще "Декамерон", конечно… А так - все больше вспоминаются разного уровня романы и фильмы-катастрофы. У Станислава Лема, например, очень люблю "Дневник, найденный в ванне" - о том, как в одночасье исчезла вся бумага, и… Рефрен всех рассуждений один - к прежнему миру человечество больше не вернется. Для меня это невесело - меня вполне устраивал и прошлый мир, и даже - позапрошлый, докомпьютерный…

Писатель в России обязан быть пророком. Как вы думаете: когда это закончится и что нас ждет после этого?

- Да, никогда это не кончится, все останется как было! Только все меньше будут слышны пророки, все больше их будут застить новостные репортажи - по преимуществу, ложные. Авось да снова доживем до времен, когда и в родном отечестве появятся властители дум в роли пророков, а не разоблачителей и ниспровергателей.

Кстати

Прочитать первый выпуск рубрики, героем которого стал Евгений Водолазкин, можно тут.