Ленинградская ордена Трудового Красного Знамени государственная публичная библиотека имени М.Е. Салтыкова-Щедрина ни на один день не закрывалась в течение всей Великой Отечественной войны. О героическом драматизме тех дней рассказывают документы, хранящиеся в архиве Публички. Многие из них ни разу не публиковались, о чем свидетельствуют листы ознакомлений с делами.
"Просим библиографию по производству патронов..."
Почти трогательно выглядят сегодня запросы последних предвоенных дней. 17 июня 1941 г. житель ст. Масельская Карело-Финской ССР В.З. Алексеев обращается в Публичку: "За отсутствием в нашей местности энциклопедии прошу не отказать сообщить, как объясняется по-русски иностранное слово "психопат". Остаюсь в ожидании ответа".
Письмо было зарегистрировано 21 июня 1941 г. Ответ на двух листах направлен уже 4 июля...
А на второй день войны, 23 июня, поступает запрос с киностудии "Ленфильм": "...получено срочное задание выпустить для Красной Армии и широких масс трудящихся Советской страны ряд короткометражных агитационно-пропагандистских художественных фильмов, разоблачающих лицо современного фашизма. В связи с чем студии необходимо в максимально короткий срок собрать в библиотеках города Ленинграда и предоставить в пользование авторам сценариев разнообразный материал..."
24 июня: "Библиотека Севморгоспиталя просит не отказать и выслать список книг о лечебном препарате сульфиде".
30 июня: "Просим выдать во временное пользование для занятий читателей книгу "Герметические двери для убежищ".
10 июля: заказ на подборку книг по вопросам организации походных (передвижных) ремонтных автомобильных колонн.
25 июля лаборатория коммунальной гигиены просит "срочно указать русскую и иностранную библиографию по вопросу дегазации жилищ и предметов быта".
28 июля: запрос в отдел внешнего обслуживания: "Горьковская областная научная библиотека просит вас в срочном порядке выслать библиографический указатель литературы по вопросам обработки орудий" (Приписка от руки: список послан 1 августа).
7 августа: заявка от оргсудпрома Ленинграда на библиографию по производству патронов (гильз) для снарядов.
13 августа: запрос на литературу по лечению газовой гангрены на русском, немецком, французском языках.
6 сентября: запрос НИИ N34: "Прошу срочно подобрать библиографический материал по изготовлению искусственных кремней для зажигалок. Оплата по счету. Директор НИИ-34 (Н.Д. Горбунов)".
А 8 сентября 1941 г. Ленинград был блокирован.
"Мне хотелось бы заняться рукоделием..."
8 октября: в Публичку приходит запрос из штаба Ленинградского военного округа: "...просим срочно составить справку о применении в Лондоне ткани для заклейки оконных окон".
29 октября: обращение Военно-морского флота "оказать всемерное содействие в подборке материалов по темам: 1) лыжи и их использование в современной войне. 2) война в зимних условиях".
1 декабря: просьба из эвакогоспиталя N 2012 "выделить для обслуживания больных книги и направить в библиотеку 2-х ваших товарищей-сотрудников".
Война стремительно сжимала Ленинград в смертельное кольцо. А библиотека принимала читателей и обрабатывала заявки. Вот одна из них, пришедшая по почте в конце 41-го: "Я инвалид 1 группы и вынуждена все время находиться в постели. Мне хотелось бы заняться рукоделием..." Автор, Любовь Александровна Александрова, просит информацию о вышедших с 1910 по 1918 годы женских журналах с выкройками. Адрес для ответа указан с припиской: автор обращения "эвакуирована с района мясокомбината" (находился у самой линии фронта).
Пережила ли Любовь Александровна блокадную зиму?
"Библиотека стала необходимым звеном в обороне..."
На листках тонкой папиросной бумаги - машинописная хроника жизни Публички в 1942 г. Скрупулезно составленный для нас, потомков, отчет о проделанной работе:
"Несмотря на исключительно неблагоприятные условия работы, значительную убыль кадров и их тяжелое физическое состояние, - работа не только не замерла, но и шла таким образом, что библиотека в числе немногих действующих научно-исследовательских организаций города стала необходимым звеном в его обороне. За 1942 год в читальном зале было обслужено 1449 новых читателей. За 8 месяцев посещаемость составила 9588 человек, больше всего в декабре - 1398 человек (это был самый холодный месяц первого года блокады, люди приходили читать и греться - Авт.). Из основного фонда и подразделений библиотеки было выдано 36402 томов".
Что читали ленинградцы, приходя в библиотеку из голодных очередей за хлебом? Что отвлекало их от ужаса ежедневных обстрелов? "Изменился спрос на иностранную литературу. Сильно возрос интерес к периодической печати - иностранным газетам и журналам, особенно иллюстрированным изданиям. Усилился спрос на пособия для изучения английского языка. Повышенный спрос наблюдается также на литературу скандинавских стран..."
А еще не переводились читатели в нотном отделе!
