Почему опытный врач волновался, входя в палату к пациентам с COVID-19

Александр Кашин - нейрохирург, в медицине с 2005 года. Два месяца назад он оставил операционную и превратился в COVID-терапевта, а 1 июня заступил на вторую трехнедельную вахту стационара горбольницы № 24, где лечат пациентов с коронавирусом. Он - врач из "красной зоны". Разговора с доктором Кашиным мы ждали дней десять: он ответил на вопросы "РГ", когда закончилась вахта и его отпустили на неделю к семье. Планировали общаться по видеосвязи, но не вышло - подвел Интернет. Однако даже из беседы по телефону поняли: Александр счастлив наконец оказаться дома.

Как нейрохирург попал в инфекционное отделение?

Александр Кашин: Весь наш стационар передали под лечение коронавируса. Врачам предложили пройти 36-часовую учебу, потом были курсы по COVID-19. Согласились практически все, отказов - единицы.

Как отреагировали родные?

Александр Кашин: Не хотели отпускать. Моя жена - врач, акушер-гинеколог. Все понимает, относительно спокойно относится, но все равно вижу тревожность в глазах. Первая вахта продолжалась три недели, все это время я жил в больнице. Супруге, конечно, было непросто одной справляться: работа, пятилетний сын. Хорошо, бабушки помогали.

Сын знает, чем вы занимаетесь?

Александр Кашин: Знает, переживает. Пока я был на вахте, все спрашивал: "Где папа?", "Когда папа приедет?", "Я увижу папу?"

Какие мысли крутились в голове, когда первый раз шли в "красную зону"?

Александр Кашин: У меня больше живот крутило - от волнения (смеется). Те, кто уже в зоне, не могут с новичками общаться: мы заходим - они выходят. Не понимаешь, что делать. Похожие ощущения были в институте, когда подрабатывал медбратом. Терапевтические пациенты не такие, как хирургические, работать с ними непривычно.

А что непривычного?

Александр Кашин: Приходится очень много разговаривать, успокаивать. В хирургии мы, конечно, тоже общаемся, но больные с коронавирусом требуют больше внимания. Задают много сложных вопросов, на которые нет ответа ни у тебя, ни у кого в мире: чем лечить, какая профилактика. После смены идешь читать литературу, на следующий день пытаешься отвечать.

Все пациенты разные. Кто-то не верит в коронавирус, кто-то настроен оптимистично, кто-то истерит: "Мы все умрем! Мне надо в реанимацию!" Ищешь подход к каждому

Расскажите о своих пациентах.

Александр Кашин: Самой молодой было 33 года, а одной бабушке под 90, обеих уже выписали. Никто у меня не умирал, тьфу-тьфу. Все пациенты разные. Кто-то не верит в коронавирус, кто-то настроен оптимистично, кто-то истерит: "Мы все умрем! Мне надо в реанимацию!" Ищешь подход к каждому. Когда захожу в палату, говорю: "Я нейрохирург, прошел обучение, есть сертификаты, поэтому будем лечиться и выздоравливать". Одни понимают, другие - нет. Самый первый пациент при выписке заявил: "Собрались тут доктора-самоучки..."

И много таких "самоучек" из других направлений медицины?

Александр Кашин: Много. Со мной работают нейрохирурги, ортопеды, травматологи, в соседнем корпусе - терапевты, кардиологи, неврологи. Вся наша больница. И, хочу сказать, коллектив потрясающий, очень профессиональный и дружный. Первый месяц был некий раздрай, сейчас наладилось: появился алгоритм приема пациентов, госпитализации, лечения.

Какой у вас график работы?

Александр Кашин: На вахте мы дежурим сменами по шесть часов, затем 12 часов на отдых. Заступаешь на дежурство в час ночи, выходишь в семь утра, в семь вечера снова на смену. Приспособиться к такой круговерти сложно: не понимаешь, когда утро, когда ночь. Первые три дня я практически не спал - сбился режим. Шесть часов в маске, очках, противочумном костюме - тяжело. Некоторые сравнивают работу в "красной зоне" с военно-полевой медициной. Мне кажется, на войне страшнее. Здесь есть задача - и ты ее выполняешь. Рефлексировать некогда.

Сама по себе работа в отделении стандартная: проверка листов назначений, обход, заполнение медицинской документации. Не думал, кстати, что придется столько писать: у нас, нейрохирургов, все компьютеризировано.

Как проводите свободное время?

Александр Кашин: Когда выходишь из "красной зоны", первым делом пьешь воду - минимум литр. Перекусываешь, созваниваешься с родными, сидишь в Интернете. Кто-то выходит на свежий воздух, во двор. С коллегами в перерывах в основном общаемся на медицинские темы - у всех копятся вопросы, требующие ответов, но можем и посмеяться, поболтать - о погоде, природе, рыбалке. Живем прямо в больнице - для медработников выделили целое отделение.

Чего не хватало во время первой вахты?

Александр Кашин: Очень скучал по шашлыкам. Нас прилично кормят: не домашняя, конечно, еда, из столовой. Вкусно, но не хватало мяса. Ну ничего, зато похудел: за три недели почти на пять килограммов.

После окончания пандемии туроператоры хотят отправить врачей, которые боролись с коронавирусом, на курорты. Куда бы вы поехали?