Как следует из отчета, "в 1942 г. в порядке обязательного экземпляра в библиотеку поступило 14 934 единицы хранения, кроме того 115 668 экземпляров газет и 1199 - мелкого материала".
Ленинградцы не только читали книги - они их спасали.
"Использовать детскую коляску для перевозки книг..."
Из отчета: "Своеобразные условия города-фронта: эвакуация, тяжелые условия зимы 41/42 гг., разрушения от бомбежек и артобстрелов выдвинули перед библиотекой необходимость принять срочные меры для спасения книжного имущества, погибающего в разбитых домах, часто наполовину похищенного или сожженного. Силы и возможности отдела комплектования для этой задачи были настолько ничтожны, что в начале приходилось книги приносить на собственных плечах, совершая походы пешком, использовать детскую коляску для перевозки книг, а уже значительно позже организованные перевозки осуществлялись на автомобиле... На 1 января 1942 г. было выявлено свыше 170 адресов библиотек граждан, их объем был от нескольких десятков до 10000 томов. Бригаде приходилось проникать в квартиры часто через проломы стен, грузить из окон, собирать обрывки ценнейших материалов среди обломков кирпича, извести, из обгоревших разбитых квартир, спускать литературу с 5-6 этажа, спешно грузить из домов, обреченных на слом, извлекать из грязи и мусора отсыревшие, заплесневевшие или обгоревшие книги и рукописи..."
Так были спасены многие ленинградские библиотеки, которые сразу же описывались библиографами Публички. В частности, были сохранены бесценные собрания профессоров А.И. Кубе, Е.П. Андреева, инженера П.Матвеева, библиофилов В.М. Лосева и А.А. Смирнова, историка русской литературы и пушкиниста Н.О. Лернера и многих других. И это в то время, когда только в 1942 г. в Государственной публичной библиотеке умерло 114 действующих сотрудников.
Библиотека работала. Но правильнее сказать - защищала сокровища Родины. Продолжалась переписка с научными организациями и авторами. Через Книжную палату и напрямую от издательств в Публичку поступали книги. В самом блокадном городе печатались издания и периодика, которые тоже приходили в библиотеку. И, конечно, ее сотрудники несли дежурства на "вышке": крыше знаменитого корпуса на углу Невского проспекта и Садовой улицы, заготавливали дрова во дворе, восстанавливали коммуникации (из протокола совещания при дирекции Публички - "на 1944 год намечены работы: восстановление теплосети и водопровода, фасадов, остекление окон, требуется 2000 кв. м стекла..."
Кто эти героические подвижники Публички?
"Не геройствовали, а жили..."
Александр Христофорович Вольпер сразу после революции служил завотделом столовых в Екатеринославле. Когда к городу подходили "белые", перебрался в Саратов, оттуда в Харьков. Карьеру делал по партийной линии, переехал в Ленинград, в 1936 г. стал директором библиотеки. Дальнейшие события его жизни - в документах архива Публички.
Зимой 1941 г. при призыве в армию у Вольпера установлена крайняя степень дистрофии. С 17 декабря "тов. Вольпер выезжает в город Мелекес на работу по руководству отделением библиотеки для организации и обеспечения сохранности эвакуированных ее ценностей". После снятия блокады, 1 июня 1944 г., принимается решение "в связи с отзывом Вольпера А.Х. в распоряжение Наркомпроса РСФСР освободить его от должности Меликеским отделением Государственной публичной библиотеки". Его награждают медалями "За оборону Ленинграда" и "За доблестный труд в годы Великой Отечественной войны" и назначают редактором политического вещания в Ленрадиокомитет. Затем - преподавание и заслуженная, персональная пенсия.
А в Ленинграде со 2 октября 1941 г. обязанности директора были возложены на Елену Филипповну Егоренкову. Ей 34 года, закончила Восточный институт в Ленинграде, знала языки. Работала по специальности в Сталинобаде Таджикской ССР. В 1940 г. пришла в Публичную библиотеку ученым секретарем. И приняла на свои хрупкие женские плечи все тяготы блокадных лет. Не зря очерки про Егоренкову выходили в иностранной прессе - в Ленинград приезжали западные журналисты, чтобы показать миру мужество города. Она его олицетворяла. Однако "не геройствовала, а жила" - так о себе и ленинградских женщинах писала Ольга Федоровна Берггольц (с поэтессой дружила библиограф Мария Васильевна Машкова, оставившая пронзительные воспоминания о войне).
Егоренкова - и.о. директора, руководитель библиотеки в эвакуации. Ее оставили "на хозяйстве", но она не просто сохранила Публичку, а приумножила ее богатства и славу. И в 1946 г. сдала дела новому директору.
Потом директорствовала в одной из научных библиотек Ленинграда, работала инструктором в Дзержинском райкоме партии. Пройдя блокаду и зная цену делам и словам, пошла на конфликт с одним из высокопоставленных чиновников. Когда решила вернуться в библиотеку, получила характеристику, больше похожую на донос. Хлебнула лиха...
Личность Елены Филипповны Егоренковой требует того, чтобы в год 75-летия Победы достойно почтить ее память.