Александр Кашин: Всегда мечтал побывать на Кубе! А если серьезно и реалистично - у меня отпуск в ноябре, поэтому в местный санаторий. Прогулки, физкультура, бассейн, массажи, грязелечение, кинезиотерапия.

Чему нас научит пандемия?

Александр Кашин: Русского человека, по-моему, ничему. Объявили режим самоизоляции - и что? Его соблюдали процентов тридцать… Если бы все посидели безвылазно дома недели две-три, может, и пронесло бы. А вообще, пандемия учит действовать более слаженно при чрезвычайных ситуациях. Вроде, все были готовы, но оказалось - не совсем.

Незаменимые

12 тысяч человек - столько медработников держат "противокоронавирусную" оборону в Свердловской области. Врачи, фельдшеры, медсестры - уже два месяца они вынуждены носить маски и противочумные костюмы. "РГ" решила показать лица некоторых из них.

Полина Махмутова, заведующая инфекционным отделением № 3 ГКБ № 40, Екатеринбург:

- Отделение изменилось: появились палаты интенсивной терапии, оснащенные кислородом, дополнительная бригада врачей-реаниматологов. Работа стала более интенсивной, и даже после дежурства не отпускают мысли о пациентах. Мы постоянно на сайтах с информацией, которой делятся более опытные коллеги, столкнувшиеся с пандемией.

Полина - потомственный врач. В обычное время ее отделение специализируется на лечении гепатитов, паразитарных заболеваний, ВИЧ-инфекции. Теперь сюда привозят больных с подтвержденным COVID-19 и тяжелыми сопутствующими патологиями - сердца, сосудов, центральной нервной системы.

Максим Парфенов, фельдшер станции скорой помощи, Екатеринбург:

- Возможно, ситуация с пандемией показала, чего нам не хватало в работе, - сумасшедшего драйва и реальной борьбы за жизнь больных. Не секрет, что "скорую" в "мирной жизни" чаще вызывают на обычное ОРВИ или чтобы снизить давление. Сейчас все иначе. Думаю, это то, для чего я пришел в медицину.

Максим руководит действиями выездной бригады скорой помощи. Коллеги говорят, что с первых дней работы подстанции в особом режиме его отличало бесстрашие перед COVID-19.

Анастасия Парфенова, медсестра станции скорой помощи, Екатеринбург (жена Максима, работают в одной бригаде):

- Мы здесь, как на поле боя. Наша цель - вынести, довезти, поддержать человека. Про себя подумаем потом. Уверена, все будет хорошо.

215 вызовов к пациентам с коронавирусом за последний месяц. Работа - сутки через двое. Их с Максимом "экипаж машины боевой" видел самых тяжелых больных. "Капельницу для внутривенной инфузии она сможет установить даже лошади на скаку", - шутят коллеги.

Надежда Гатиярова, фельдшер педиатрической бригады скорой помощи:

- Взрослые в плане развития коронавирусной инфекции - это, конечно, не дети. Они переносят болезнь тяжелее, но им так же, как маленьким пациентам, нужны внимание и поддержка.

Отработав больше десяти лет в "детской" бригаде, Надежда в считанные дни научилась оказывать помощь при COVID-19 и детям, и совсем пожилым пациентам. "Ей можно доверить любой вызов, от ее зорких глаз ничего не скроется", - говорят о Надежде на подстанции.

Сергей Саламатов, фельдшер подстанции скорой помощи, Екатеринбург:

- Вызовы к бабушкам и дедушкам - мой профиль. Важно быстро сориентироваться и, пока ты достаешь кислородную маску, а второй фельдшер готовит инфузию, убедить человека в лучшем исходе, иначе мы просто не нужны на этой работе.

Коллеги подтверждают: далеко не каждому удается так легко и продуктивно общаться с пожилыми пациентами. От госпитализации на вызовах у Сергея не отказывается никто.

Лилия Рожкова, медсестра выездной поликлинической бригады ГКБ № 6, Екатеринбург:

- Психологически тяжело, да и физически в "обмундировании" непросто: жарко и нечем дышать. Но после армии, честно говоря, мало что пугает.

Лилия - ветеран локальных войн, в первую чеченскую кампанию служила операционной сестрой, иногда по 20 часов дежурила в военно-полевом госпитале. Тогда научилась по-военному четко выполнять поставленные задачи. Этот опыт пригодился сейчас, когда нагрузка выросла в несколько раз.

Владимир Лангольф, заведующий отделением инфекционной больницы, врач-инфекционист, Нижний Тагил.

Несколько недель назад на своей странице в Instagram Владимир Лангольф опубликовал снимок человека в противовирусном комбинезоне, перчатках и защитной маске. "Ухожу в рассвет", - подписал фото Владимир. "Вовчик, гордимся тобой, удачи!", "Вова, береги себя!", "Слышь, ты возвращайся!" - отозвались друзья. Увлечения пением и бегом отложены до лучших времен, пока в жизни только "грязная зона": работа в двух отделениях больницы, принимающей пациентов с COVID-19. "Владимир Андреевич - это не врач, это Бог!" - написал один из пациентов Лангольфа.

Все материалы сюжета "COVID-19. Мы справимся!" читайте здесь.